Дуглас Кеннеди - Жар предательства

Марокко. Мой муж вез нас в Марокко. В Эс-Сувейру. Разве могла я не отмахнуться от своих сомнений и не соблазниться идеей североафриканской идиллии в средневековом городе-крепости на побережье Атлантики? Очарование фантазий. А разве все наши фантазии произрастают не из надежды оказаться, пусть ненадолго, в таком месте, которое лучше, чем то, где мы живем сейчас?

И я сказала «да».

Очередь на паспортный контроль двигалась нестерпимо медленно, но неумолимо. Спустя почти час после приземления мы наконец-то подошли к ее началу. Полицейский в кабинке устроил мужчине из Мавритании настоящий допрос. Разговор становился все более жарким, на повышенных тонах. Полицейский кому-то позвонил по телефону. Откуда ни возьмись материализовались двое сотрудников полиции в штатском (из-под пиджаков у них выпирало оружие), которые повели рассерженного и испуганного мавританца в специальную комнату для допросов. Отвлекшись от разыгравшейся на моих глазах драмы, я посмотрела на мужа. Тот со страхом наблюдал за процедурой прохождения паспортного контроля.

– Думаешь, меня пропустят? – прошептал он.

– Почему тебя должны не пропустить?

– Оснований никаких, никаких. – Но в его голосе слышалось беспокойство.

В этот самый момент полицейский в кабинке пригласил нас подойти, протягивая руку за нашими паспортами и иммиграционными картами. Пока он просматривал документы, периодически поглядывая на компьютерный монитор, Пол – я видела – силился скрыть свою тревогу. Я взяла мужа за руку, стиснула ладонь, заставляя его успокоиться.

– Сколько намерены пробыть здесь? – осведомился полицейский по-английски, с рублено-ритмичными интонациями в голосе.

– Quatre semaines [18] Quatre semaines – четыре недели ( фр .). , – ответил Пол.

– Работать приехали?

– Нет-нет. В отпуск.

Полицейский снова глянул на монитор. Потом внимательно просмотрел все страницы наших паспортов. Пол, я почувствовала, напрягся еще сильнее. Потом: шлеп, шлеп… и полицейский вернул нам паспорта.

– Bienvenu [19] Bienvenu – добро пожаловать ( фр .). , – сказал он.

И мы ступили в Марокко.

– Видишь, пропустили, – заметила я, улыбаясь во весь рот. – Чего ты так нервничал?

– По глупости, по глупости.

Но, когда мы направились к месту выдачи багажа, я услышала, как он пробормотал себе под нос:

– Идиот.

Июль в Северной Африке. Иссушенный раскаленный воздух пропитан зноем, пылью и выхлопными газами. Именно это – смрад бензина, плавающий в горячем неподвижном кислороде, – ударило мне в нос, едва мы покинули здание аэровокзала. С небесной выси на землю насылало палящие лучи утреннее солнце. И хотя Касабланка находится на побережье Атлантики, это не имело значения. Когда мы вышли на улицу из прохлады зала прилета, ощущение было такое, будто я шагнула в доменную печь.

– Угодили в самый ад, – заметил Пол, пока на автобусной остановке, где скопилась толпа народу, мы ждали автобус, идущий в центр города.

– Ты ведь когда-то жил здесь в июле, так? – напомнила я.

– В Эс-Сувейре будет прохладнее.

– Туда мы приедем через несколько дней. А в нашем отеле в Касабланке наверняка есть кондиционер.

– Не обольщайся. Это Северная Африка. Дешевизна предполагает определенный дискомфорт.

– Тогда найдем отель с кондиционерами.

– Или сразу поменяем наши планы.

– Что?

– Я сейчас.

С этими словами Пол исчез в толпе. Я хотела последовать за ним, но рядом стоял наш багаж – четыре объемных чемодана с нашей одеждой на месяц и принадлежностями для рисования моего мужа, а также двенадцатью книгами, которые, как мне представлялось, я буду читать, созерцая водную ширь Атлантического океана. Оставить без присмотра чемоданы и броситься вслед за мужем – это все равно что преподнести подарок ворам и навлечь на нас неприятности с первых минут нашего приключения, которое и без того уже казалось сомнительным. Поэтому я просто окликнула Пола, но мой голос потонул в гвалте собравшихся на остановке: женщин с закрытыми лицами, мужчин разных возрастов в несуразных костюмах, парочки туристов с рюкзаками, двух на вид по-отечески добродушных стариков в развевающихся одеждах и трех черных африканцев с дешевыми парусиновыми сумками, в которых, вероятно, лежал их нехитрый скарб. Мне сразу подумалось, что африканцы, возможно, приехали сюда в поисках работы; судя по замешательству на их лицах, они чувствовали себя такими же потерянными, как и я сама.

Автобусы, в основном очень старые, подъезжали и уезжали. Выпуская клубы ядовитого дыма, они увозили пассажиров по разным направлениям. Я всматривалась в даль, но мужа нигде не видела. Прошло десять, пятнадцать минут. Боже, неужели он и впрямь решил сразу улететь домой? Наверняка сейчас стоит у кассы в аэровокзале и расплачивается кредитной картой, покупая для нас обратные билеты.

Но потом на многолюдной сцене уличного театра появился высокий мужчина. Пол. Он шел ко мне в сопровождении тщедушного человечка, чей полуобритый череп обтягивала вязаная шапочка. Сжимая в почерневших зубах сигарету, на одной руке он нес помятый оловянный поднос с двумя приземистыми стаканами, в другой – чайник. Мужчина робко улыбнулся и поставил поднос возле меня на свободный пятачок на облезлой, исцарапанной скамейке, затем поднял чайник на целый фут над стаканами и принялся церемонно наливать в них зеленую жидкость. Я мгновенно ощутила пьянящий аромат крепкого чая.

– Thé à la menthe , – объяснил Пол. – Le whisky marocain.

Мятный чай. Марокканское виски. Улыбаясь, мужчина протянул мне поднос с двумя стаканами. Я взяла один, Пол – второй.

– Прости, что убежал, – извинился он, чокнувшись со мной.

Наклонившись, Пол поцеловал меня в губы. Я не сопротивлялась и не высвободила руку, когда он взял ее в свою ладонь. Потом я сделала первый глоток le whisky marocain. Ощутимый вкус мяты разбавляла сахаристая сладость. Я не люблю ничего очень сладкого, но этот чай мне понравился своей душистостью, к которой примешивался медовый аромат. Божественный напиток – особенно после ужасного перелета и ожидания на солнце.

– Одобряешь? – спросил Пол.

– Одобряю.

– Наш приятель одолжил мне мобильный телефон. Наши планы меняются.

– В какую сторону?

– Мы едем сразу в Эс-Сувейру. Через двадцать минут туда отправляется автобус.

– А как же Касабланка?

– Ты немного потеряешь, уж поверь мне.

– И все же это Касабланка, о которой ты нескончаемо твердишь мне с тех пор, как мы вместе.

– Касабланка подождет.

– Но до Эс-Сувейры отсюда… сколько?., четыре, пять часов езды?

– Да, примерно. Я только что уточнил… в отеле Касабланки кондиционера нет. И до трех часов они все равно нас не поселят – значит, почти пять часов придется торчать в кафе. Так мы за это время успеем доехать до Эс-Сувейры. Тем более что парень, продающий билеты, сказал, что в автобусе, который туда идет, кондиционер как раз таки есть.