Алисия Оуэлл - Высшая справедливость. Роман-трилогия

Надо же: парню только минуло пятнадцать, а он уже метит — по стопам отца — в писатели! Впрочем, книжка, которую он накропал и умудрился издать, не так и плоха. Может быть, посоветоваться с ним? Не лишено смысла.

Да, мальчишки подросли… Я и не заметил, как они из нежных розовощеких ангелочков вдруг превратились в жестких, колючих вонючек, норовящих сделать все наперекор. Впрочем, я слишком строг к ним — парни растут толковые, и каждый уже личность.

Я не сумел спасти их отца, лишил их матери. Но я сделал все, чтобы они никогда больше не знали горя. Дал им новую семью, дал им любовь — всю, на какую был способен.

Так думал теперь о своих приемных сыновьях Брендон. Мальчики еще учились в школе, но О’Брайан намеревался дать им хорошее образование, рассчитывая, что оба продолжат обучение в престижных вузах.

Сам Брендон был не против, чтобы они пошли по его стопам, как сделали в свое время его старшие сыновья. Но давить на парней не собирался, предоставив им возможность самим выбрать, чем заниматься в будущем.

Оба брата — светлые шатены среднего роста — имели спокойные, ровные черты лица, разное выражение которого — мягкое, располагающее у Эйбла и напряженное у Кейна — делало их совершенно непохожими. Оба были худощавы, но Кейн казался более мускулистым. Общего между двумя братьями было только то, что они росли и воспитывались вместе. В остальном же Кейн и Эйбл были, как день и ночь. Иногда казалось, что это дети разных родителей.

В первую очередь, братья Дадли имели диаметрально противоположные интересы. Эйбл с детских лет увлекался рисованием. Кейн же не мог долго усидеть на одном месте — его привлекали подвижные игры, не требующие, впрочем, серьезной подготовки. Он любил беготню, поэтому играл в регби, футбол, бейсбол, в которых его больше всего заводили свалки, потасовки.

Немудрено поэтому, что Кейн и Эйбл никогда не были особенно близки.

В детстве несхожесть братьев часто порождала между ними конкуренцию: из-за одобрения со стороны родителей, сверстников, а теперь, когда они повзрослели, — и из-за внимания девушек…

Брат и сестра Кларк и братья Дадли знакомы были с самого нежного возраста. В школьные годы они часто проводили вместе летние каникулы и резвились, как все дети: бросали мячик в корзину, гоняли на великах, плескались в бассейне, а потом лупили друг дружку. И в этих потасовках, как часто случается, единственной среди них девчонке, Лиззи, доставалось больше остальных.

Так продолжалось вплоть до того возраста, пока гормоны не взбунтовались в их крови, превратив в одночасье из ватаги ребятишек в трех юношей и девушку. Именно в этом возрасте все и оказались, наконец, под одной крышей — в доме Брендона.

…Они проснулись в одно и то же время, поглядев недоуменно друг на друга, будто удивленные тем, что очутились в одной постели.

— Эйби, я должна сказать тебе, — начала Лиззи, поднимая руки, чтобы собрать в пучок рассыпавшиеся по плечам волосы, — ты у меня не первый…

Эйбл молча уставился на нее.

— Я тебя сильно огорчила?

— Нет… — пробормотал он. — Думаю, для меня это не так важно.

— А хотел бы знать, кто был у меня первым? — хитровато улыбнулась Лиззи.

Эйбл замер в нерешительности, закусив нижнюю губу.

— Сказать тебе его имя? — настаивала Лиззи.

— Нет… Не знаю… Скажи! — Эйбл приподнялся на локтях.

— Это был Стиви!

— Какой еще Стиви?

— Стивен — мой брат.

— Бог мой! — опешил Эйбл.

— В этом не было ничего дурного, поверь мне, — заторопилась Лиззи. — Ну, как игра — всего пару раз.

Он сел на кровати и опустил глаза.

— Да говорю же тебе: это было чем-то вроде игры, — повторила она.

— Ну да, вы поиграли на лужайке в мячик, а потом залезли вместе в постель.

Лиззи замотала головой:

— Понимаешь, мы просто решили попробовать. А Стиви, он с детства такой сильный — он с налета овладел мной. Было здорово! Но потом кровищи полило — тебе не передать! Мы не знали, как ее остановить. Но, слава богу, все обошлось. И мы потом, как преступники, втихаря отстирывали и отмывали отовсюду пятна. Смех!

— У Стиви есть девушка, — серьезно посмотрев на нее, сообщил Эйбл.

— Ха! У него их всегда полно. — Лиззи привстала. — Ты не думай, — мягко добавила она, — мы же только попробовали. Когда оба еще ничего толком не знали и не умели. Нам было просто интересно, понимаешь?

Эйбл спустил ноги на пол и угрюмо молчал.

— Ты что, расстроился? — Лиззи погладила его по волосам. — Но ведь я у тебя тоже не первая? Да?

— Не первая… — нахмурился Эйбл, сидя спиной к Лиззи. — У Стивена большой член? — вдруг выпалил он.

— Ай-я-яй, какой «хлебный» вопрос! — расхохоталась Лиззи. — Если тебе так важно знать: то да, большой. Стиви вообще крутой парень — весь в отца. Ему, наверное, нужна для счастья сотня красоток, которых он станет ублажать в свободное время от работы где-нибудь… в шахте! Или нет — лучше на галерах! — Она снова рассмеялась и обняла Эйбла за плечи. — Не стоит тебе с ним тягаться — Стиви сомнет любого.

Эйбл сразу припомнил, что в детстве как раз Стиви часто влетало от братьев Дадли, которые были на год-два старше его. Но за последние пару лет Стиви действительно здорово возмужал.

— Даже Кейна? — спросил он.

— При чем тут Кейн? — насторожилась Лиззи.

— Ну, он тоже не слабак, — пожал плечами Эйбл. — А с осени вроде боксом решил заняться.

— Да, здорово их вместе на ринг — Кейни и Стиви!

На минуту оба замолчали. Лиззи встала, подошла к зеркалу, продолжая налаживать прическу. У Лиззи от природы были прекрасные волосы — густые, пшенично-золотистые, которые она чуть ли не с десятилетнего возраста стала осветлять до слепящей белизны, превратившись таким образом в закоренелую блонди — со всеми вытекающими.

— В конце концов, мы с тобой тоже брат и сестра, — подытожила она.

— Не совсем, — покачал головой Эйбл. — По-моему, Церковь так не считает…

— Это смотря какая Церковь. Ну ладно, хватит об этом! Молодость дана для счастья, а не чтоб голову ломать.

В этих словах была вся Лиззи. Она не любила отягощать себя условностями и без конца оглядываться на прошлое — эту ценную привычку дочь позаимствовала у отца. А еще она унаследовала от родителей сильный оптимистичный характер. Лиззи скользила по жизни легко и изящно, не прикладывая к тому особых усилий, — обо всем позаботилась природа.

С недавних пор — еще до их первой ночи — Эйбл стал ревновать Лиззи ко всем подряд, включая родного брата, который, впрочем, не обращал пока на нее особого внимания.

«Раз я ревную — это точно любовь, — вздохнув, подумал Эйбл. — А теперь еще и Стиви… Вот незадача!»

— Напишешь мой портрет? — спросила вдруг Лиззи.