Ди Карт - Трегуна

— И как она отреагировала?

— Она мне позвонила. Не читала нотаций, вообще нормально со мной разговаривала. Тепло, я бы даже сказала. И я услышала от нее ровно то, что хотела услышать.

— Что?

— Бабушка сказала, что если мне надо работать, то я в любое время могу привезти сына к ней. Я так и поступила.

— Родила и отвезла его бабушке?

— Да. Бабушка растила меня, малышку, на ферме. И я подумала, что хотя бы первые года полтора она будет растить и моего сына.

— Но она не вырастила… — констатировал молодой человек. — Что произошло?

Глаза Мали покраснели, она шмыгнула носом:

— Я постоянно с ней созванивалась. Глушь глушью, но мобильный там у нее ловил. А тут не звонила целые сутки, закрутилась. И вот набираю ее номер — не отвечает. Набираю, набираю, набираю — молчит. Наступил вечер, уже поздно — а она молчит. Пишу ей смс — без ответа. Ехать к ней на машине часов шесть. Прыгнула за руль и помчалась. Не помню, как ехала. Но всю дорогу звонила ей. Мне кажется, я за все время в пути ни разу даже не притормозила. Вижу ферму издалека. Дорога грунтовая, но хорошая. Мчу по ней, как только могу. И уже знаю, что все плохо — сердце физически это чувствует, как будто в нем, в сердце, вырастает кусочек мозга и начинает что-то осознавать. Но настоящий ужас меня сковал, когда я увидела, что из бабушкиного дома выбежала стая собак. Я зашла в дом и увидела бабушку. Она лежала прямо там, на первом этаже. Точнее, там лежало то, что осталось от ее тела — собаки обглодали. А на втором этаже в кроватке лежал мой малыш. Мертвый.

— Мали… — тихо произнес молодой человек, стараясь не заплакать.

— Вскрытие показало, что у бабушки случился инфаркт. Она упала и умерла. Потом уже ее тело начали обгладывать собаки. Голодные ведь были, их никто не кормил. А мой малыш умер от обезвоживания. Просто от недостатка еды и воды, понимаешь? Когда я вернулась, сразу взяла отпуск и, представляешь, перестала употреблять жидкость. Хотела прочувствовать то, что чувствовал мой ребенок. И каждый раз не выдерживала, срывалась и бросалась к крану с водой! А мой сын не мог этого сделать! Он тогда только сидеть учился! И он умер, понимаешь? От жажды!

Мали закрыла лицо руками и затряслась в слезах. Парень крепко прижал ее к себе. Они сидели так, в обнимку, на кровати, прижимаясь друг к другу. Через какое-то время Мали легонько отодвинулась от него, вытерла пальцами слезы и продолжила:

— У меня не получилось вернуться к нормальной жизни. И я уехала сюда, за тысячи километров от прошлого. Устроилась в школу и стала учить детей. Решила отдать им всю себя, чтоб хотя бы так попытаться искупить вину перед своим ребеночком…

— Но в том, что с ним случилось, нет твоей прямой вины!

— Прямой или не прямой… Это не важно. Я виновата так или иначе.

— А как звали твоего сына?

— Микаэль.

— Очень красивое имя.

— Ну, — вздохнула Мали, — а потом все как-то само собой здесь закрутилось. Детки меня любят, а я люблю их как своих. Доросла до директора школы, ну а затем, как ты знаешь, меня избрали мэром. Я всю себя отдала детям, школе, городу. Чтобы… чтобы хоть какая-то польза от меня была, чтоб хотя бы так снять грех со своей души.

— Ну и у кого из нас был побег? — улыбнулся ей парень.

Мали горько усмехнулась. Она еще раз прикоснулась губами к одному из посапывающих мальчишек, а потом сказала:

— Рик, я не настаиваю, но, быть может, и тебе пора рассказать мне свою историю?

Кеннет рассматривал присланный ему бухгалтерией на корпоративную электронную почту расчет гонорара, начисленного по результатам прошедшего месяца. Он был внутренне так настроен на то, что получит процент от счета, оплаченного одним из новых клиентов, что уже запланировал, как потратит этот бонус — пусть не такой уж и большой, но разве деньги бывают лишними… Каково же было его разочарование, когда напротив графы «Вознаграждение за привлеченного клиента» стоял прочерк.

— Прости, — постучался Кеннет в стеклянную дверь офиса Энтони Коэнинга, партнера финансовой практики. — Можно к тебе на секунду?

— В чем дело? — не отрывая взгляда от бумаг, неохотно ответил ему юрист.

— Хотел уточнить по поводу своего бонуса.

— Не припомню, чтобы мы начисляли тебе бонус, — фыркнул Энтони, все еще не поднимая глаз на подчиненного.

— Так я по этому поводу и хотел поговорить.

Энтони, который все это время водил карандашом по документу, остановил руку, поднял голову и, чуть поморщившись, окинул Кеннета вопросительным взглядом.

— Если по-честному, — продолжил парень, — то мне полагаются десять процентов!

— Тебе? — с иронией переспросил Энтони. — Десять процентов от чего, прости?

— Ну, — замялся Кеннет, — от счета, который наша фирма выставила «Дорада Моторз».

— Видимо, я пропустил тот момент, когда тебя назначили партнером, малыш, — Энтони со скрещенными на груди руками язвительно смотрел на Кеннета, откинувшись в своем эргономичном кресле.

— Нет, партнером меня не назначали, — не отступал парень, — но наше Положение о бонусах предполагает, что если сотрудник участвовал в контрактации клиента, то он получает десять процентов с первого счета! А «Дорада Моторз» с первым счетом перечислила нам 40 тысяч долларов! Я с ними письмо-согласие составлял и видел эту цифру!

— А где, прости за любопытство, в своей истории ты разглядел момент, когда ты участвовал в контрактации «Дорада Моторз»?

— Так они же позвонили! И я ответил! И именно я их первично проконсультировал! И назначил им после этого встречу с тобой!

— Давай по порядку, — глаза Энтони устрашающе блеснули. Было видно, что у него в арсенале уже заготовлены аргументы, которыми он сейчас размажет подчиненного по стенке. — Позвонили тебе на мобильный, так?

— Н-нет, не так, — неуверенно сказал Кеннет.

— Ах да! На общий телефон фирмы, да?

— Ну, да…

— Фирмы, которую ты основал 35 лет назад. Так?

— Нет…

— А позвонив, попросили к телефону тебя. Верно?

— Ну, они просто спросили, оказывает ли наша фирма…

— И ответив им: «Да, оказывает», ты, если мне не изменяет память, позвонил мне по интеркому и спросил, смогу ли я с ними встретиться. Так?

— Но ведь трубку именно я…

— Так или не так? — повысил голос партнер.

— Так…

— И эту фразу «Да, оказывает» ты сейчас расцениваешь как «первично проконсультировал», да?

— Энтони! Ну откуда ты знаешь, получили бы мы этого клиента, если бы трубку снял не я?!

— А кто? Эллен?

— Да хоть Эллен!

— Я тебе скажу, что было бы. Она бы точно так же уточнила у меня, когда я смогу встретиться с клиентом, а то бы и вовсе перевела звонок на меня. Потому что она администратор ресепшен, и это ее работа. Или ты думаешь, что она в таком случае тоже должна получить десять процентов?