Тесс Шарп - Вдали от тебя

Рейчел останавливается, но я продолжаю идти по протоптанной колее, мимо растущих тут и там даже в грязи калифорнийских маков, пока не ступаю именно туда, где все произошло.

Я думала, что у меня перехватит дыхание. Что неведомым образом, если я появлюсь там, где настал ее конец, где я клялась ей, что с ней все будет в порядке, во мне что-то изменится.

Но, наверное, я и так уже изменилась.

Прохожу дальше, пока не оказываюсь у края площадки, где земля резко уходит в бесконечность. От давления вниз летят камни и кусочки земли.

— Софи, — зовет Рейчел.

Я едва слышу ее.

Захватывает дух от виднеющейся далеко внизу земли, маленькому кусочку зелени, кустарников и деревьев, крошечной гальки, которая на самом деле плоские серые валуны размером больше меня самой.

— Софи! — Рука хватает мою рубашку сзади, лишая меня равновесия, отдергивая от края. Я падаю назад, ударяясь о Рейчел. — Эй. — Она хмуро глядит на меня, с ее лица исчезло все воодушевление. — Это не круто.

Я с трудом моргаю. Внезапно мне хочется лишь кричать, и больше ничего.

— Это была плохая идея.

— Ага, знаю. Пошли.

Молча проделываем весь путь до грузовичка, и только внутри Рейчел заговаривает.

— Не думаю, что тебе нужно сюда возвращаться. Только не в одиночку.

Не могу смотреть на нее. Поэтому смотрю в окно.

— Тебе нужен план, — заявляет Рейчел. — Наличие плана делает все лучше. Если ты думаешь о том, что тебе нужно разобраться с убийством Мины, то дальнейшие действия становятся очевиднее. Понятно, разговор с Кайлом не помог. Поэтому каков следующий шаг?

Увести мысли от прошлого к настоящему — то, что мне и нужно. Я никогда не найду убийцу Мины, если не соберусь. Рейчел права. Мне нужен план, который включает намного большее, чем опрыскивание Кайла спреем от медведей.

— Надо начать с нуля, — говорю я, благодарная Рейчел за перезагрузку. — С истоков. Мина работала над какой-то историей. Я схожу в офис газеты и поговорю с ее начальником. Если кто и знает, что она искала, то только он.

— Ладно, хорошо. Еще что?

— Нужно найти заметки по ее истории. Полицейские обыскали ее компьютер, но ничего не нашли, а значит, они где-то в другом месте. Может, в блокноте. Ее мама всегда шарилась в ее комнате и читала дневник, так что Мина умела прятать. Уверена, копы упустили ее тайники.

— И как ты планируешь попасть в ее комнату?

Я вздыхаю. Эту часть я старательно избегала.

— Придется использовать Трева.

Рейчел сочувственно посвистывает.

— Ох!

— По-другому в дом никак не попасть. Если я спрошу его, можно ли осмотреть ее комнату, то он просто захлопнет дверь перед моим носом. Он не хочет меня видеть. Но у меня остались ее вещи. Могу собрать их, и коробка станет предлогом войти.

— Он с тобой разговаривал после твоего возвращения? — спрашивает Рейчел. — Из Центра ты писала, что он не отвечал на твои письма.

Пожимаю плечами.

— Он не верит мне.

— Ну, а придется, — запальчиво воскликнула Рейчел.

— Рейчел, а почему ты мне веришь? — выдаю я.

Она откидывается назад на сиденье.

— А почему не должна?

Снова пожимаю плечами.

— Иногда я думаю, что если бы ты знала меня раньше... то решила бы, что я лгу. Как и все вокруг.

— Любой, кто увидел бы тебя посреди той дороги... — Рейчел замолкает, потом снова заговаривает: — Любой, кто видел бы тебя такой, какой ты была в ту ночь, понял бы, что ты не в состоянии лгать — едва ли в состоянии даже говорить. А потом, в больнице... — Она снова прерывается, и я знаю, о чем мы обе думаем. Как я вопила и бросалась предметами, когда медсестра пыталась заставить меня снять окровавленную одежду. Кожей я все еще ощущаю укол иглы, движение успокоительного по телу, пока я молила: «Никаких лекарств, никаких лекарств, никаких лекарств», на самом деле имея в виду: «Она мертва, она мертва, она мертва».

— Но тебе не обязательно было оставаться со мной. Ни в больнице, ни после. Учитывая, что ты едва меня знала.

— Ты пережила ужасные события, — тихо говорит Рейчел. — И несправедливо, что все тебя винят. Даже если бы той ночью ты покупала наркотики, это не имело бы значения. Единственный виновный человек — тот парень, спустивший курок. И мы его найдем. Я ставлю на тебя. Целую десятку.

Она решительно улыбается, побуждая к ответной улыбке.

И получает ее.

14

ОДИННАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД (ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ)

Я не планирую красть рецептурные бланки.

Ну правда. Даже мысли о подобном не возникает до субботы, когда я прихожу к папе на работу в обеденный перерыв. Тем летом стоит удушающая жара, в некоторые дни чуть ли не 40 с лишним градусов, и мне бы лучше купаться на озере и тому подобное, но я люблю проводить время с папой. Каждую четвертую субботу месяца он бесплатно чистит детишкам зубы, так что я обычно захватываю что-нибудь и иду к нему в обед.

— Подождешь немного, солнышко? — спрашивает он, когда один из ассистентов проводит меня к нему в кабинет. — Нужно кое-что проверить, а уж потом мы пообедаем.

Я кладу пакет с сэндвичами пастрами на его стол около часов из древесины с наплывами, которые мама подарила ему на одну из годовщин.

Он закрывает за собой дверь кабинета, а я сажусь на его вращающийся стул и вздрагиваю, когда спинка отклоняется слишком далеко.

На папином столе безупречный порядок, все на своем месте. Есть несколько фотографий, на одной мы с мамой стоим рядом, почти касаясь плечами, нас освещает серебром, на другой, снятой незадолго до аварии, папа стоит у боковой линии на поле, он тренировал нас с Миной в футбольной команде. Еще есть черно-белое фото, мне на нем лет одиннадцать-двенадцать, волосы у меня длинные и заправлены за слишком большие уши. Глаза прикрыты, я улыбаюсь и тянусь к кому-то за камерой. К Мине, конечно. Всегда к Мине. Она строила мне рожицы, пока папа фотографировал. Помню, как тяжело было удержаться от смеха.

Провожу пальцами по папиной коробке с ручками, аккуратно сложенных по цветовой гамме. Открываю верхний ящик стола. Там лежат пачки стикеров, снова по цвету, а под ними...

Бланки для рецептов. Целыми стопками.

В этот момент голова пустеет, остаются лишь мысли об этих бланках.

У меня всегда было бы достаточно таблеток. Мне никогда не пришлось бы волноваться по этому поводу. Никогда не пришлось бы высчитывать, чтобы не заметили доктора. Это было бы так хорошо. Так правильно.

Бумага щекочет кожу, когда я листаю пачку подобно нарисованному в блокноте мультфильму. В голове пусто, я почти на грани от своих мыслей.

Я не планирую их красть.

Но все равно краду.

Пока засовываю блок в сумку, даже не беспокоюсь о неприятностях, которые могут за этим последовать.

Я слишком влюблена в идею о большем, об оцепенении и уходе от реальности.