Александр Молчанов - Газетчик

— Что значит — приставал? — уточнил Соловьев.

— Не знаю точно, — признался Пшеницын. — Кажется, пытался то ли пригласить ее домой, то ли затащить силком.

— А почему она никому об этом не сказала?

— Боялась пересудов.

— Да, на это дело наши бабоньки горазды. Языком почесать по любому поводу — это их хлебом не корми.

— Вроде накануне похищения у нее снова был с ним разговор. И снова он настаивал на том, чтобы она зашла к нему в гости.

— Ты записал его показания?

— Нет.

— Почему?

— Он несовершеннолетний. Он может давать показания только в присутствии родителей. Я решил, пусть Зуев-старший хотя бы немного протрезвеет, а мы пока присмотрим за Кораблевым.

— Все правильно, — согласился Соловьев. — А где сейчас Кораблев?

— Не знаю. Наверное, дома.

— Сходи и проверь. Потом отправляйся к Зуеву, возьми показания у мальчика, и Кораблева нужно брать.

— А может быть, сделать умнее?

— Это как?

— Дать понять Кораблеву, что он действительно под подозрением, и заставить его перепрятать тело Нины? И проследить за ним?

— Рискованно. Может сбежать.

— Но пока нет тела, доказать его вину будет трудновато.

— Если он сам не признается.

— Э, — хмыкнул Пшеницын, — он не признается.

— Это смотря как с ним работать. Признание — задача техническая.

— Я понял.

— Тогда выполняй. Закончим это дело сегодня.

— Слушаюсь.

— Ты не согласен? — Соловьев наклонил голову вбок.

— Почему? Я все сделаю, Геннадий Сергеевич.

— Если думаешь, что я не прав, могу поручить это дело кому-то другому.

— Геннадий Сергеевич…

— Ладно, иди работай. Зарабатывай себе старшего сержанта.

Пшеницын вышел из кабинета начальника озадаченным. Нужно было торопиться, а это плохо. Когда торопишься, всегда совершаешь ошибки.

Андрей чувствовал себя елочной игрушкой в деревянной коробочке, которая лежит, обложенная со всех сторон ватой. Он ничего не слышал и не видел.

Мысли его были медленные и тихие. Он опять впал в состояние, близкое к состоянию транса. Его как будто накачали наркотиками. Он находился на грани между сном и явью. Тогда он вряд ли отдавал себе в этом отчет, но позже подумал, что сам направил свое сознание туда, в небытие, чтобы спрятаться от пронизывающего взгляда Лупоглазого.

Он не сомневался, что тот придет снова. Более того, он теперь никуда не уйдет. Он был здесь, рядом с ним. И так теперь будет всегда.

Скрипнула дверь. Андрей не пошевелился.

— Здравствуйте!

Это не был Лупоглазый. Андрей никогда не слышал его голос, но он не мог быть таким. Тихим. Виноватым. Человеческим.

— Вы ведь журналист?

Андрей начал чувствовать неловкость. Как будто надел штаны задом наперед. Он повернулся и посмотрел на человека у двери. Молодой светловолосый человек в очках. В руке он держал красную спортивную сумку.

— Что вам нужно?

— Я хочу вам кое-что рассказать.

— Кто вы такой?

— Моя фамилия Кораблев. Меня зовут Николай. Я учитель географии.

У Андрея не было сил сказать, чтобы он убирался ко всем чертям. Кораблев принял его молчание за знак согласия, сел на кровать у противоположной стены и стал рассказывать.

Он говорил долго. Часа два. История, которую он рассказал, была путаной и не очень интересной. Главными героями ее были интриганка-завуч со смешной фамилией Пергамент и местный бизнесмен Боков, которые, то ли сговорившись, то ли по собственной инициативе решили испортить Кораблеву жизнь.

Андрей слушал вполуха, стараясь защититься от этой истории, не впускать ее в себя. Не искать причинно-следственные связи и не выстраивать сюжет из хлипкой фабулы. Получалось не очень — он продолжал слышать голос Кораблева и представлял картинки по ходу его рассказа.

Вот Пергамент — сухопарая особа с прической в виде ласточкина гнезда запирает учителя географии в кабинете НВП. А вот Боков — Андрею он виделся былинным богатырем в черной кожаной куртке. Богатырь сбивает Кораблева с ног на глазах у его рыдающего сына и угрожает убить, если он еще раз приблизится к ребенку. Его бывшая жена Валентина, шалава с броским макияжем, стоит рядом с тонкой папироской, и смеется в голос.

Картинки становились все более странными и причудливыми. То за Андреем гнались собаки. То он выступал перед огромной аудиторией. Наконец он оказался посреди бескрайнего поля. Он бежал за каким-то человеком, чтобы спросить о чем-то важном. Когда он догнал его и дотронулся до его плеча, он развернулся и направил на Андрея пистолет. Это был Лупоглазый.

— Что вам от меня нужно? — спросил Андрей.

Лупоглазый открыл рот, и Андрей понял, что сейчас услышит его голос. Но вместо слов раздалось невнятное бормотание, потом скрежет. И все исчезло.

Закончив рассказ, Кораблев почувствовал несказанное облегчение. Напряжение последних дней оставило его. Сам не понимая, что он делает, он вытянулся в кровати и закрыл глаза. Через секунду он крепко спал.

Алексей Зуев вернулся домой поздно вечером. С удивлением посмотрел на нашлепку из изоленты, которая появилась на входной двери.

Мать с отцом сидели на кухне и не разговаривали. Понятно: отец развязал. Это происходило в среднем раз в три-четыре месяца и продолжалось от недели до двух. Очень не вовремя.

Алексей прошел в свою комнату и нашел там насмерть перепуганную Нину, которая набросилась на него с упреками:

— Где ты ходишь? Почему так долго? Я чуть с ума не сошла!

— Что случилось?

— Как только вы все ушли, твой отец вернулся, напился и стал ходить по квартире с ружьем.

— Зачем?

— Я откуда знаю. Может, у него белая горячка. А потом он выстрелил где-то там, на кухне или в комнате.

— Он выстрелил в дверь, — сказал Алексей.

— Это я не знаю. А потом через окно влез Пшеницын и чуть меня не заметил.

— Пшеницын? Он был здесь? Зачем?

— Наверное, кто-то из соседей вызвал милицию из-за твоего отца.

— Смешно, — сказал вдруг Алексей.

— Что тебе смешно?

— Я искал Пшеницына по всему поселку, а он в это время был здесь и искал меня.

— Ты говорил с ним?

— Да.

— И как?

— Все отлично. Он нам поможет.

— Он достанет деньги?

— Да.

— Когда?

— Он попросил два дня.

Нина покачала головой.

— Это слишком долго.

— Расслабься. Говорю тебе, все будет нормально. Через пару дней у нас будут деньги, и мы с тобой уедем.

— Пару дней! Это слишком долго. Нужно действовать быстрее.

— Быстрее не получится. Я же не могу ограбить банк. Денег сейчас ни у кого в поселке нет. Зарплату людям не платят по несколько месяцев. Только пенсионеры еще что-то получают.

— Мы не можем ждать, — сказала Нина.

— Но почему? Тебя здесь никто не ищет. И никогда не найдет. Менты подозревают в твоем убийстве Кораблева.