Марина Даркевич - Осенняя молния

— Конечно… Оля…

— Да?

— Спасибо вам за все.

— Не за что, Саша. Удачи тебе.

Ольга положила телефон и задумалась. А что она, собственно, узнала? Да ничего по сути. Конечно, внутри гаража, де-юре принадлежащего теперь женщине из соседнего подъезда, могут оказаться разные подозрительные вещи, но… Как туда попасть? Да и под силу ли это Ольге? Конечно, можно бросить клич в группу «Свободный полет», и ребята (мальчики) ей, скорее всего, помогут. Уж кто-то из них автогеном или болгаркой работать умеет… А если этот гараж принадлежит совершенно законопослушным людям? Да и вообще — на уголовщину учеников подписывать — об этом и думать немыслимо. А если его действительно облюбовал маньяк, то тем более нельзя подставлять детей, даже если существует хотя бы один процент риска. А тут — Ольга почему-то была уверена — уж процентов пятьдесят за то, что она на верном пути.

Итак, «Свободный полет» отпадает. Точилова опять взяла телефон и набрала номер Светы. Длинные гудки. Ладно. Подождала пять минут и нажала кнопки снова. Третьякова немедленно сбросила вызов. Ясно — девушка занята… Не прогуляться ли до почты — надо же проверить информацию? А заодно и до аптеки — давно уже собиралась, да все никак ноги не доходили. Теперь проблема обострилась, значит, надо будет зайти обязательно.

Сегодня на почте трудилась пожилая сотрудница. По счастью, посетителей было всего двое, и Ольга скоро сумела подтвердить свои догадки. Да, она не ошиблась — молодого «почтмейстера» действительно звали Мареком Таркевиным. Значит, именно к нему Саша бегал тогда подписывать договор. Хорошо. Но опять же — а что это дает Ольге? Ясно же, что любой человек, будь он хоть сто раз убийцей, вряд ли стал бы так подставляться, покупая практически в открытую гаражный бокс для проворачивания в нем чудовищных дел. А это значит, что с Таркевиным можно будет попробовать договориться. Человечек он не особенно приятный, но — если подумать — приятных людей на свете не слишком много.

В аптеке провизором работала женщина, возраста примерно такого же, что и оператор на почте. Она хорошо помнила Марию, маму Ольги. А в те страшные дни, когда мама угасала, помогала необходимыми анестетиками, которых обычным путем требовалось дожидаться по неделе, а то и больше.

Женщины приветливо поздоровались?

— Как дела, Оленька?

— Бывало хуже, тетя Рая. Хотя, бывало и лучше.

— Что-то со здоровьем не так?

— Верно.

— Боже мой…

— Да не, ничего критичного. Просто неприятное. Легкая бессонница.

— Уснуть не можешь? Нервишки шалят? Понимаю, с такой работой…

— Как раз наоборот, засыпаю легко и быстро. Но могу проснуться часа в четыре ни с того ни с сего. И потом уже уснуть не получается. А если и усну, так через полчаса будильник звонит. Сами понимаете, какое состояние потом: голова мутная, апатия…

— Ясно. Феназепам устроит?

— Вполне.

— Сейчас найдем.

Тетя Рая скрылась в недрах аптеки, затем вынесла завернутую в непрозрачную бумагу коробочку.

— Будь осторожна, Оленька. Пей по полтаблетки, и только когда действительно припрет. А то будильник не услышишь.

— Спасибо, тетя Рая. Сколько с меня?

— Наличка-то есть? Картой без рецепта нельзя расплачиваться.

— Конечно, есть…

Света позвонила только после девяти вечера.

— Я еще кое-что нашла, — сказала Ольга.

— Оля, я привыкла верить всему, что ты говоришь, но сегодняшний случай показал, что ты тоже можешь ошибаться.

— Всем людям свойственно ошибаться. Даже мне.

Света рассмеялась. У Ольги почему-то потеплело на душе. Все-таки славная она, эта рыженькая…

И перед внутренним взором тотчас появился рыжий Кирилл. Мотнув головой, Ольга продолжила:

— Есть подозрительный бокс на параллельной линии. Номер — сто тридцать четыре. Он примыкает задней стенкой к тому гаражу, который раньше был моим. Но это так, на всякий случай…

— Что с ним не так?

— Там недавно переварили замки. И за свежий шов зацепились волокна искусственного меха оранжевого цвета. А я хорошо помню, что Мелисса Котова была одета в жилетку, подбитую именно таким мехом.

— Это уже интересно. Ты эти волокна изъяла, мисс Холмс?

— Только одну тоненькую прядь на всякий случай. Прочее оставила вам. Будете посмотреть?

— Думаю, да. Но когда, не знаю. Мои идеи с некоторых пор не пользуются популярностью. Сегодня весь отдел получил втык за пустой номер с этим парнем в гараже Кнехта… Да, кстати, эта новость тебе понравится. Кнехт вышел из комы.

— Вот это здорово!

— Более того, у него, как я поняла, неплохие томограммы. Тамошний невролог говорит, что вероятность новых припадков крайне низкая. Да и с амнезией вроде легче. Он вспомнил, где работал, когда убили первую девушку, и кто-то даже готов подтвердить его слова.

— Так это же просто супер!

— Только не надо рекомендовать своим знакомым этот стационар. Я уверена, что Кнехта вылечили по принципу не «благодаря», а «вопреки». Электрошок — это тебе не укол аминазина. Да и реклама нам ни к чему.

— Не буду, Света, ни в коем случае… Ну так как? Завтра проверите?

— Проверим. Насчет завтра — пока не уверена. Но на днях — обязательно. Сейчас мы реагируем буквально на все сигналы. Постараюсь убедить, что твой сигнал действительно важный… Кстати, ничего не слышала про каких-нибудь новых отморозков?

— К счастью, нет. Наверное, их не так много.

— Наивная ты, Олечка. Я даже завидую тебе слегка.

Лена была не в сети, но Ольге не просто хотелось пообщаться с любимой подругой — она сейчас в ней нуждалась . Пришлось писать сообщение с клавиатуры.

«Ленчик!

Солнышко!

Девочка моя!

Я безумно по тебе соскучилась. После того нашего разговора хожу сама не своя. Вечером в постели ты была со мной! Я кончила так, что чуть стекла не вылетели! Не понимаю, что и как со мной происходит, но я знаю точно, что влюбилась в тебя. Мне хочется все время быть с тобой, хотя бы посредством скайпа, и я думаю о том, что мы когда-нибудь (может быть, уже этой зимой) все-таки увидимся. Я мечтаю о твоей теплой коже, твоих пушистых волосах, хочу дышать твоим нежным ароматом. Хочу поцеловать твоего дельфинчика! Я схожу с ума, Лен? Это ведь так бывает, да?

А сейчас, наверное, я тебя разочарую и, может быть, даже огорчу. Но с моей стороны было бы подленько об этом умолчать. Со мной действительно что-то не так. Я умудрилась влюбиться в одного человека. В мужчину. Он — научный сотрудник, ему лет тридцать, и, судя по всему, большой волокита. Мы уже обменялись телефонами. Я сейчас думаю о нем, и у меня голова кругом идет. Ленок, когда я думаю о тебе, со мной происходит ровно то же самое! Прости меня, если сможешь. У меня сейчас в душе все закрутилось таким вихрем, что я просто задыхаюсь и не понимаю, как из него выбраться. Да я и не хочу из него выбираться!