Элизабет Хейтер - Похищенные

Она услышала, как Томас выругался сквозь зубы.

– Нужно запросить экспертизу у специалистов из ФБР, но в любом случае эти стишки – наша главная улика. Похититель Бриттани знает о прежних делах слишком много, чтобы быть подражателем. – Эвелин опять посмотрела на лист бумаги с профайлом, но даже не увидела слов – ей это было не нужно, она все помнила наизусть. – Схемы четырех преступлений абсолютно одинаковы, что не может быть совпадением. Полное отсутствие улик, долгое наблюдение за будущей жертвой и ее похищение вечером или ночью в доме или во дворе дома родителей свидетельствуют о том, что мы имеем дело с хладнокровным и решительным преступником. – Она в очередной раз оглядела присутствовавших: нужно было убедиться, что все понимают, на чем основаны ее выводы о личности похитителя. – Составляя психологический портрет, я сначала изучила информацию по делу Бриттани, абстрагировавшись от преступлений восемнадцатилетней давности, и все данные говорят о том, что ее похититель совершал злодеяния и раньше. Для новичка он действовал слишком смело и взвешенно. Кроме того, он знал подробности старых дел, не попавшие в прессу.

– Тех трех девочек он тоже собирался изнасиловать или… «спасти», что бы это ни значило? – спросил кто-то из полицейских.

– Да. Но теперь для него что-то изменилось. Он наслаждался самим процессом похищения Бриттани и даже мыслями об этом, когда продумывал план. Для него украсть девочку было не менее волнительно, чем достичь конечной цели, то есть изнасилования или «спасения» жертвы.

– Тогда почему он столько лет бездействовал? – снова раздался тревожный голос Томаса.

– Тут может быть множество причин. – Эвелин принялась загибать пальцы, перечисляя. – Он получил срок за другое преступление и недавно освободился. Он долго и тяжело болел, но теперь пошел на поправку. Или же в его жизни возникло какое-то другое препятствие, все это время мешавшее ему похищать детей, – например, о его тайных делах узнал кто-то из родственников. – Она заметила, что Джек собирается ее перебить, и заговорила быстрее: – Возможно также, что он и не прекращал преступную деятельность. Если цель этого человека – сексуальное насилие, доступная жертва могла появиться в его окружении, например среди членов семьи. Либо он нашел работу, которая открывает ему легкий доступ к детям. Он мог куда-нибудь переехать и продолжить похищать девочек, уже не оставляя стихотворений, поэтому нам о таких делах ничего не известно. Еще вероятно, что он похищал детей, которых никто не разыскивал.

– Это что же, беспризорников? – спросил Томас.

– Да, – кивнула Эвелин. – Нельзя также исключать, что исчезла некая внешняя побудительная причина, заставлявшая его совершать злодеяния в собственных фантазиях и в реальности, и снова возникла через восемнадцать лет. Или все эти годы он довольствовался трофеями – вспоминал давние преступления, заново переживая полученный опыт, и до недавних пор ему этого хватало.

– Под трофеями вы имеете в виду останки жертв? – осторожно спросила Карли.

Полицейские поморщились с отвращением.

– Нет, – сказала Эвелин. – Преступник оставляет себе что-то, принадлежавшее жертвам. Какое-нибудь украшение, цепочку или заколку, к примеру. В качестве сувенира, напоминания о том, что он сделал. – Она глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь отрешиться от вставших перед глазами лиц пропавших девочек, не думать сейчас о Касси и ее участи. – То есть о похищениях и, скорее всего, убийствах.

В кабинете опять стало тихо. Все напряженно смотрели на Эвелин.

Она знала, о чем они хотят спросить, но боятся услышать ответ, поэтому не стала дожидаться вопроса.

– Какими бы ни были мотивы его преступлений и причины, по которым он вдруг ушел в тень, а потом, через восемнадцать лет, снова взялся за старое, для нас с вами главный враг – это время. Я не знаю, сколько еще времени у Бриттани. Есть вероятность, только вероятность, что преступник оставляет девочек в живых надолго. Но так или иначе, на Бриттани он не остановится. Если мы не поймаем его, будет похищена еще одна жертва.

– Так вот она, значит, какая, эта Эвелин Бейн, – донесся незнакомый голос из-за угла в коридоре полицейского участка.

Эвелин случайно услышала его, когда, освободившись наконец от копов, которые, выслушав профайл, забросали ее вопросами, шла к штабу КБРПД.

– Ты так отзывался о ней, что я ожидал увидеть ходячую катастрофу вместо профайлера. Но, по-моему, девица толковая.

– Толковая?!

Возмущение выразил Джек Баллок – тут уж Эвелин не могла ошибиться. Непонятно было только, почему он демонстрирует такую враждебность по отношению к ней. В последний раз, когда они общались дольше трех минут, ей было всего двенадцать.

– Не жди от нее ничего, кроме неприятностей, – пренебрежительно добавил Джек. – Но раз уж ее профайлу полностью соответствует один мой подозреваемый, почему мне нельзя его арестовать? Дай мне пару часов с ним наедине, и я гарантирую, что этот ублюдок подпишет признание…

– Эвелин! – окликнули со спины.

Девушка вздрогнула, а Джек тотчас замолчал.

Она обернулась. Оказалось, врасплох ее застал Томас, неслышно подошедший сзади. Выглядел он сейчас страшно усталым, едва держался на ногах.

– Что вы тут делаете, Эвелин?

– Шпионит, что же еще! – злобно сказал Джек, выйдя из-за угла и с неприязнью уставившись на нее.

Следом показался второй коп, называвший ее «толковой». Примерно одного возраста с Джеком, светловолосый, лысеющий, с обозначившимся брюшком и аккуратно выстриженной бородкой – правда, щеки за сутки уже успели обрасти щетиной.

Он вежливо протянул Эвелин руку:

– Меня зовут Ти-Джей Саттон, мэм. Пришел сюда на службу почти десять лет назад, уже после того, как вы уехали из города. – Он покосился на Джека и снова посмотрел ей в лицо. – Простите, что обсуждали вас вот так… Мы рады, что вы вернулись.

Эвелин пожала руку Ти-Джею и, не обращая внимания на насупленные брови Джека, спросила:

– Кто ваш подозреваемый?

– О нет, только не Уиггинс опять! – простонал Томас.

– Да, Уиггинс! – отрезал Джек. – Скажете, он вне подозрений, сэр?

– Ну разумеется, он под подозрением, – вздохнул шеф полиции. – Но вы уже допрашивали его вместе с агентом из КБРПД, и пока достаточно. Сначала нужно найти против него улики.

Эвелин переводила взгляд с одного на другого. На составление профайла у нее было всего три часа, и не хватило времени просмотреть список подозреваемых. Это была обычная практика в Бригаде поведенческого анализа – сначала работать над психологическим портретом преступника, а затем уже сверять его со списком полиции, иначе можно невольно исказить профайл. Эвелин как раз собиралась перейти к тем, кто у копов вызывает наибольшее подозрение.