Александр Молчанов - Газетчик

Нина сняла свое зеленое платье и осталась в одних трусиках. Алексей забрал ее платье и положил в большой целлофановый пакет. Нина, не скрывая отвращения, натянула ситцевое платье. Когда-то оно было желтым, но от частых стирок краска смылась, и оно стало почти белым. Местами был виден какой-то нечеткий рисунок — то ли горошек, то ли цветочки.

— Думаешь, сработает? — спросила Нина.

— По крайней мере, поможет нам потянуть время.

— Ты веришь Пшеницыну?

— А почему я должен ему не верить?

— Он не такой глупый, как тебе кажется.

— Я и не сказал, что он глупый.

— Он точно тебе сказал, что найдет деньги?

— Точно.

— Думаю, нужно поискать какие-то другие варианты.

— Какие, например?

— Может, у твоих родителей есть какая-то заначка?

— Я проверил: у мамы есть деньги на книжке. Но их другой человек снять не может. Если только тебя переодеть в ее спортивный костюм…

— Не смешно. Леша, ты, кажется, не представляешь, насколько все серьезно.

— Нина, я вчера шантажировал сотрудника милиции. Куда еще серьезнее?

— Я не могу сидеть здесь еще полтора дня и ждать.

— Так и скажи, что тебе просто надоело сидеть взаперти.

— Мне надоело бездействовать. Я чувствую, что время уходит. Его остается все меньше. Он может прийти сегодня. Может быть, он уже здесь и сидит где-нибудь на крыше и слушает наш разговор.

Алексей невольно оглянулся на окно.

— Все будет нормально, — не очень уверенно сказал он. — Я все сделаю правильно. Мы пустим всех по ложному следу и выгадаем время. Пшеницын найдет деньги, и мы уедем отсюда. У нас все получится.

— Мне так хотелось бы в это верить, Алеша. Так хотелось бы.

— Так поверь. Кстати, тебе идет это платье.

— Иди ты.

— Хорошо, пошел, — улыбнулся Алексей и поцеловал Нину.

— Подожди, — сказал Нина, — давай добавим к платью записку. Для верности.

— Не слишком? Не будет перебор?

— В самый раз, — сказала Нина.

Она вырвала из лежащей на столе тетради листок и написала на нем: «В моей смерти прошу винить Людмилу Ивановну Пергамент». Алексей взял листок и прочел записку. Потом посмотрел на Нину.

— А чем тебе Пергамент не угодила?

— Мне на нее плевать. Но она столько у всех в школе крови попила, что ни у кого не возникнет вопросов — почему, что случилось. Все сразу в это поверят.

— Думаешь?

— Уверена.

— Ладно, — согласился Алексей. Сложил записку вчетверо и сунул ее в пакет, где лежало платье.

— Положи в карман платья, чтобы не потерялась.

Алексей послушно переложил записку.

— Иди сюда, — сказала Нина. Алексей подошел к ней, держа в руках пакет. Нина обняла его и посмотрела через его плечо в окно, где медленно падал снег.

— Неужели все это скоро закончится?

— Да, — сказал Алексей. — Может быть, даже сегодня. Но завтра — точно.

— И мы уедем вместе с тобой далеко-далеко.

— Ага. Уедем.

Нина провела рукой по волосам Алексея.

— Я тебя люблю, — сказала она.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он и улыбнулся чуть виноватой улыбкой.

Потом Нина так много раз вспоминала этот момент, что ей стало казаться, что она уже тогда почувствовала, что больше никогда его не увидит. Но на самом деле этого не было. У нее не было никакого плохого предчувствия. Она была уверена, что у них все получится и вечером Алексей вернется к ней.

Для Андрея эта ночь оказалась бессонной. Кораблев сам лег в спальне, а ему постелил на диване. Андрей чувствовал себя слишком взвинченным, чтобы уснуть сразу, и решил что-нибудь почитать.

Он подошел к книжному шкафу. Фолкнер, Хемингуэй, Ремарк, несколько книг из серии «Мастера современной прозы» с трилистником, пара детективов о Бешеном, какой-то документальный трэш о сексотах. Обычный набор провинциальной домашней библиотеки.

Андрей протянул руку, чтобы взять книгу наугад, и вдруг вытянул большую тетрадь с желтой обложкой. Шариковой ручкой на ней было написано: «В гостях у сказки». Андрей открыл тетрадь и сразу понял, что это и есть та самая писанина, которую Кораблев отказался ему показывать. Почерк у Кораблева был занятный: буквы угловатые, квадратные, как будто отпечатанные на машинке.

Андрей перелистал несколько страниц — тетрадь была исписана до конца. Он вернулся к началу и стал читать.

И провалился. Это была история трех школьников, которые однажды залезли в заброшенный дом и нашли там портал в мир русской сказки, где встретили Змея Горыныча, Соловья-разбойника, богатырей и Бабу-ягу на летающей ступе. Оказалось, что героям, чтобы вернуться домой, нужно найти смерть Кощея и освободить захваченное волшебное царство.

Главным героем был Андрей по прозвищу Шиченга. Он носил очки и красный платок на шее вместо шарфа. Андрей усмехнулся совпадению имен, а еще больше — наивным попыткам закрепить название поселка в памяти читателей. Да, еще одна деталь: на левой щеке у Андрея Шиченги был шрам, происхождение которого родители от него скрывали.

Роман был наивным, местами написан коряво. Не обошлось без ошибок. Но читался он легко. Довольно крепкая, хотя и не шибко оригинальная фабула, живые диалоги. Андрей сам не заметил, как залпом прочел всю тетрадь, отправился к шкафу и сам удивился своей радости, когда нашел еще две тетради.

Ночь прошла незаметно. Определенно у Кораблева был талант. Последнюю страницу третьей тетради Андрей перевернул уже под утро. Роман заканчивался тем, что одного мальчика из троицы убивали. И Шиченга должен был спуститься в царство мертвых, чтобы вызволить оттуда своего друга. Похоже, у романа «В гостях у сказки» должно было появиться продолжение — «В гостях у смерти».

Андрей почувствовал укол зависти. Как же так? Ведь это он хотел стать писателем, но так и не продвинулся дальше заметок в рабочем блокноте. Отговорки, что у него плотный график работы, не спасали. Вон Кораблев целый день с детьми в школе, а нашел время написать настоящий роман.

Андрей положил прочитанные тетради обратно на полку. Взгляд упал на толстый фотоальбом.

Андрей взял альбом и стал перелистывать. Сначала он не увидел ничего интересного: фотографии молодого Кораблева в общежитии, в институте, свадебные фото, потом сцены с младенцем. Один снимок привлек внимание Андрея. Это была цветная фотография Кораблева с классом, где над каждым учеником были имена и фамилии.

Андрей так и впился в лицо Нины Шаровой. Девушка была в зеленом платье и смотрела не в камеру, а куда-то поверх нее. На ее лице было странное выражение — застывшее и напряженное.

Андрей достал фото из альбома, свернул его и положил в карман брюк. Положил альбом на место.

Рядом стукнула дверь. Андрей испуганно оглянулся. В дверях стоял Кораблев. В руках он держал две кружки с чаем.