Дмитрий Янковский - Чумной поезд

Мысли Пичугина текли ровно, распределялись на параллельные логические потоки, нигде не вихрились и не мешали друг другу. Он оценил данную версию как возможную, но маловероятную, и мысленно отодвинул ее в сторону на воображаемом голографическом мониторе.

Какие еще могли быть возможности?

И тут у Пичугина словно бомба взорвалась в голове. Слова «Наталья», «Ковалев», «самолет», «задержание» словно образовали логический кластер на воображаемом мониторе, а затем озарились яркой, как ядерный взрыв, вспышкой.

«Ковалев захватил не просто самолет! — подумал Пичугин. — Он захватил самолет китайского министра. Это мне известно. Сообщали в новостях, и Головин сказал. Наталья не могла вынудить Ковалева застрелиться, если использовала только собственные естественные возможности единоборств, каким бы мастером ни была. Она весит чуть больше сорока кило. А Ковалев — боец, стрелок, проводивший часы в тире и в зале на татами. Наталья могла победить его только в том случае, если ей помог АКСОН, наделив невероятной скоростью и нечеловеческой реакцией. Поскольку это происходило в самолете китайского министра, там наверняка есть камеры наблюдения. Эти камеры сняли все, что происходило. Китайцы настолько оторопели от увиденного, что передали запись в ФСБ, где она прямиком попала к Трифонову, который курировал проект, украденный Ковалевым. Логично, что именно к нему!»

Эта цепочка была настолько безупречной, что мотивации Трифонова стали прозрачнее горного хрусталя. Увидев запись и сообразив, что Пичугин неизбежно вошел в доверие к Наталье, Трифонов решил выяснить природу столь необычных способностей, явно входящих в компетенцию госбезопасности. То есть, скорее всего, у него на ноутбуке именно эта запись. Он покажет ее и предложит проследить за женщиной. Но только в том случае, если получит устраивающий его ответ. Иначе найдет другой способ. Другой! А это намного хуже! Тогда за Натальей будет следить кто-то еще, а это куда хуже, чем следить за ней самому.

Придя к такому выводу, Пичугин моментально сформировал нужный ответ, и его восприятие вернулось к прежней скорости. Трифонов закрыл-таки рот, а аналитик произнес, поддерживая игриво солдафонский тон беседы:

— К сожалению, ничего не было. Да и когда нам? Все сутки на бегу. Просто поспать, и то некогда было.

— Вот как? — Трифонову не удалось скрыть удивление под маской спокойствия. — Но вы хотели?

Пичугин решил не разочаровывать генерала, с одной стороны, а с другой — не выдать своей симпатии к Наталье.

— А кто бы ее не захотел? Знойная женщина. Вы видели, какие у нее сисечки? Лифчик она, кажется, не признает.

— Да уж! Формы достойные! — поучив удовлетворявший его ответ, Трифонов расслабился. — Прямо в ладошку укладывай. На редкость пропорционально сложена! Я хоть и старый хрен, а оценил. Призывная девочка.

Он снова заржал, а Пичугин взял себя в руки, как-то очень легко справившись с мгновенно налетевшим и отступившим бешенством, чтобы не врезать ему кулаком «по сопатке». Генерала Трифонова он без рентгена «видел насквозь», понимал и то, что этот, в общем, образованный и достаточно интеллигентный человек играет роль. А если играет — нужно аккуратно подыграть.

— И не говорите! — Пичугин кивнул с деланым сожалением. — Мы приехали к ней домой, переодеться. Я намекнул, мол, давай расслабимся, напряжение снимем. А она — нет, ни в какую.

Он старался врать убедительно. Вряд ли генерал вычислит, что у них не было ни минуты свободного времени. Попутно он решил заострить внимание Трифонова на квартире Натальи, а про их совместный визит к Лемеху умолчать. Если интерес Трифонова связан с АКСОНом, это могло иметь смысл.

— То есть она вас, Олег Иванович, мягко и мотивированно отшила?

— Выходит, что так. Но раз мы с ней оказались в одном городе и решаем общую задачу, я намерен попытки свои не оставлять. — Пичугин понимал, что Трифонов и ждал такой откровенности, на грани бахвальства.

Молодая спортивная женщина — желанная добыча для уже немолодого бывшего фээсбэшника-аналитика, особенно перенесшего лучевую болезнь, если верить досье Пичугина.

— Не боитесь? — снова сделавшись предельно серьезным, спросил Трифонов. — Все-таки не юноша, особенно после тех доз, что получили на полигоне. Она же как кошка дикая!

— Чего мне бояться? Я же не насиловать ее собираюсь.

— Ну… Как сказать. Я не об этом. Евдокимова очень загадочная женщина. С сюрпризом, я бы сказал. — Трифонов сделал паузу, словно задумавшись, но на самом деле наблюдая за лицом Пичугина. — Хотите, я вам покажу интереснейшее кино? Выложи его на «Ютьюб», можно сразу отхватить пару миллионов просмотров. На нем, кстати, у вас будет возможность увидеть Наталью Викторовну в таком виде, что вам, думаю, понравится.

— Голой, что ли? — Пичугин постарался добавить интонацию как можно пошлее и улыбнулся.

— Не совсем, но близко к тому. В трусишках бегает по аэродрому. Хотите?

— Еще бы! Конечно! — горячо заверил Пичугин.

Он старался не выходить из роли озабоченного ловеласа и отметал желание посмотреть на себя со стороны. Ему действительно очень хотелось увидеть Наталью в момент захвата, и было немного приятно, что при этом у него даже не возникало необходимости лгать. Это был его единственный честный ответ за все время, проведенное в воронежском управлении. Вот только интересовали его совсем не неглиже и «трусишки» Натальи Евдокимовой, как выразился генерал Трифонов, а то, что заставило китайского министра передать запись ФСБ.

Трифонов включил воспроизведение. Звука не было. Ролик начинался сразу с действия, и запись шла с одной камеры. Скорее всего, китайцы сами обрезали файл, чтобы не показывать русским лишнего, так как на первых кадрах Ковалев с пистолетом в руке уже стоял в проходе между креслами самолета, и почти сразу в кадре появилась Наталья. Действительно, на ней не было ничего, кроме спортивного топика для фитнеса и трусов.

— Почему она в таком виде? — спросил Пичугин, отметив про себя, что о таких подробностях спутница ему вчера не рассказывала.

— Судя по камерам, на здание аэропорта ей пришлось прыгать сквозь стену пылающего авиационного керосина после взрыва заправщика, — ответил Трифонов. — Там кадры тоже эффектные, но эти круче.

— Одежда сгорела прямо на ней?

— Скорее оплавилась, а остатки Наталья Викторовна сама содрала с себя. Вот просто содрала, не останавливаясь. Я представить себе такого не могу. Вы видели на ее ногах ожоги?

— Я ее ног еще не видел, — ответил Пичугин, не отрывая взгляда от монитора.

Дальше монитор показал нечто невообразимое. Наталья в буквальном смысле исчезла в одном кадре, а в следующем появилась на полтора метра ближе к Ковалеву. Это произошло так стремительно, что Ковалев выстрелил не в Наталью, а в то место, где она только что находилась.