Александр Молчанов - Газетчик

— Не нужно у всего поселка. Достаточно снять отпечатки обуви у Алексея Зуева.

Пшеницын так и впился взглядом в Андрея.

— Ты думаешь, это он?

— Я сам с ним поговорю. Заодно посмотрю, какая у него обувь.

— Подожди, — сказал Пшеницын, — не уходи пока. Дождемся, пока дно проверят.

— Ты же мне сам только что предлагал уйти.

— Вдруг ее найдут в реке?

— Не найдут, Паша. Ты же знаешь, что ее там нет.

— Ничего я не знаю, — неожиданно сердито сказал Пшеницын.

— Смотри.

Пшеницын обернулся. Лодки пристали к берегу. Рыбаки с баграми вышли на берег.

— Они ничего не нашли, — сказал Андрей.

На берегу больше было нечего делать.

Андрей хотел идти в школу и попробовать разыскать там Алексея Зуева, но тут к нему подошел Ситников и сказал, что его белую «Ниву» угнали от гостиницы и бросили рядом с гаражами на окраине поселка. Пшеницын, который старался держаться поблизости, услышал и вызвался проводить Андрея к гаражам.

— Боишься, что я увижу что-нибудь лишнее? — усмехнулся Андрей.

— Береженого бог бережет, — неопределенно сказал Пшеницын, — а небереженого конвой стережет.

— Терпеть не могу весь этот лагерный фольклор.

— И меня тоже терпеть не можешь?

Андрей остановился и посмотрел на Пшеницына. Тот смотрел насмешливо, но в глазах его горела самая настоящая ненависть. Андрей чувствовал, что Пшеницын ищет повод, чтобы сорваться.

— Павел, успокойся, — сказал он примирительно. — Все на нервах, я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь, — сказал Пшеницын. — Ничего ты не понимаешь и не поймешь никогда.

— По крайней мере, постараюсь.

Пшеницын махнул рукой и пошел вперед. Андрей поплелся за ним.

«Нива» с открытой дверцей действительно стояла у гаражей. Андрей хотел закрыть дверцу, но Пшеницын придержал ее ногой.

— Нужно посмотреть, не осталось ли каких-нибудь следов внутри.

— Да ладно, — сказал Андрей, — ты что, хочешь искать угонщика?

— Может, и хочу.

Андрей сделал приглашающий жест рукой, и Пшеницын залез в машину. Пока он осматривал сиденья и приборную панель, Андрей осмотрелся.

Темнело. Тяжелое северное небо нависало над соснами. Снег приобрел синеватый оттенок. На этом снегу рядом с машиной Андрей увидел какие-то черные точки. Он наклонился и понял, что точки не черные, а красные. Капли крови.

— Павел, — позвал Андрей.

Пшеницын вылез из машины. Андрей молча кивнул на кровь. Теперь уже одновременно они увидели длинный глубокий след. Его невозможно было принять за что-то другое. Кто-то тащил тело по снегу. След вел к гаражам.

Пшеницын достал пистолет и приложил дуло к губам — тишина. Дверь одного из гаражей была приоткрыта. Пшеницын потянул дверь на себя, и она открылась со страшным скрипом. Внутри было темно.

— У меня в машине есть фонарик, — шепотом сказал Андрей.

— Тихо, — сказал Пшеницын. Он провел рукой по стене и нашел выключатель. Раздался щелчок, и под потолком загорелась тусклая лампочка.

Посередине гаража стоял красный «Запорожец» со снятыми колесами. У стены на большом верстаке лежало что-то красное.

Андрей не сразу понял, что это.

— Твою мать, — сказал Пшеницын.

Это было тело Алексея Зуева, истерзанное, изрезанное, располосованное. Под верстаком была лужа крови.

Зуев вышел из дома. Его лицо сияло. Он прошел по поселку торжественной и мерной поступью. Обогнул магазин, свернул в лесок, за которым находилось кладбище.

С блаженной улыбкой он долго блуждал между могилами, пока не нашел могилу Антонины Матвеевны Глибиной — простую, с почерневшим деревянным крестом, без оградки.

Зуев подошел к могиле, встал на колени.

— Мама, прости, что я тебя забыл. Прости, что не навещал тебя. Прости, что пил все это время. Спасибо тебе за то, что пришла ко мне сегодня. Спасибо, что наставила на путь истинный. Больше я никогда не буду пить. Я стану совсем другим человеком. Я сделаю так, чтобы сын мог мной гордиться.

Зуев простоял на коленях перед могилой матери минут пятнадцать. Потом поднялся и пошел в поселок. У него было отличное настроение. Он был уверен, что теперь действительно начнет новую жизнь, трезвую и трудолюбивую.

Правда, он не знал, с чего именно начать эту жизнь. Когда он подошел к магазину, решение созрело само собой. Логично начать новую жизнь с того, чтобы отметить это событие.

Зуев вошел и купил бутылку водки «Вагрон». Распечатал ее прямо на пороге магазина и сделал большой глоток из горлышка.

Здравствуй, новая жизнь.

Андрей и Пшеницын стояли перед гаражом, тяжело дыша и не глядя друг на друга.

— Это сделал Кораблев, — сказал вдруг Пшеницын.

— С ума сошел? — удивился Андрей. — Нет, этого не может быть.

— Почему не может?

— Зачем ему это делать?

— Зачем вообще маньяки убивают людей?

— Он не маньяк.

— Почему ты так уверен? Потому что он тебя вытащил из горящей гостиницы?

— Нет, не поэтому.

— А почему? Ты понимаешь, что тебе просто повезло, что не ты там лежишь? Кто знает, зачем он тебя заманил в свой дом.

— Он не убийца, — сказал Андрей упрямо. — Он писатель.

В этот момент в нагрудном кармане у Пшеницына зашипела рация. Он потянулся к ней и ответил на вызов. Это был Соловьев. Его голос с трудом пробивался через помехи.

— Поезжай в магазин к Бокову. Кораблев захватил заложников в магазине.

Кораблев с ружьем стоял посреди магазина. Продавщица сидела под прилавком, а Боков застыл у холодильника, держа руки перед собой. На его лице была написана холодная решимость.

— Позвони ей, пусть привезет сына, — сказал Кораблев.

— Этого не будет, — ответил Боков.

Кораблев поднял ружье.

— Я тебя убью, — предупредил он.

— Убивай, — согласился Боков, — но парня ты не получишь. Он не будет жить с психопатом.

— Я не психопат, — вскинулся Кораблев.

— Посмотри на себя, — усмехнулся Боков. — Ты стоишь здесь с ружьем и говоришь, что ты не психопат. Знаешь, я в свое время любил смотреть футбол…

— При чем здесь футбол?

— Не перебивай. Так вот, я любил смотреть футбол. Двадцать два человека бегают по полю и пытаются закатить мяч в ворота. Что может быть увлекательнее. А самая прелесть этой игры в том, что ты никогда не знаешь, кто выиграет. Иногда выигрывала сильная команда, а иногда слабая. Но потом я заметил, что могу легко предсказывать, кто выиграет. Я проверил себя — несколько раз сделал ставку на тотализаторе. И всегда выигрывал. Наверное, я мог бы делать на этом деньги. Но мне это казалось как-то неспортивно. Как ты думаешь, как именно я понимал, кто сегодня выиграет?

— Как?

— Я смотрел на лица игроков, когда они выходили на поле. Смотрел и видел: вот это лица победителей. А это лица проигравших. Я просто это видел. Даже странно было, что этого не замечали остальные. Это действительно очевидно.