Элизабет Хейтер - Похищенные

– О'кей. Но Конвея, так же как и Уиггинса…

– Да. Конвея наверняка тоже заметили бы на Хай-стрит. Но мне нужно убедиться, что он не заслуживает подозрений. Информации об этом человеке в старых делах мне недостаточно. Я должна смотреть ему в лицо, когда буду задавать вопросы.

Джек бросил на нее задумчивый взгляд и сосредоточился на дороге. Они как раз въехали на мост, отделявший Роуз-Бей от Трейтона. Вода плескалась в пятидесяти футах под ними и казалась спокойной, совсем безмятежной в угасавшем свете дня.

Память неожиданно вернула Эвелин в ту ночь, когда она впервые попала в Роуз-Бей. Ей было десять лет. Дедушка вез ее по этому мосту в своей машине. В салоне трудно дышалось от жары, но Эвелин не жаловалась – она была босая и в старенькой, заношенной пижаме, так что душная ночь оказалась очень кстати. Дедушка изо всех сил старался не показывать ей свое негодование, горечь и чувство вины, ласково обнимал за плечи загорелой рукой и обещал, что никогда не отдаст ее обратно матери, что теперь она будет жить с ним и с бабушкой, они станут заботиться о ней и защищать.

Эвелин никогда не чувствовала себя так уютно и безопасно, как в первые два года жизни в Роуз-Бей. А потом исчезла Касси. И окружающий мир снова стал непонятным и враждебным.

– … вы об этом подумали?!

– Простите?..

Джек с удивлением покосился на нее, и Эвелин поняла, что он говорит по мобильному телефону. Погрузившись в свои мысли, она не услышала ни звонка, ни начала беседы.

– Ну так заставьте папашу впустить вас в дом!.. Отказывается? Может, ему есть что скрывать?.. О'кей, понял. До связи. – Отложив телефон, Джек отчитался: – Уиггинс пришел в себя. Его подлатали, но решили из больницы пока не выписывать. Общение с Марком Дугласом ему, конечно, не понравилось, но он не станет подавать жалобу. И слава богу. Защищать педофилов – не то, ради чего я пошел служить в полицию.

– Насколько я поняла, отец Уолтера не пускает полицейских в дом?

– Верно. Думаете, он знает о девочке?

Эвелин покачала головой:

– Вряд ли она там. Уиггинс-старший всегда защищал сына, но так далеко он не зайдет. Мне приходилось общаться с родителями педофилов. Многие из них до последнего отказываются верить, что их сын – преступник, даже если предъявить им доказательства. Но если Бриттани в доме Уиггинса-старшего, это делает его соучастником преступления. Вы, конечно, знаете этого человека лучше, чем я, но мне почему-то кажется, что он на такое не способен.

Джек кивнул:

– Согласен. Но у старика в последнее время нелады со здоровьем. Наверное, ему уже трудно ходить по лестницам, так что он может просто не знать о Бриттани. А если и знает, то не хочет верить.

– К сожалению, это весьма вероятно, – скрепя сердце согласилась Эвелин.

Джек так сильно сжал рулевое колесо, что на его предплечьях вздулись вены, и она поспешно добавила:

– Но мне по-прежнему кажется сомнительным, что Уолтеру, с которого горожане глаз не спускают, удалось выследить и похитить девочку. Допустим, у него был мотив. Но возможности-то не было, верно?

– Ну, так или иначе, он по-прежнему первый номер в моем списке, – сказал Джек, сворачивая на темную улицу. – И по-моему, чернокожий Дарнел Конвей тоже не остался бы незамеченным на Хай-стрит, особенно восемнадцать лет назад. Вы ведь поэтому и написали в профайле, что преступник – белый?

Эвелин не ответила, молча глядя на темные окна домов.

Дома на улице, где жил Конвей, были маленькие, приземистые и стояли плотно в ряд, окруженные буйно разросшимися садиками. На всех калитках висели таблички со словами «Осторожно, злая собака!». Фасады обветшали, краска облупилась, многим не помешало бы подлатать крышу, а дворики привести в порядок. В сгущавшихся сумерках мало что было видно, но Эвелин не сомневалась, что на всей улице нет ни одной клумбы. Взгляд выхватывал в тусклом свете то разломанную пластиковую горку, то ржавый автомобиль без колес, стоящий на кирпичных столбиках. Здесь царил дух уныния и запустения.

Дом, у которого Джек остановил машину, выглядел приличнее остальных. Дарнел Конвей, по крайней мере, не поленился разбить газон. И о своей безопасности он тоже позаботился: рядом с предупреждением о злой собаке красовался знак охранного агентства, замок внушал уважение, а окна были наглухо закрыты надежными ставнями.

Джек, когда они подошли к крыльцу, с удивлением поднял бровь:

– Выглядит так, как будто хозяину есть что скрывать.

Эвелин задумчиво кивнула:

– Я тоже заметила.

– Кстати, что-то лая не слышно. Похоже, предупреждения о собаках тут только для острастки.

– Действительно, здесь очень тихо, – сказала Эвелин, озираясь. Добиться от кого-то свидетельских показаний на этой глухой улочке будет трудно.

– Ладно, послушаем, что скажет Конвей. – Джек поднял руку, чтобы постучать в дверь, но в ту же секунду раздался лязг засовов.

Всего засовов было три. Наконец дверь открылась, и Эвелин увидела Дарнела Конвея. Она знала, что этому человеку под пятьдесят, но выглядел он моложе: гладкая, почти без морщин темная кожа, коротко стриженные волосы без седины. Только черные глаза выдавали возраст. И в самой их глубине вдруг вспыхнула такая злость, что у Эвелин по спине побежали мурашки.

Перед ней Массовик-затейник? Это он забрал Касси восемнадцать лет назад? И он выслеживал ее, Эвелин, чтобы тоже увести с собой?

Неужели похититель ее узнал? Сложно было сказать. Джек уже достал полицейский значок, чем отвлек внимание Дарнела на себя.

В первый раз Дарнелу Конвею пришлось иметь дело с полицией двадцать лет назад, когда он нашел тело дочери своей подруги. Но сейчас, при виде полицейского значка, в его глазах полыхнула ненависть – всего на секунду и сразу погасла. Если бы Эвелин моргнула не вовремя, она бы этого не заметила. Но Эвелин смотрела на Дарнела не моргая. И судя по тому, как покосился на нее Джек, он тоже все видел.

– Мистер Конвей, я Джек Баллок, полиция Роуз-Бей.

– И что привело вас в Трейтон? – Голос Дарнела был так же бесстрастен, как и выражение его лица.

Джек, вместо ответа, указал на спутницу:

– Это Эвелин Бейн, ФБР.

Дарнел удивленно поднял брови:

– ФБР, правда? Чем я могу помочь?

Если имя Эвелин было ему знакомо, он не подал и виду.

– Позволите нам войти? – спросил Джек.

За спиной Дарнела мало что можно было рассмотреть, но Эвелин все же отметила, что внутри дом выглядит куда лучше, чем снаружи. Внутри было не только чище и аккуратнее, но и обстановка казалась дорогой. Почему же он живет в таком районе, если может позволить себе большее?

Дарнел посмотрел на Джека, перевел взгляд на Эвелин и ответил:

– Нет.

– Мы расследуем исчезновение Бриттани Дуглас, – сказала Эвелин.