Лиза Марклунд - Дурная кровь

Четкий знак: оставь меня в покое.

– Как забавно видеть тебя! – продолжала Анника. – Ты поддерживаешь контакт с кем-то из других?

Он отступил на шаг.

– Других?

– Из клуба! Слышал про Людде, кстати?

Она сделала печальные глаза, он выглядел растерянным.

– О… чем?

– Ты был на похоронах?

Он смахнул волосы с глаз.

– Ага, нет, – бодро ответил он. – Я не ходил на похороны, я…

– Ужасно жаль его. – Анника громко шмыгнула носом. – Чертов рак…

Он кивнул неуверенно. Три женщины вышли из подъезда. Робин Бертельссон взялся за дверь, как бы собираясь войти, но Анника встала у него на пути.

– Йоахим не связывался с тобой в последнее время? – спросила она.

Робин Бертельссон подозрительно посмотрел на нее:

– Нет, это было так давно.

Анника вздохнула.

– По моим последним сведениям, он находился в Хорватии, – сказала она, – работал маклером по недвижимости, ничего себе. Это было сразу после того, как малолетка забрала свое заявление на него…

– Сейчас я должен… – пробормотал Робин Бертельссон.

– Порой я думаю об этом, – сказала Анника тихо, на шаг приблизившись к нему. – Что все солгали, лишь бы защитить его от полиции.

Робин Бертельссон окаменел. Анника улыбнулась и пожала плечами.

– Это было проблемой тогда, вначале, – продолжила она. – Защита преступника называется «пособничеством в совершении преступления», но срок действия по данной статье давно истек. Сегодня все могут рассказать, что произошло в ту ночь, ничем не рискуя.

Она встала совсем близко к нему, его спина почти прижалась к кирпичному фасаду.

– Ты никогда не думал о том, что за смерть Жозефины так никто и не ответил, что Йоахим избежал наказания за убийство, и все из-за свидетелей. В этом есть и твоя вина тоже, ты обеспечил ему алиби на те часы?

Стоявший перед ней мужчина побледнел, его глаза расширились, он судорожно вцепился в стакан с кофе.

– Кто ты? – спросил он. – Что ты здесь делаешь?

Она еле заметно махнула в сторону домофона и логотипа книжного издательства, поблескивавшего на латунной табличке.

– Мне надо написать об этом, – ответила она, – о Жозефине и всем случившемся в ту ночь.

Робин Бертельссон сделал два шага в сторону.

– Боже праведный, – простонал он. – Ты не можешь втягивать меня во все это.

– Ты наверняка думал об этом, – сказала Анника тихо. – И можешь загладить свою вину перед Жозефиной. Если свяжешься с полицией Стокгольма или с прокурором Санной Андерссон и расскажешь, что, собственно, произошло…

Робин Бертельссон повернулся на каблуках и пошел прочь большими шагами. Анника подняла сумку на плечо и побежала за ним.

– Робин, – позвала она громко, – Робин, подумай об этом, ты можешь…

Анника столкнулась с крупной женщиной, прокричавшей вслед ей по-датски «чертова идиотка!», поспешила дальше, схватила его за рукав футболки.

– Робин, подожди…

Он резко остановился, развернулся, рот был крепко сжат и превратился в узкую полоску. Рывком сорвал крышку со своего стакана и плеснул содержимое в Аннику. Она сделала шаг назад, но слишком поздно, горячий напиток попал ей на грудь и на левый рукав. У нее перехватило дыхание от боли, она открыла рот, чтобы закричать, но не смогла, чувствуя, как кофе течет между пальцев и капает на тротуар.

Робин Бертельссон лавировал между людьми, скоро она видела только, как его голова раскачивалась далеко в толпе, а потом он исчез.

Нина вышла на покрашенную в красный цвет лестничную площадку, двери лифта с тихим шумом закрылись за ней. Помещение, где она работала, имело свои уникальные звуки и запахи, скрипы и шорохи эхом отдавались в пустых снабженных электронными замками коридорах. Над ней находился Крунубергский следственный изолятор, занимавший верх здания, а в земле под ней прятались коридоры и большой зал безопасности, используемый, когда маленького, расположенного под крышей, не хватало. В промежутке же сидели все полицейские и следователи, а вместе все это составляло сложный организм, который перемалывал в своих недрах всякое зло – события криминального свойства, связанные с насилием, превращая их в горы материалов, аккуратно разложенных по папкам и годных как для предоставления в суд, так и для хранения в архиве на вечные времена.

Она приложила свою карточку-пропуск к считывающему устройству и набрала код, замок кликнул, и стеклянная дверь в Государственную криминальную полицию открылась. На пути в свой кабинет она выловила из кармана мобильный телефон и набрала номер ответственного дежурного криминальной полиции лена, однако не получила ответа. Задержав дыхание, она заглянула к себе в кабинет и с радостью констатировала, что Джеспер Ву еще не вернулся из своей очередной командировки, а потом выдохнула, сняла пиджак и повесила его на спинку стула. Ее спина была мокрой от пота.

Она села за свой письменный стол, выпила немного минеральной воды и задумалась.

Затем начала с простого поиска с помощью собственного компьютера, вошла в Государственный регистр частных лиц и адресов, попыталась найти всех по фамилии Берглунд, родившихся 28 мая пятьдесят пять лет назад.

Одно совпадение, Ивар Оскар Берглунд, уроженец коммуны Эльвсбюн, сегодня числившийся в Тебю.

Никакого Арне.

Она сжала челюсти, наполнила легкие воздухом.

Все должно сходиться, ей требовалось поискать как-то иначе. Исторический поиск, те же критерии…

Кружок закрутился на экране.

Ни одного совпадения в списке.

Она вышла из регистра, оставила пальцы на клавиатуре, пока думала.

Ее подразделение имело доступ ко многим базам данных, как шведским, так и международным (не всегда на законных основаниях), но в данном случае речь не шла о чем-то засекреченном. Она написала данные Арне Берглунда на листке бумаги, прихватила с собой распечатку личных данных Ивара Берглунда и свой пропуск и вышла в коридор, спустилась на этаж на синюю лестничную площадку и вошла в центр связи. В комнате царил полумрак, она освещалась за счет горящих экранов и света, пробивавшегося из расположенного по соседству зала. Несколько коллег, из которых часть была одета в гражданское, а двое в униформу, сосредоточенно барабанили по клавиатурам компьютеров, неотрывно следя за мониторами.

– Привет, Нина, тебе нужна какая-то помощь? – спросил ее одетый в гражданское мужчина с усами.

Она улыбнулась ему и передала бумагу с именем и местом рождения Арне Берглунда.

– Можно найти этого человека в регистре народонаселения? – спросила она. – Его нет в базе данных частных лиц и адресов, поскольку он эмигрировал из страны в конце восьмидесятых или начале девяностых и умер двадцать лет назад.

Обладатель усов взял у нее листок и сел перед монитором. Нина обвела взглядом комнату в надежде найти какую-нибудь табличку с именем и выяснить, как его зовут, но не заметила ничего похожего.