Тесс Шарп - Вдали от тебя

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения и не распространять его на зарубежных сайтах. Спасибо.

Тесс Шарп

Вдали от тебя

Автор: Тесс Шарп

Книга: «Вдали от тебя», 2018

Оригинальное

название

: Far From You by Tess Sharpe, 2014

Перевод: Инна Тихонцева

Вычитка: Мария Дехтярь, Инна Тихонцева

Русификация обложки: Анастасия Рудя

Переведено для группы : https://vk.com/dreamandrealisalive

Любое распространение и копирование без ссылк и

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Аннотация

Софи Уинтерс успела познакомиться со смертью. Дважды.

Первое знакомство состоялось в четырнадцать — тогда она едва не погибла в автомобильной аварии, на память от которой у нее остались шрамы, а также многолетняя зависимость от Оксикодона.

Второе в семнадцать — но то уже не было случайностью. Софи со своей лучшей подругой Миной столкнулись в лесу с человеком в маске. Софи выжила, но вот Мине не повезло. Полицейские признали убийство Мины следствием сорвавшейся наркосделки и возложили косвенную вину на Софи. Только вот правде не поверит никто: Софи уже несколько месяцев была чиста, и это именно Мина повела их той ночью в лес, говоря о какой-то таинственной встрече.

Софи возвращается домой после принудительной реабилитации и попадает в суровую реальность. Брат Мины отказывается с ней разговаривать, ее родители боятся рецидива, старые друзья превратились во врагов, а она должна научиться жить без второй половинки. Но гораздо хуже от того, что никто не хочет смотреть правде в глаза. Так что Софи придется самой искать убийцу. Каждый ее шаг раскрывает все новые подробности: о ней самой, о Мине, о тайне, которую они делили.

Начало следует искать не здесь.

Вы могли бы так подумать: две девушки укрывают друг друга от вооруженного человека в маске.

Но все началось не здесь и не сейчас.

Все началось с моего первого знакомства со смертью.

В первый раз мне четырнадцать, Трев везет нас с тренировки по плаванию. Мина опустила стекла, двигая руками в такт музыке, кольца вспыхивают в лучах послеполуденного солнца, пока мы едем мимо ранчо и вдоль заборов с колючей проволокой, на горизонте виднеются широкие горы. Мы сидим на заднем сиденье и подпеваем радио, Трев смеется над тем, как я фальшивлю.

Все происходит быстро: скрежет металла, повсюду осколки. Я не пристегнута ремнем, поэтому меня бросает вперед, а крик Мины перекрывает музыку.

Темнота окружает меня.

Семнадцать лет, и вторая встреча.

Мина меня бесит. Мы и так опаздываем, а она сворачивает с шоссе на Бернт Оук Роуд.

— Небольшой объезд. Мы быстро, обещаю.

— Ладно, — говорю я, легко сдаваясь, как и всегда.

Зря.

В первый раз я прихожу в себя в палате, окруженная капельницами и сигналами приборов.

Трубки повсюду. Паника заполняет меня, я хватаю ту, что вставлена в горло, но кто-то перехватывает мою руку. Через секунду понимаю, что рядом со мной сидит Мина, ловлю взгляд ее серых глаз, и этого достаточно, чтобы она заговорила.

— Ты будешь в порядке, — обещает она.

Я перестаю вырываться, доверившись ей.

Только позже я узнаю, что она лгала.

Во второй раз я помню все. Свет фар. Острый взгляд в прорезях маски. Как крепко он удерживает палец на спусковом крючке. Рука Мины держит мою, наши ногти впиваются в плоть друг друга.

Эти кровавые полумесяцы — все, что от нее останется.

В первый раз я неделями лежу в больнице. Врачи собирают меня по частям. Шрамы от операций тянутся по ноге, вокруг колена, спускаются к груди.

Боевые ранения, так их называет Мина.

— Это круто.

Ее руки дрожат, когда она помогает мне застегнуть свитер.

Во второй раз ни больницы, ни шрамов.

Только кровь.

Она повсюду. Пытаюсь зажать рану на ее груди, но не выходит, и моя одежда вся в крови.

— Все хорошо, — повторяю я. Снова и снова. Она оцепенело смотрит на меня, жадно глотая воздух, в ее глазах слезы. Ее трясет.

— Софи... — хрипит она. Поднимает руку, тянется к моей. — Соф...

Это последние ее слова.

1

СЕЙЧАС (ИЮНЬ)

— Сегодня важный день, — говорит доктор Чарльз.

Я смотрю на нее через стол. В ней все безупречно — от сияющих лодочек до «естественного» макияжа, ни единый волосок не выбивается из прически. Когда я познакомилась с доктором Чарльз, мне хотелось лишь растрепать эту ее идеальность. Стянуть очки с носа, сорвать с рубашки совершенные запонки. Убрать опрятную маску организованности и обратить к хаосу.

В восстановлении нет места хаосу, сказала бы доктор Чарльз.

Но я нуждаюсь в нем. Иногда даже больше, чем в Окси.

Вот что случается, когда сидишь в ловушке ослепительно-белых стен с бесконечными обследованиями и приевшейся музыкой на протяжении трех месяцев. Порядок и правила вызывают желание послать все к черту ради хаоса.

Но я не могу себе этого позвонить. Не сейчас. Свобода так близка, что ее почти можно попробовать на вкус.

— Наверное, — говорю, когда понимаю, что доктор Чарльз ожидает ответа. У нее мастерски выходит получать ответы на свои не-вопросы.

— Волнуешься?

— Нет. — Чистая правда. Могу на пальцах одной руки посчитать, сколько раз я была с ней честна. Включая этот.

Три месяца постоянной лжи выбивают из сил, даже если она необходима.

— Не стоит этого стыдиться, — говорит доктор Чарльз. — Волнение — естественно, особенно в наших обстоятельствах.

Конечно, когда я все же говорю правду, она мне не верит.

Вечная история.

— Немного пугает... — Делаю голос намеренно сомневающимся, и маска нейтральности на лице доктора Чарльз спадает в перспективе будущего признания. Вот только я скорее руку себе отрежу, чем откроюсь ей. И это ей досаждает. Как-то она хотела, чтобы я рассказала про ночь убийства Мины, так что мне пришлось разбить ее кофейный столик — очередная вещь, уничтоженная во имя Мины.

Доктор Чарльз смотрит, словно пытается увидеть что-то внутри меня. Я смотрю в ответ. У нее в арсенале типичная маска психиатра, но у меня-то лицо наркоманки. И она не может его игнорировать, потому что глубоко-глубоко внутри, под всей болью, травмами и горем, я — наркозависимая, и останусь ей навсегда. Доктор Чарльз понимает, что я это знаю. Что я приняла это.

Она думает, что благодаря ней ушла моя ярость и я на прямом пути к выздоровлению, но нет. В этом нет никакой ее заслуги.

Так что я смотрю на нее столь же пристально. Наконец она разрывает зрительный контакт, опускает взгляд на папку и делает несколько пометок.