А Финн - Женщина в окне

Экран, строка за строкой, заполняет темнота, как опускающийся занавес. Проходит мгновение. Другое.

Потом…

Переплетение… ветвей? Нет – темные спутанные волосы крупным планом.

Черты лица со светлой кожей.

Закрытый глаз, окаймленный шторкой ресниц.

Там кто-то есть. Я смотрю на лицо спящего человека.

Смотрю на свое спящее лицо.

Изображение неожиданно расширяется, нижняя часть появляется в поле зрения – и вот она я, моя голова целиком. На бровь упала прядь волос. Глаза плотно сомкнуты, рот слегка приоткрыт. Щека утонула в подушке.

Я вскакиваю. Стул подо мной опрокидывается.

Джейн прислала фотографию – меня щелкнули спящей. Эта мысль внедряется мне в голову медленно, как это фото, которое открывается еле-еле.

Джейн была ночью в моем доме.

Джейн была в моей спальне.

Джейн смотрела, как я сплю.

Я стою ошеломленная, в оглушающей тишине. А потом замечаю в нижнем правом углу еле заметные цифры. Временна́я метка – сегодняшнее число, два часа две минуты.

Нынешняя ночь. Два часа. Как это возможно? Я смотрю на адрес электронки, помещенный рядом с именем отправителя:

угадайктоанна@gmail.com.

Значит, это не Джейн. Кто-то воспользовался ее именем. Кто-то смеется надо мной.

Мои мысли, как стрелы, летят вниз. Дэвид, за той дверью.

Я обхватываю себя руками. Думай. Не паникуй. Сохраняй спокойствие.

Открыл ли он ту дверь? Нет – я нашла стремянку на прежнем месте.

Итак – руки у меня трясутся, наклоняюсь вперед, распластываю ладони по столу, – итак, Дэвид сделал дубликат моего ключа? В тот вечер, когда я привела его в постель, я слышала на площадке какие-то звуки. Может, он бродил по дому и украл ключ из кухни?

Правда, час назад я видела ключ на крючке, а загородила я дверь в цокольный этаж вскоре после ухода Дэвида – войти он не мог.

Если только… Конечно, конечно, возможность проникнуть сюда у него была. В любое время, с помощью дубликата ключа. Взамен оригинала.

Однако вчера Дэвид уехал. В Коннектикут.

По крайней мере, так он мне сказал.

Я гляжу на свое изображение на экране, на полумесяцы ресниц, на ряд зубов, выглядывающих из-под верхней губы… Абсолютная незащищенность. Я вздрагиваю. Чувствую во рту кислый вкус.

«Угадайктоанна». Кто это мог быть, если не Дэвид? И зачем ему это? Кто-то не только нарушил границы моего дома, вошел в мою спальню, сфотографировал меня спящую – он хочет, чтобы я об этом знала.

И ему все известно про Джейн.

Я обеими руками беру бокал. Пью, жадно пью. Опускаю бокал и беру телефон.

Голос Литла невнятен и тих. Может быть, он спал. Не имеет значения.

– Кто-то был в моем доме, – говорю я ему.

Сейчас я в кухне с телефоном в одной руке и бокалом в другой. Упорно смотрю на дверь цокольного этажа. Когда я произношу вслух эти невозможные слова, они звучат плоско, неубедительно. Нереально.

– Доктор Фокс, – приветливо произносит Литл, – это вы?

– Кто-то приходил в мой дом в два часа ночи.

– Подождите-ка. – Я слышу, как он перекладывает телефон в другую руку. – Кто-то был у вас дома?

– В два часа ночи.

– Почему вы не сообщили раньше?

– Потому что в это время я спала.

Его голос смягчается. Он думает, что поймал меня.

– Тогда как вы узнали, что кто-то был у вас дома?

– Потому что он сделал фотографию и прислал ее мне по электронке.

Пауза.

– Какую фотографию?

