Александр Молчанов - Газетчик

Полковник Соловьев был седой как лунь, хотя ему было совсем немного за пятьдесят. На первый взгляд это был очень спокойный, тихий и осторожный человек. Но это первое впечатление было обманчивым. Пшеницын знал, что полковник умеет быть разным, и бывают у него настроения, когда лучше держаться от него подальше. Сейчас оно было именно таким.

Соловьев дочитал бумагу, отложил.

— Что там случилось на Подгорной? — спросил он, не глядя на Пшеницына. Он смотрел прямо перед собой, погруженный в свои мысли.

— Значит, что там случилось. Докладываю, — начал Пшеницын. — Валерий Шаврин, не работающий, тридцать шесть лет, вместе с женой Любовью, возраст тридцать два года, продавщицей орсовского магазина, и мужчиной примерно сорока лет, личность не установлена, выпивали на квартире Шавриных по адресу улица Подгорная, дом шесть. Дальше произошло, вероятно, следующее. Шаврин выпил лишнего и заснул, после чего гость поимел его жену. То ли в процессе, то ли после этого Любовь Шаврина скончалась.

— Причина смерти?

— Нужно ждать вскрытия. Видимых повреждений нет. Предварительно — алкогольная интоксикация. Затем Шаврин проснулся и нанес гостю один или несколько ударов тяжелым предметом, предположительно стулом. В результате гость скончался.

— Это тебе Шаврин сказал?

— Он пока не очень может говорить.

— А что такое? Пьяный он, что ли?

— И это тоже.

— Что это значит? Где он сейчас? В допросной?

Пшеницын вздохнул:

— В больнице.

— Что случилось? Ты что? Ты его?..

— Нет, что вы! Я его пальцем не тронул! — Пшеницын решил не упоминать о ноже. — Шаврин пытался удрать с места происшествия через окно. Неудачно, в общем, там все получилось. Порезался слегонца.

Соловьев пожевал губами и передвинул через стол письмо, которое только что читал.

— Прочти.

Пшеницын встал, подошел, наклонился, нависая над столом, и, не прикасаясь к листу, прочел. Это было не письмо, а заявление.

— Прочитал? — спросил Соловьев.

— Так точно.

— Что думаешь?

Пшеницын пожал плечами:

— Сложно сказать. Трасса рядом. Если с трассы кто, тогда искать бесполезно.

— Займись.

— А как же Шаврин?

Соловьев поморщился.

— Что Шаврин? Скажи Кустову — пусть съездит в больницу и заберет его.

— А раскрытие кому? — В голосе Пшеницына зазвучала обида, но он ничего не мог с собой поделать.

— Тебе, тебе раскрытие, — усмехнулся Соловьев. — Давай не тормози, займись девчонкой. В таких делах первые несколько часов решающие.

— Слушаюсь. Разрешите идти?

— Иди.

Пшеницын вышел из кабинета.

Белая «Нива» ехала по трассе Москва — Архангельск. За рулем сидел корреспондент областной газеты «Русский Север» Андрей Розанов. Его правая рука лежала на руле, а в левой он держал сигарету «Мальборо лайт», которой время от времени затягивался.

Розанов неплохо заработал на только что прошедших президентских выборах. Вместе с несколькими лучшими областными журналистами его пригласили в штаб поддержки Бориса Ельцина, и он несколько месяцев сидел в кабинете на первом этаже обладминистрации и писал пресс-релизы для районных газет.

Розанов был совершенно убежден, что делает важное и нужное для страны дело. Его не смущало, что время от времени приходилось нарушать закон. Например, когда его просили передать конверт с деньгами представителям другого издания. Розанов принял это задание как само собой разумеющееся. И очень удивился, когда один пожилой редактор из довольно консервативной газеты вдруг начал упираться.

Разговор происходил в кабинете этого редактора под портретом Ленина.

— Это что, взятка? — спросил он.

— Нет, почему, — сказал Андрей. — Просто деньги.

— Не бывает просто денег. Если вы принесли конверт с деньгами, значит, я должен что-то сделать взамен.

— Нам бы хотелось, чтобы вы ставили материалы, которые мы вам присылаем.

— Когда материалы интересные — мы ставим, когда нет — не ставим.

— Это деньги за те, что вы поставили.

— Иначе говоря, взятка, — упирался редактор.

— Называйте как хотите. — Андрей начал злиться. Ему нужно было зайти до вечера еще в три редакции.

— Если вы хотите купить у нас рекламу, почему просто не обратиться в рекламный отдел?

Андрей вздохнул. Неужели он должен объяснять очевидное?

— Мы не можем проводить эти деньги официально. И не можем допустить, чтобы наши тексты появились с официальной пометкой «реклама».

— Молодой человек, а вы совсем ничего не боитесь?

— А чего я должен бояться? Пусть боятся те, кто не с нами.

Редактор внимательно посмотрел на него.

— Хорошо, я возьму.

Давно бы так.

Редактор взял конверт и положил его в стол.

— Но отдам их в бухгалтерию, пусть там оприходуют.

— Это ваше дело.

Андрей вышел в коридор, достал из кармана желтую пачку «Мальборо лайт» и закурил. Год назад он курил «Приму».

Деньги брали все, ни один не отказался. Журналисты купались в деньгах. Ребята, которые еще весной стреляли пару сотен до получки, теперь каждое утро ездили на работу на такси. Некоторым казалось, что так будет вечно. Осенью должны были пройти выборы губернатора и мэра, в феврале — в законодательное собрание. Все это обещало очень неплохие заработки. Некоторые друзья Андрея даже увольнялись из своих газет, чтобы освободить руки для приема денег кандидатов.

Андрей почти сразу понял две вещи. Первое: предвыборные деньги — как вода, которая протекла на верхнем этаже. Жители каждого этажа стараются, чтобы вниз попало как можно меньше. Если развить эту метафору, журналисты живут в подвале этого дома. Капельки, которые до них долетают, — ничто по сравнению с деньгами, которые пилят наверху.

И второе: денежный дождь не будет идти вечно. Те, кто наверху, обязательно найдут способ сделать так, чтобы даже капелька не просочилась вниз.

Поэтому он постарался те сорок миллионов рублей, что в июне были переведены на его счет, не тратить на ерунду, а купить машину — эту самую белую «Ниву», на которой он сейчас ехал. Андрей понимал, что такого шанса может больше не быть, а машина нужна, если он собирается и дальше работать корреспондентом «Русского Севера» и мотаться по районам. А он собирался. Он понимал, что предвыборные заработки — это временно, а газета — надолго, за нее нужно держаться.

После выборов в редакции произошли некоторые перестановки. Ушел заместитель главного Раков, который, собственно, и привел Андрея и нескольких его ближайших друзей в предвыборный штаб. Они вместе ушли делать независимую радиостанцию. Откуда у них взялись деньги на оборудование, понятно: пока шел денежный дождь, Раков находился этажом выше Андрея. Если Андрей после выборов мог позволить себе купить машину, Раков смог открыть радиостанцию.