Дмитрий Видинеев - Скиталец

– Нет! – Лир распахнул глаза, бешено замотал головой, а потом выгнулся дугой и заорал: – Только не я-а! Только не я-а!..

– Вижу, оцепенение проходит, – весело заметила Ольга. – Скоро сможешь ползать, как червяк.

– Только не я-а!

– Можно я буду теперь называть тебя червяком? Земляным червяком. – Она взглянула на карликов: – Эй, бандерлоги, у этого старикашки теперь новая кличка!

– Только не я-а! – Лир ревел и дергался. – Мне нельзя умира-ать!

– Ну-ну, ты еще поживешь немного. Но скоро жажда и голод станут сильнее боли, и могу тебя обрадовать, червячок, тут есть варианты… Для начала можешь попытаться скушать собственные отрубленные конечности, благо опыт у тебя уже имеется, надеюсь, после уха ты не стал вегетарианцем, нет? Ну да ладно, проехали, могу предложить вариант получше. По всей свалке крысеныши разбросали сухари, расставили плошки с водой. Если хорошенько поискать, найти можно. Так что ползай, ищи, все, как говорится, в твоих руках. Скушаешь сухарик, попьешь водички и проживешь на несколько часов дольше. Но, заметь, и страдать будешь дольше! В этом-то как раз и фишка.

Лир уперся локтями в землю и сумел приподняться. Из каждой поры его тела сочился липкий пот, взгляд метался с одной покалеченной ноги на другую.

– А еще ты мог бы попытаться раскроить свою тупую черепушку о какой-нибудь булыжник, – Ольга улыбнулась. – Как тебе такая идея, а? Знаю, что не годится. Могу поклясться последним зеркалом души нашего друга Циклопа, ты будешь цепляться за жизнь до последнего. Или я не права, а, червячок?.. Но, так или иначе, ты скоро сдохнешь, и история старого маньяка закончится. Твои глаза выклюют вороны, а жалкая душонка отправится… А куда она отправится, скажи мне? Я когда умерла, видела лишь тьму.

Лир снова заорал.

– Ах вот так, да? – Ольга наморщила нос. – Не очень-то и хотелось знать, честно говоря. И вообще, с тобой становится скучно, червячок. Плохой ты собеседник, только и делаешь, что орешь как оглашенный. Пора, наверное, тебя оставить наедине с собой. И кучами мусора. Но вот что я скажу напоследок… Перед смертью ты осознаешь, что все те, кого ты убил, были людьми – плохими ли, хорошими ли, но они не были чудовищами. Чудовище – это ты.

Ольга сунула смартфон в карман и зашагала прочь, слыша, как за спиной воет Лир. Ей хотелось оглянуться, крикнуть ему на прощание что-нибудь ужасно оскорбительное, ведь понимала: такого случая больше не представится. Но сдержалась. Да и злость прошла.

Когда покинула свалку, поднялась на поросший травой холм и уселась, обняв руками колени. На душе было тоскливо – чувство, которое она испытывала очень редко. Радость от мести оказалась не долгой. Ольге казалось, что после наказания Лира она утратила частичку себя самой, и пока не понимала, чем же заполнить пробел.

Что-то важное осталось на той свалке, а пойдешь искать – не отыщешь.

Она смотрела вдаль, жалея, что не прихватила с собой сигареты. Курила редко, без особого удовольствия, а сейчас очень хотелось затянуться.

Вынула смартфон, долго крутила его в руках, а потом включила и стерла запись с экзекуцией.

– Прощай, Лир… Прощай, червячок.

Едва Ольга переступила порог своего дома, как в голове прозвучал тревожный звоночек: что-то не так!

Насторожилась, но было поздно…

Из комнаты выскочил Виталий Аркадьевич. Он выглядел так, словно кто-то разжевал его и выплюнул: волосы взъерошены, под запавшими глазами темные мешки, на лице ссадины, одежда помята. Впрочем, Ольга не особо обратила внимание на вид старика, взгляд приковало ружье, которое он держал в руках.