– Сфотографировал меня. Во сне.

Его тон становится более сдержанным:

– Вы в этом уверены?

– Да.

– А… сейчас, не хочу вас пугать…

– Я уже напугана.

– Вы уверены, что сейчас в доме никого нет?

Я цепенею. Это не приходило мне в голову.

– Доктор Фокс? Анна?

– Да.

Конечно, здесь никого нет. Наверняка я уже знала бы об этом.

– Вы можете… в состоянии выйти из дому?

Мне впору засмеяться, но я лишь выдыхаю:

– Нет.

– Ладно. Просто оставайтесь на месте. Не надо… в общем, будьте на месте. Хотите, чтобы я оставался на линии?

– Я хочу, чтобы вы сюда приехали.

– Сейчас мы приедем.

«Мы приедем». Значит, Норелли будет с ним. Хорошо. Хочу, чтобы она увидела фото. Потому что это реально. Тут не поспоришь.

Литл продолжает говорить, я слышу его дыхание.

– О чем бы хотелось вас попросить, Анна. Будьте у входной двери. На тот случай, если вам понадобится выйти. Мы сможем приехать очень быстро, буквально через несколько минут, но если нужно будет покинуть дом…

Я смотрю на дверь прихожей, иду к ней.

– Мы уже в машине. Приедем совсем скоро.

Я медленно киваю, глядя, как приближается ко мне дверь.

– В последнее время вы смотрели фильмы, доктор Фокс?

Не могу заставить себя открыть дверь. Не могу ступить ногой в эту сумеречную зону. Я качаю головой. Волосы касаются моих щек.

– Какие-нибудь из ваших старых триллеров?

Я снова качаю головой, пытаюсь сказать «нет» и вдруг понимаю, что по-прежнему сжимаю бокал с вином. Перед незваным гостем или кем бы то ни было – а я не думаю, что он здесь, – не стоит появляться в таком виде. Надо избавиться от бокала.

Но рука у меня трясется, и вино выплескивается на халат. Ярко-красное пятно над сердцем похоже на рану.

Литл продолжает бубнить мне в ухо:

– Анна? С вами все хорошо?

А я возвращаюсь в кухню с прижатым к виску телефоном и ставлю бокал в раковину.

– …у вас там все в порядке? – волнуется Литл.

– Нормально, – говорю я.

Открываю кран, скидываю халат и, оставшись в футболке и трениках, сую его под струю воды. Пятно от вина пузырится под струей, истекает кровью, тускнеет, становится бледно-розовым. Я сжимаю ткань, и мои пальцы белеют от холодной воды.

– Вы можете подойти к входной двери?

– Да.

Со стиркой покончено. Я вытаскиваю халат из раковины и отжимаю его.

– Хорошо. Оставайтесь там.

Встряхивая халат, я обнаруживаю, что у меня кончились бумажные полотенца – бобина пустая. Я выдвигаю ящик с бельем. И внутри, поверх стопки сложенных салфеток, снова вижу себя.

Не крепко спящую, снятую крупным планом, не утонувшую щекой в подушке, а с сияющим лицом, откинутыми назад волосами, живыми блестящими глазами, – портрет чернилами на бумаге.

«Ловко у тебя получается», – сказала я тогда.

«Оригинал от Джейн Рассел», – усмехнулась она.

А потом подписала рисунок.

Лист бумаги дрожит у меня в руке. Я смотрю на косо поставленную подпись в углу.

А ведь я уже начала во всем сомневаться. Начала сомневаться в существовании Джейн. И все же вот оно – воспоминание о том пропащем вечере. Напоминание. Memento. Memento mori. Помни о смерти.

Помни.

И я помню – помню шахматы и шоколад, помню сигареты, вино, экскурсию по дому. Но больше всего я помню Джейн, такую живую и яркую. Как она хохотала и пила, как наклонялась к окну, чтобы взглянуть на свой дом. «Дом что надо», – бормотала она.