Алисия Оуэлл - Высшая справедливость. Роман-трилогия

Копы… как их много… сколько — она не могла сказать… они рассыпались по всей комнате… А те двое, которые задают ей вопросы, — они такие одинаковые… у них одинаковые лица, одинаковые голоса — они близнецы? Или у нее просто двоится в глазах? Тот, что справа, — он предупредил ее об ответственности за дачу ложных показаний, или ей послышалось? А, какая разница? Все равно, что она ни скажет сейчас, все будет ложными показаниями !

Лори попыталась что-то произнести, но язык совсем не слушался, и слова выскакивали какие-то чужие, перекореженные, будто иностранные.

…Да, он был у нее… ну да, был… да, один… она не знает, куда он ушел… она не помнит, когда он приходил… не помнит, не знает… не помнит… не знает… И Лори продолжала повторять одни эти фразы, хотя никто ничего у нее уже не спрашивал, и знала, что будет повторять их теперь всегда, даже под пытками…

Один из полицейских что-то негромко сказал другому, и тот засмеялся, и двое рядом с ним тоже засмеялись. Теперь они все смеются! Чем же она их так развеселила? Ну и пусть смеются! Пусть! Пусть все будет, как будет. Пусть ищут, пусть найдут — его, Стива, судьба, не найдут — его счастье. Но она никак не будет в этом участвовать! Она ничего не будет больше говорить!!!

…Полиция исчезла так же, как и появилась, точно ее и не было. Лори стояла посреди комнаты одна. Было очень тихо. Она нащупала рукой краешек дивана и села. «Что это? Это начало или конец?» — она ничего не понимала.

Сейчас Лори снова вспомнила того Стива, в которого была так восторженно и так недолго влюблена, и того страшного оборотня-убийцу, которым он стал для нее теперь, — и голова у нее пошла крýгом: совместить эти два образа в один было невозможно! Ужас состоял в том, что Лори так и не могла понять, с кем из этих двоих она была недавно близка и кого из них только что всеми силами пыталась выгородить…

Брендон сидел в гостиной и читал. За несколько дней, проведенных в лесном домике, он почти сросся с этим диваном. Наверное, если бы он курил, то не выпускал бы сейчас сигарету изо рта, если бы пил, то, скорее всего, валялся бы под этим же диваном. Но так как ни то ни другое не было ему свойственно, единственное, что оставалось, это чтение — хотя бы успокаивало, пусть и ненадолго.

В коридоре послышались шаги, и его вдумчивое уединение прервал веселый возглас Стивена:

— Тут не дом, а настоящий склад! Смотри, что я нашел! — Он стоял на пороге, в руках у него были две бутылки виски.

— Ого!

— Бренд, давай устроим какой-нибудь праздник. А то мы тут совсем прокисли.

— Я не против. Что будем отмечать?

— Да хотя бы… мой день рождения! — радостно выпалил Стив.

— А когда он у тебя?

— Ну… он, вообще-то, уже был, но почему бы нам не отметить его сейчас?

— Давай, — согласился Брендон. — Кто ты у нас по гороскопу?

— Лев!

— Кто ж сомневался! — усмехнулся Брендон.

Стивен быстро слетал на кухню и через пару минут вернулся, навалив на поднос все, что попалось ему под руку. Брендон с улыбкой следил за приготовлениями. Стивен поставил два стаканчика и, на удивление Брендона, открыл сразу обе бутылки — праздничный стол был готов.

— Что тебе пожелать? — спросил Брендон.

— А себе ты бы чего пожелал?

— Давай так: чтобы для нас обоих все хорошо кончилось!

— Это больше похоже на надгробную речь. Все когда-нибудь кончается…

— Хорошо, тогда так: пусть как можно дольше не кончается то, что мы хотим, чтобы оно не кончалось никогда! — произнес с торжественным видом Брендон.

Стивен покосился на него:

— Ты сам-то хоть понял, что сказал? Ну да ладно… За нас с тобой! — Они дружно выпили.

— Подарок за мной, — сказал Брендон, ставя стаканчик на стол.

— А что ты бы мне подарил? — заинтересовался Стив.

— Я не люблю громоздких подарков. Если это близкие люди, то как мужчинам, так и женщинам я предпочитаю дарить украшения, драгоценности.

— Ну, драгоценность я, положим, от тебя уже получил, — Стивен повертел левым запястьем. — «LONGINES»… думаю, они обошлись тебе немало! А украшения… Мужчины редко пользуются ими: перстни, браслеты, булавки для галстука — невелик набор. Главное украшение мужчины — это женщина. В его крепких объятьях она — как бриллиант в драгоценной оправе! — произнес Стивен, глубокомысленно подняв вверх руку. — Но… если женщина эта некрасива… мужчина рядом с ней сразу предстает несостоятельным, даже ущербным.

— А тебе, конечно, доставались одни красавицы! — усмехнулся Брендон.

— Не доставались — я их сам выбирал.

«И довыбирался!» — ехидно подумал Брендон, а вслух произнес:

— Ты рассуждаешь, как заправский бабник.

— Если мужчина не бабник, он бесцветен. Это слабак во всех отношениях. Могу тебе заметить, что у бабников редко бывают проблемы с потенцией.

Брендон промолчал. Ему надоела эта тупая болтовня и захотелось поговорить о вещах более серьезных.

— А ты мог бы стать палачом? — вдруг спросил он.

— То есть как? — не понял Стивен.

— Ну, еще в эпоху Средневековья существовала практика: когда требовался палач, работу эту предлагали молодому, физически крепкому смертнику — взамен казни.

— Если бы я мог представить себя во времена Средневековья… — Стивен поднял глаза кверху, — может быть, я и ответил бы. Но я не могу, — покачал он головой.

— Хорошо. Представь, что тебе предлагают это сейчас.

— Что — стать киллером?

— Предположим, киллером, но не на свой страх и риск, а киллером на государственной службе — с условием, что тебе гарантируется полная безопасность и безнаказанность.

— Все равно не отвечу… потому что не знаю. Когда предложат, тогда и разберемся!

— Не хочешь — не говори, — обиженно пробурчал Брендон.

— Не веришь… — улыбнулся Стив.

— Не верю, потому что ты намеренно уходишь от ответа.

— Хорошо. Предположим, я скажу: «Да!» — с вызовом произнес Стивен. — Что это дает тебе?

— Я ответил бы… так же.

— И когда ты это понял, это привело тебя в ужас.

— Что-то вроде… — согласился Брендон.

— Но так ответило бы большинство. Слишком велико искушение и слишком много лазеек, чтобы оправдать себя. Мало кто способен отказаться от такого королевского подарка — ведь это значит отказаться от жизни. За возможность избежать смерти мы готовы согласиться на многое. И продолжаем цепляться за жизнь, даже когда видим, что она уже ничего не способна дать нам, кроме страданий, и что только смерть принесла бы избавление. Это то же самосохранение, но только в осознанном варианте.

Брендон слушал нахмурившись. Стивен налил себе еще и сразу выпил — от этого разговора настроение у него резко упало.

— Ну, что тебе еще от меня надо? — тяжело посмотрев на Брендона, сказал он. — Опять у тебя что-то вертится на языке.