Павел Любецкий - Несущие смерть

— Да, — кивнула Ольга Ивановна. — Теперь, прежде чем войдёте, хочу предупредить…

— Он в тяжёлом состоянии? — поторопился с выводами Антон.

— В каком-то смысле да, но сама палата не его.

— А чья же? — переглянулись между собой спортсмены.

— Его похитителя, — сделала паузу перед новостью она, всё ещё пытаясь переварить наговоренное сыном.

— Стоп, — постарался правильно понять Дима. — Если похититель в этой палате, то где же Саша? Я уже ничего не понимаю.

— Я тоже, — соглашалась женщина. — Саша тоже в этой палате.

— Вместе с ним? — не поверил Антон. — Что он там делает?

— Не даёт полиции арестовать его.

— Это шутка? — скорчил глупую гримасу Мипулин.

— Если бы, — всё ещё не верила в происходившее Ольга Ивановна. — Он почти ничего не говорит. С тех пор, как Саша оказался здесь, он сказал лишь несколько слов, но не объяснил, почему этот мерзавец так важен. Врачи говорят — это шок от перенесённого стресса. Саша волок его по снегу не один километр и, судя по всему, впал в ступор. Но я знаю своего сына. Это всё не просто так, поэтому, может, ты поговоришь с ним? — обратилась она к Диме.

— Думаю, я не лучшая для этого кандидатура…

— Дима! — демонстративно кашлянул Антон. — О чём мы говорили перед больницей?

— Хорошо, — вспомнил он.

— Спасибо, — поблагодарила женщина, ещё раз обняв. — Он всегда ценил тебя и твоё мнение.

— Значит, вы не вините меня за ту ссору? — спросил он, пожелав услышать честный ответ.

— С каждым бывает, — хлопнула его по плечу Ольга Ивановна и открыла дверь в палату.

Дима не знал, что сказать другу до того, как встретил его мать, а теперь, после всех обрывистых подробностей, стало ещё хуже. За эти несколько лет, что они знакомы, Саша часто поступал не так, как того можно было ожидать от человека, но всегда его поступки были для чего-то нужны, по крайней мере, юноша так считал. И, если он сейчас так вёл себя, значит, имелась веская причина, иначе, возможно, месяц плена оставил слишком сильный отпечаток на психическом состоянии человека, неподготовленного, как и большинство других, к подобным испытаниям.

В палате было лишь два человека. Смуглый черноволосый парень, примерно одного возраста, что и Дима, лежал на койке, подключённый к различным аппаратам искусственного поддержания жизни. На стуле рядом с ним бесполезно лежала пара наручников, по — видимому, запрещённых Сашей. Сам же юноша расположился в кресле, напротив. Он часто предпочитал засыпать не в кроватях, и в этот раз так же остался верен себе. Скрутившись комочком, молодой миллионер с тревогой на лице видел сны, не приходивший от них в восторг.

Подумав, что пришёл не вовремя, Дима захотел развернуться и покинуть палату, но Саша вдруг вскочил с места с осоловевшими от страха глазами. Взглянув сразу на Кабано и убедившись, что с ним всё хорошо, он, наконец, заметил спортсмена, тихо стоявшего в стороне. Уставившись на него, юноша несколько секунд не отводил взгляда, в котором читалась то ли прежняя злость и ненависть, то ли что-то, чего Малышкин никак не мог распознать. Так продолжилось какое-то время, пока Саша не сделал первый шаг и к большому удивлению Димы, крепко обнял друга, наконец, расслабившегося и сделавшего так же.

Похищение не осталось бесследным. В доме, где его держали, он пытался остаться прежним человеком и в момент оказания помощи Кабано, делал всё в здравом уме и свежей памяти, спасая жизнь, но вернувшись в обычный мир и повседневность, которые должны были помочь прийти в себя, всё переменилось. Пусть и прошёл только один месяц, но Саша отвык от такого количества людей, окружавших в больнице и на улице. Он не мог сосредоточиться. Возникли страхи нахождения в толпе, не наблюдавшиеся ранее, сложности в общении с людьми. Целый месяц окружало только молчание, убивавшее изнутри, а тут нахлынуло разом. Всё то время, проведенное взаперти, и темноте требовался простой разговор, обычное общение двух и более людей. Оно бы привело в чувство, сделав плен человечнее и мягче, но ничего подобного не случилось и причина тому известна. Саша справился с последствиями, но сделал это не слишком удачно, ведь с момента прихода в больницу он не смог сказать связно и нескольких слов, чего ранее не наблюдалось. Он сам не знал, как перебороть себя. Осталось только сидеть и смотреть в неизвестность, ставшей противоположной стороной палаты. Пока рядом не оказался тот самый человек, с которого и началась новая жизнь, о чём раньше Саша мог только мечтать. Увидев его, преграда отступила, вернув ненадолго прежние времена.

Объятия продолжились какое-то время. Саша заплакал и никак не мог отпустить спортсмена, вцепившись в него мёртвой хваткой. Наверное, именно этой поддержки не хватило больше всего. Тот самый пазл, в лице друга, связанного со многими событиями в жизни, оказался на своём месте. Без него, отданного тепла, заботы и нежности любимой матери не хватило, дабы пробить стену к израненному внутреннему миру. Потребовался мощный психологический толчок, что-то, что вызвало бурю эмоций, пробудившуюся и вырвавшуюся наружу.

Наконец, Саша смог отпустить Диму и взглянуть на него покрасневшими глазами. Боль не утихла, продолжив доставлять страдания, но, несмотря на это, почувствовалось облегчение, ощутившееся в способности взглянуть на произошедшее другими глазами. И осознав пережитое, возникли силы на борьбу с последствиями. Пусть их не хватало, как того хотелось, но было достаточно для глотка свежего воздуха, так необходимого после нахождения взаперти.

— Спасибо! — прошептал Саша, вытирая глаза платком, лежавшим на зеркале у кресла.

— За что? — растрогался он, ожидая чего угодно, но только не этого.

— Ты рядом, — вздохнул юноша.

— Я должен был.

— Нет, но это много для меня значит, — присел в кресло он. — Прости за этот сентиментальный всплеск. Знаю, ты не очень любишь подобное.

— Всё хорошо. Мне было приятно, — откровенно сказал Дима, присев рядом на боковину кресла. — Знаю, тебя сегодня чёртову тучу, раз спрашивали, но всё же, как ты?

— Нормально, хотя это не так, — размышлял Саша, не зная правильного ответа. — Мама считает, я сошёл с ума.

— А это так?

Саша повернул голову к Диме.

— Не думаю.

— Значит, ты в порядке, — подвёл итог Малышкин, не считая иначе.

— Она говорила тебе о Кабано?

— О парне, который похитил тебя? — догадался он. — Немного. Знаю, что по каким-то причинам ты не позволяешь приковать его теми наручниками. Ты спас ему жизнь, но не понимаю, почему.

Саша поднялся с кресла и подошёл к Цезарю.

— Взгляни на него и скажи, что ты видишь, — попросил юноша. Диме не пришлось долго стоять рядом с похитителем, чтобы дать ответ.

— Я вижу ублюдка, который забрал моего друга и мучил его на протяжении месяца, — честно признался он, ни капли не привирая.