Тесс Шарп - Вдали от тебя

Я думала, что готова вернуться, но как только мы минуем знак «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ХАРПЕР БЛАФФ», мне хочется закричать Мейси, чтобы она остановилась. Хочется умолять ее увезти меня обратно в Орегон.

Как мне жить здесь без Мины?

Прикусываю язык. Я должна справиться ради нее. Это единственное, что мне осталось. Я смотрю из окна, когда мы проезжаем мимо моей средней школы. Мне становится любопытно, украшали ли они шкафчик Мины цветами и свечками, засовывали ли за уголки дверцы записки, которые она никогда не прочтет. А на ее могиле что — то же самое? Плюшевые мишки и фотографии, с которых она глядит в небо, которое никогда больше не увидит? Я даже не ходила на похороны — не выдержала бы смотреть, как ее опускают в землю.

Мейси звонят, когда мы сворачиваем на мою улицу. Удерживая телефон между ухом и плечом, она паркуется на подъездной дороге.

— Где? — Секунду она слушает ответ. — Когда? — Выключает двигатель, удерживая на мне взгляд. — Хорошо, буду через полчаса.

— Кто-то не явился в суд? — интересуюсь, когда она вешает трубку. Мейси — охотница за головами, хотя сама она предпочитает называться специалистом по поимке беглецов.

— Секс-нарушитель в Корнинг. — Она, сдвинув брови, смотрит на дорогу. — Я надеялась, что к этому времени твоя мама вернется.

— Все нормально. Я могу и одна побыть в своем собственном доме.

— Тебе лучше не оставаться сейчас одной.

— Иди лови плохого парня. — Я наклоняюсь и целую ее в щеку. — Обещаю, все будет хорошо. Я даже позвоню тебе, когда мама вернется, если тебе от этого станет легче.

Мейси постукивает пальцами по рулю. Ей явно хочется поскорее начать искать того придурка и засадить его обратно в тюряжку.

Я понимаю, что она чувствует, понимаю это стремление к справедливости. Оно есть в каждой женщине в нашей семье. У Мейси оно выражается в немедленном и жестоком правосудии, а мамино — в правилах, законах и присяжных, она выбрала зал суда в качестве поля боя.

Мое же сосредоточено на Мине, я превозношу ее, она меня определяет, я существую благодаря ей.

— Серьезно, тетя Мейси. Мне семнадцать, я больше не употребляю, и имею право на свободное время.

Обдумывая, она посматривает на меня. Потом тянется и открывает бардачок.

— Возьми, — говорит она, суя мне в руку небольшой флакончик. Сверху у него белый распылитель, а на этикетке большими красными буквами написано «МЕДВЕЖИЙ РЕПЕЛЛЕНТ».

— Спрей от медведей? Ты шутишь?

— Эта штука помощнее той фигни, что продают в аптеке в милых розовых держателях под видом перцового баллончика, и уж точно лучше электрошокера, — заявляет Мейси. — Слишком многое может пойти не так — одежда помешает, гарпун в шокере может не долететь, некоторых парней ток просто не берет. Но если брызнуть спреем? Свалятся как миленькие. — Она берет флакончик у меня из рук и показывает на шкив. — Поднимаешь защелку, убираешь защиту. Целишься и нажимаешь на кнопку. Никогда не опускай баллончик — может статься, что он тебе еще понадобится. Распыляешь и бежишь . Даже если нападавший выведен из строя, у него может быть пистолет или нож, любое другое оружие — даже ослепленный он может навредить тебе. Распыляешь, бежишь и ни за что не убираешь свое единственное оружие, ты это поняла?

— Ты мне сейчас даешь полное одобрение на его использование?

— Если кто-то на тебя напал? Определенно. — Голос Мейси полон серьезности, аж жутко становится. — Кто бы ни убил Мину — он все еще где-то рядом. Ты — единственный свидетель. И я почему-то уверена, что ты поднимешь со дна кучу дерьма, так что будь осторожна .

— Ты не остановишь меня? — Понимаю, что, пока не сказала этого вслух, я ждала от нее такого.

Мейси молчит. Она осматривает меня сверху вниз, взгляд ее голубых глаз оценивает меня, как будто я преступница.

— А разве я могу? — без обиняков спрашивает она.

Крепче сжимаю баллончик. Качаю головой.

— Так и думала. — Она пытается скрыть улыбку, но я все же замечаю ее, прежде чем она снова не становится серьезной. — Помнишь, что я сказала в ту ночь, когда мы решили, что ты готова вернуться домой?

— Ты сказала, что я способна принимать свои собственные решения.

— Ты больше не ребенок, Софи. Ты через многое прошла. Принимала плохие решения, но были и хорошие. Бросила наркотики — и остаешься чистой. Я верю в это. Я верю тебе. И было бы верно посоветовать тебе двигаться по жизни дальше, что отпустить Мину — это правильно. Но я вижу, малыш, как тебя съедает изнутри, если ты чего-то не предпримешь. Если хотя бы не попытаешься. Просто... — Ее телефон снова звонит. — Черт возьми, — бормочет она.

Я решаю воспользоваться тем, что она отвлеклась.

— Обещаю, я буду осторожна. Езжай в Корнинг. — Отстегиваю ремень безопасности и хватаю сумку. — Пни за меня извращенца по яйцам.

Мейси улыбается.

— Моя девочка.

Дома все по-прежнему. Не знаю, почему я думала, что что-то изменится. Но в гостиной стоят все те же кожаные диваны и стол из вишневого дерева между ними, в полупустой кухне — кофеварка, а папина кружка — у раковины. Так же, как и в любой другой день.

Поднимаюсь в свою комнату. Кровать застелена свежим бельем, я провожу пальцами по красному покрывалу. На краях оно смято, это означает, что мама сама его застилала вместо горничной, которая приходит раз в неделю.

Представляю, как она в своей юбке-карандаше и на высоких каблуках заправляет постель, чтобы сделать мне приятно, и глаза защипало. Я откашливаюсь, быстро моргая, скидываю сумки на кровать и иду в душ.

Долго стою под сильным потоком воды. Мне нужно смыть с себя запах лечебницы — запах лимонного освежителя воздуха и полиэстера.

На три месяца я застряла в ожидании и инертности за белыми стенами с групповыми терапиями, пока снаружи разгуливал убийца Мины. Меня настолько неожиданно поразило осознание, что я наконец-то свободна, что я резко закрываю кран. Не могу больше находиться внутри ни секунды. Я одеваюсь, оставляю на кухонном столе записку и запираю за собой дверь. Баллон спрея от медведей лежит в сумке.

Мейси была права — на поверхность выплывет много дерьма. Я понятия не имею, зачем кому бы то ни было убивать Мину. А это значит, что я должна быть готова ко всему. Ко всем.

Уже поздновато. Но он еще должен быть в парке.

Что хорошего в жизни в небольшом городке? Все друг друга знают. И если ты следуешь определенному распорядку дня, то найти тебя легче легкого.

До парка добираюсь как раз вовремя — парни заканчивают играть в соккер, майки прилипли к телу. Солнце садится, наступает то время, когда свет и тьма уравновешивают друг друга почти искусственно, как в старинном кино, словно наполняя улицы туманом. Я стою через дорогу и жду, пока от группы не отходит здоровяк с взъерошенными светлыми волосами в грязной белой футболке и мешковатых шортах. Он заходит в раздевалку. Дверь, покачиваясь, захлопывается за ним.