Марина Даркевич - Осенняя молния

Но кое-что для себя я решила. Мне кажется, я «раскрылась» и теперь готова ко всему. Мужчина — это одно дело. Но, если вдруг до нашей с тобой встречи какая-нибудь девушка попытается вывести меня на романтику, я не поддамся соблазну. Ленчик, ты станешь моей первой. Я так хочу . Это решено. Целую… Люблю… Да, люблю. Пожалуйста, не торопись отвечать. Хотя бы день-два подержи меня в неведении, мне страшно услышать от тебя слова негодования.

Еще раз целую. Нежно-нежно.

Ты — прелесть. Ль. Ль. Ль.»

Феназепам помог. Ольга еще с вечера начала ощущать предвестники плохого сна, и когда ее около половины четвертого подкинул кошмар, сразу же приняла заготовленные полтаблетки. Через пятнадцать минут незаметно для себя уснула, и по будильнику встала во вполне сносном состоянии.

Смена в школе прошла спокойно. Не случилось ничего экстраординарного или просто нехорошего. Никаких скандалов и происшествий. Одиннадцатый «Б» весь без исключения смотрел на Ольгу Викторовну влюбленными глазами и вел себя пристойно. О чем он думал в действительности — вопрос другой, да и надо ли об этом кому-то знать? Ольга вспоминала о том всеобщем восторге, когда она сказала ученикам, что решила остаться с ними до конца учебного года. Может быть, они действительно по-своему любят ее? И она их (наверное) любит тоже, ведь чем еще объяснить столь резкую перемену в своих планах… Маркина не скрывала своего удовлетворения тем фактом, что Точилова намерена остаться в школе до лета, и пообещала дать самые лучшие рекомендации, несмотря на пришедший вчера меморандум от «попечителей». С его текстом директриса дальновидно решила преподавателей не знакомить.

После занятий Ольга направилась на почту — если операторы работали по графику «день через день», то сегодня «почтмейстер» Таркевин будет на месте. Так оно и случилось. К стойке с посылками тянулся приличных размеров «хвост», но Точилова подошла с другой стороны и, делая вид, что ее интересуют выставленные на стендах поздравительные открытки, принялась то и дело поглядывать на оператора. Тот, естественно, сразу же заметил Ольгу, но, коль скоро был занят должностными обязанностями, не торопился выяснять, зачем та пришла. Лишь спустя минут семь-восемь Марек обратился к проходившей за его спиной сотруднице почты, и та согласилась подменить Таркевина на приеме-выдаче.

Мужчина жестом показал Ольге выйти на улицу, и та вышла на широкое, со щербатыми ступенями, крыльцо отделения связи. Появился Таркевин. Поздоровался. Ольга ответила.

— Чем обязан? — поинтересовался Марек.

Ольга взглянула ему в лицо. Нет, вроде глаза как глаза, нормального цвета и не бегают… Возможно, в тот раз ему было по какой-то причине некомфортно общаться. Интересно, а как сейчас он отреагирует на предложение?

— Вы недавно купили мой гараж, — сказала Ольга.

— Ваш? — переспросил Таркевин.

— Да, мой.

— Но со мной общался другой человек… Он что — ваш представитель?

— Нет. Он — «перекуп».

— Тогда понятно… Понятно, почему в договоре стоит женское имя… Это же вы — Точилова Ольга?

— Ну, конечно.

— Тогда будем знакомы, — Марек улыбнулся. — Хотя ваш паспорт я уже успел изучить еще раньше. Полагаю, что и вы знаете, как меня зовут.

— Конечно.

— Хорошо. Тогда слушаю вас дальше.

— Вы не могли бы проводить меня в ваш гараж? В смысле — в мой бывший?

Казалось, этот вопрос ввел Таркевина в состояние легкого ступора. Ольга видела, что под его черепной коробкой происходит сложная череда вычислений, и пожалела, что не щелкнула себя сейчас конденсатором. Вероятно, придется это сделать позже. Если что, можно будет сразу схватиться за двести двадцать — там из стены над воротами торчат два почти незаметных оголенных провода…

— Да, наверное, мог бы… Если не секрет — зачем?

— Причин две. Первая — как мне кажется, на антресолях все еще лежит некая вещь, которая особой ценности не имеет, но дорога лично мне как память. Хотелось бы проверить. Ну и вторая — если я найду эту вещь, нам тогда будет смысл поговорить и о ней.

— Загадками говорите, — улыбнулся Таркевин. — Впрочем, ладно. Я заканчиваю в семь. Подходите… — Он вдруг задумался. — У меня же тут ключей с собой нет… Давайте встретимся на углу Второй Сосновой и Колосникового переулка. Я там заберу ключи от гаража. Знаете, где это?

— Представляю, — ответила Ольга.

— Хорошо. Тогда до вечера?

— До вечера.

Скоротать время до встречи с новым хозяином гаража оказалось нетрудно.

Для начала Ольга решила обязательно посетить фитнес, куда из-за нагромождения событий в последние дни ходить было некогда. После чего, конечно, необходимым делом оказался обед, который Ольга давно не готовила, по причине все той же нехватки времени, но теперь наварила себе еды сразу на несколько дней.

Затем пришло время общения.

Во-первых, на связь через мессенджер вышел Кирилл. В процессе довольно фривольного разговора взаимная симпатия подтвердилась полностью, равно как и обоюдное желание очутиться в одной постели. Попутно научный сотрудник сообщил, что «кирлианограммы» оказались великолепного качества и необычного вида, но грамотно расшифровать их смогут только в Москве. Файлы были отправлены непосредственно профессору Виноделову, а пока придется ждать, что он скажет.

Во-вторых, активизировалась группа «Свободный полет». Все пятеро учеников, видимо, договорившись заранее, пусть с некоторым запозданием, но устроили красивый виртуальный флеш-моб по случаю согласия Ольги задержаться в школе. Ольга потратила почти полчаса, чтобы достойно поблагодарить всех и каждого.

В-третьих, Точилова по своей инициативе написала Ирине в Нижнеманск, сообщая, что у их общего знакомого (и любовника) вроде дела пошли на поправку и, возможно, его даже скоро выпустят. Ирина тут же ответила и не преминула поинтересоваться: нет ли у Ольги каких-то планов насчет Сергея. Точилова сказала уверенно: никаких. Все осталось в прошлом.

В-четвертых, Ольга написала новое письмо Виноделову. В принципе, оно уже было заготовлено пару дней назад, но сейчас, после съемки в институте, Точилова решила, что пришло время отправить его по адресу.

В-пятых, Ольга попыталась дозвониться до Светы, но та, как и вчера, не могла откликнуться. Ольга написала эсэмэску, посмотрела на часы и начала неспешно собираться.

…Угол Второй Сосновой и Колосникового переулка оказался довольно запущенным местом — здесь когда-то была проложена трамвайная линия, но после того, как трамваи на окраинах кому-то показались нерентабельными, рельсы частично закатали в асфальт. Теперь днем тут «отстаивались» маршрутки, вследствие чего пятачок был предельно замусорен одноразовой посудой, пластиковыми бутылками и полиэтиленовыми пакетами. Сейчас тут стояла только одна машина — но то была не маршрутка, а обычная легковушка — белая «хонда ортия». Вышедший из нее Марек помахал Ольге рукой, и женщина, прибавив шагу, подошла к автомобилю. Таркевин галантно усадил Точилову на переднее сиденье, сам сел рядом за руль и плавно нажал на газ.