– Дверь закрой! – нервно скомандовал Виталий Аркадьевич.

Ольга выполнила приказ, после чего прошипела:

– Ты что творишь, совсем очумел? Опять, что ли, напился?

– Не напился! – ответил резко. – Выпил для храбрости. В комнату проходи, живо!

Она проследовала в гостиную, ругая себя за беспечность, ведь старик еще вчера вышел из-под контроля, угрозами кидался, нужно было что-то предпринять, а не отмахиваться, как от ничтожной проблемки. Теперь же он мог сорвать все планы. Не лучшая ситуация.

Она увидела Эдика и Сеню, примотанных скотчем к стульям и с кляпами во рту, – сидели тихо, не дергались, страха в их глазах не было ни капли.

– Не ожидала от меня такого? – Виталий Аркадьевич подтолкнул Ольгу к креслу. – Сядь.

Она опустилась в кресло, стиснула пальцами подлокотники. Ей всегда казалось, что этот бывший школьный учитель не способен убить человека, но сейчас он походил на флюгер во время бури – неясно, куда развернется в следующую секунду. И вот вопрос, возможно ли взять его под контроль?

– Виталий Аркадьевич, ну что ты творишь? – сказала с укором. – Положи ружье, успокойся.

Он прислонился спиной к шкафу и не думая убирать палец со спускового крючка.

– Ночью двенадцать человек погибло, а трое детей исчезли. Ты ведь в этом замешана, верно?

– Не нужно меня винить во всех грехах.

– Хватит! – выкрикнул Виталий Аркадьевич. – Я знаю, без тебя тут не обошлось. Семь лет я молчал, терпел мерзость, что ты творила, но теперь… Эти тайны стали слишком тяжелы для меня, Оля!

Она откинулась в кресле.

– Вот как? Совесть замучила?

– Да, замучила, представь себе! Как-то Лир по твоему приказу похитил двоих детей, ты ведь мне сама об этом рассказала… И мне пришлось жить с этим знанием, со временем даже научился смотреть на твои делишки сквозь пальцы. А теперь, – он рассеянно обвел взглядом комнату. – Теперь словно от сна очнулся. Та покалеченная девочка пробудила меня. И я понял: лучшее, что я могу для нее сделать, это остановить тебя, прекратить весь этот кошмар… Но утром, когда с похмелья проснулся, испугался, решил оставить все как есть и жить дальше как ни в чем не бывало… Сидел, пил чай крепкий и говорил себе: «Это не мое дело». За последние годы я научился зарывать голову в песок… А потом посмотрел новости… Двенадцать человек, Оля! Двенадцать! И три ребенка! И это только прошлой ночью. А семья в дачном поселке? А та девочка? Что дальше, еще трупы? И все это ради того дьявола, о котором ты рассказывала? Ради него, верно?

– Его имя – Скиталец, – холодно произнесла Ольга.

Ее взгляд приковала муха, которая ползала по шкафу над головой Виталия Аркадьевича. Внимание привлекло то, что ползала она по кругу, будто не зная иного маршрута.

– Скиталец, – с отвращением повторил Виталий Аркадьевич. – У дьявола много имен… А что с Алиной? Ты и ее решила втянуть в свои делишки? Я ведь не слепой, вижу, как ты сети плетешь.

– Не выдумывай, она просто моя подруга.

– Рассказывай это кому-нибудь другому, Оля. Подруга? Я бы рассмеялся, если бы мне так тошно не было.

Ольга вздохнула. Несмотря на внешнее спокойствие, она с трудом подавляла желание выдать порцию резких слов. А еще ее раздражало собственное бессилие. Виталий Аркадьевич был одним из тех редких людей, на кого совершенно не действовали ни гипноз, ни магическое внушение. Впрочем, ситуация ей не казалась безвыходной, ведь муха-то ползала по кругу!