Дуглас Кеннеди - Жар предательства

– Пять тысяч дирхамов.

Я протянула руку, ладонью вверх. Ювелир вернул кольца. И мы ушли.

Рядом находилась еще одна ювелирная лавка. Ее хозяин – мужчина лет шестидесяти, в лоснящемся коричневом костюме, с такими же коричневыми зубами – оказался более вежливым. Но и он принял меня за дурочку. Когда Аатиф шепнул мне на ухо предложенную сумму – десять тысяч дирхамов (полагаю, он уведомил ювелира, что я все же немного слышу) – и я покачала головой, хозяин лавки тотчас же повысил цену до пятнадцати тысяч. Я снова покачала головой, и он сказал:

– Двадцать тысяч. Окончательная цена.

Как и в первый раз, я протянула руку за своими украшениями. Надев кольца, я кивком попрощалась, и мы ушли.

Мною стало овладевать отчаяние. Я опасалась, что мне придется отдать свои украшения за бесценок, но потом мой взгляд упал на магазинчик более высокого класса в углу переулка, где мы теперь стояли. Над входом висела вывеска: Abbou Joaillier . Готовясь к поездке, я прочитала где-то, что в Марокко есть небольшая еврейская диаспора. Так вот, рядом с вывеской «Ювелир Аббу» красовалась выложенная изразцами звезда Давида. В окно я рассмотрела мозаичный декор, прилавок из красного дерева и большой солидный стол, за которым элегантный мужчина лет шестидесяти пяти взвешивал на маленьких весах бриллианты. Когда я вошла, мужчина встал. Строгий костюм в тонкую полоску с двубортным пиджаком, отглаженная голубая сорочка, черный галстук. По-отечески доброе лицо. На носу очки с двухфокусными стеклами. Я заметила фотографии, на которых он, помоложе, был запечатлен перед ювелирным магазином на 48-й улице (он стоял прямо под табличкой с ее названием). Ювелир обратился ко мне по-арабски. И я решила рискнуть. Конечно, я подвергала себя огромнейшей опасности, но при удачном исходе могла получить за свои украшения неплохие деньги. Я скинула паранджу. При виде белой женщины ювелир опешил.

– Полагаю, судя по фотографии, вы говорите по-английски, – произнесла я.

– Говорю, madame.

Он жестом предложил мне сесть. Аатиф, стоя в углу, нервничал оттого, что я открыла лицо. Я повернулась к нему и сказала, что он, если хочет, может выйти на улицу покурить. Аатиф с радостью согласился и, поклонившись ювелиру, вышел. Как только дверь за ним закрылась, ювелир вручил мне свою визитку: Исмаил Аббу.

– И вы некогда работали в Нью-Йорке? – уточнила я.

– Я прожил там пятнадцать лет. Я и сейчас владею долей в нью-йоркском магазине и раз в год езжу туда.

– Что заставило вас вернуться в Марокко?

– Семья, – ответил он, чуть закатив глаза. А потом пристально посмотрел на меня, и я поняла, что последует. – Простите мой вопрос, madame , но не может так быть, что я уже видел ваше лицо?

– Возможно… – осторожно произнесла я, тщательно подбирая слова. – Это имеет значение?

Ювелир с минуту поразмыслил.

– Позвольте предложить вам чаю?

– Вы очень любезны, но я предпочла бы сразу перейти к делу. Не могли бы вы опустить жалюзи на окне на то время, пока мы будем обсуждать условия сделки?

Я видела, что он задумался. И чувствовала, что он решает для себя, стоит ли рисковать, связываясь со мной. Я также заметила, что он поглядывает на мои кольца: с большим бриллиантом и обручальное с вкраплениями из мелких бриллиантов – на левой руке.

– Как вам будет угодно, madame.

Ювелир встал, прошел к двери и повернул табличку той стороной, где, полагаю, было написано «Закрыто». Потом опустил жалюзи на двери и окне, одновременно включив несколько ламп. Затем снова сел напротив меня:

– Чем могу служить, madame ?

Я сняла оба кольца и положила их перед ним:

– Мне нужно продать эти вещи, и по хорошей цене. Мой муж купил мне эти кольца в «Тиффани».

– На углу Пятой авеню и 57-й улицы, – добавил с улыбкой ювелир.

– Совершенно верно. Кольцо невесты – платиновое. Бриллиант – 1,1 карата. И поскольку компьютер, я вижу, у вас есть, вы можете спокойно свериться с прейскурантом на сайте «Тиффани» – я и сама недавно сверяла, когда переоформляла на него страховку. Кольцо с большим бриллиантом стоит тринадцать тысяч долларов. Обручальное – в стиле «Этуаль», из платины, с семью бриллиантами весом ноль семьдесят пять карата. Стоимость по прейскуранту…

– Полагаю, четыре тысячи долларов на 57-й улице, – перебил он меня.

– Потрясающе.

– Это моя профессия. А вот ваша осведомленность меня поражает. Вы тоже имеете отношение к ювелирному делу?

– Вообще-то я бухгалтер.

Пауза. Ювелир сложил вместе кончики пальцев. Потом сказал:

– Да, я читал где-то об этом.

Итак, все карты раскрыты: он точно знал, кто я такая, но все равно собирался иметь со мной дело. Во всяком случае, я на это надеялась.

– Вы позволите посмотреть кольца? – спросил ювелир.

– Разумеется.

Следующие десять минут он внимательно рассматривал кольца через лупу, взвесил оба на весах, подошел к компьютеру, открыл сайт «Тиффани», потом, извинившись, взял свой мобильный телефон и несколько минут с кем-то говорил приглушенным голосом. О боже, в полицию звонит. Но, словно прочитав мои мысли, ювелир ободряюще мне улыбнулся. Повесив трубку, он объяснил, что, прежде чем назвать цену, ему нужно было посоветоваться со своим деловым партнером.

– Итак, это действительно бриллианты в платине от Тиффани. И в США их розничная стоимость в совокупности составляет семнадцать тысяч долларов. Но мы в Марракеше, и, как вы понимаете, здесь такой суммы за них я предложить вам не могу.

– Сколько же вы предлагаете?

– Сорок пять тысяч дирхамов.

– Семьдесят тысяч.

– Исключено. Пятьдесят тысяч. Это почти шесть тысяч долларов.

– Если бы я обратилась к кому-то из ювелиров в районе Сороковых улиц, мне дали бы за них не меньше двенадцати тысяч.

– Но вы в Марракеше. Пятьдесят две тысячи пятьсот.

– Вы, я знаю, в ближайшие дни продадите эти кольца как минимум за сто тысяч дирхамов. Шестьдесят пять тысяч.

– Шестьдесят. И это мое последнее слово.

– Продано, – сказала я, протягивая ему руку.

Месье Аббу пожал ее и чуть заметно поклонился. Я видела, что он глаз не сводит с часов на моем запястье.

– Винтажный «Ролекс Эксплорер» 1960-х? – спросил он.

– 1965 года выпуска. Часы принадлежали моему покойному отцу. Мне их недавно оценили в пятнадцать тысяч долларов.

– Можно взглянуть? – спросил ювелир.

Я сняла часы и дала ему. Месье Аббу внимательно осмотрел их, потом объяснил, что он должен вскрыть корпус и проверить работу механизма. Ловко сняв крышку, он под лупой внимательно рассмотрел механизм. Потом по компьютеру уточнил рыночную стоимость часов. Извинившись, снова с кем-то поговорил по телефону тихим голосом.

Положив трубку, произнес:

– Могу предложить самое большее пятьдесят тысяч дирхамов.