Дмитрий Янковский - Чумной поезд

— Благое дело! — ответил Трифонов и положил трубку.

«Надо же, — подумала Наталья. — Каков! Благое дело. Неожиданно».

— Извините, Станислав Аркадьевич, я должна позвонить руководству, — сообщила Наталья, вставая из-за стола.

— Конечно, конечно. — Кочергин вернулся к остывшему стейку.

Тем временем в Москве близилось к завершению дистанционное совещание, организованное по телемосту. Тумасян получил добро на организацию карантинного лагеря и госпиталя на авиабазе под Приморском. Представитель от МО прямо во время телемоста связался с командующим Юго-Восточным округом и договорился о поддержке со стороны армии и ВВС. Все были очень благожелательны и старались помогать по мере сил. Премьер, как обычно, чуть улыбался, но при этом сохранял серьезность. Ему передали листок, премьер на секунду опустил глаза и прочитал:

— Иван Иванович, а вам удалось выяснить, откуда в поезде взялся этот больной мужчина, который сейчас в Воронеже лежит?

Олейник запнулся, покраснел.

— Нет еще, пока не выяснили. Он получает лечение, и мы надеемся, что когда он придет в себя, мы выясним, как он заразился и где.

— Я имею на руках мнение специалистов, что больные первой цепочки зараженных с легочной формой обычно не выживают, потому что невозможно вовремя начать лечение. Откуда уверенность, что он выживет?

— Он молодой еще человек, крепкий и весьма неплохо отвечает на проводимое лечение, — принялся объяснять Олейник, поймав себя на том, что оправдывается.

В груди его опять появилось чувство, будто кто-то чиркнул спичкой, она полыхнула жаром и начала разгораться, поднимаясь все выше и захватывая грудь все шире. Олейник нащупал в кармане спрей изокет и, отвернувшись от камеры, пшикнул в рот. Жжение отпустило, собравшись в тонкую иголочку где-то посреди груди и промеж лопаток.

— Мне доложили, что ваши спецы как-то очень хитро взялись его лечить.

— Да, — Олейник кивнул. — Мной принято решение, учитывая исключительность ситуации, применить экспериментальное лекарство. Я подготовил докладную на ваше имя и Валерии Даниловны, чтобы вы дали разрешение на его официальное испытание, несмотря на то что требуемая программа лабораторных исследований еще не завершена.

К горлу подступил ком, Олейник кашлянул.

— Хорошо, — произнес премьер. — Мы тут все понимаем, ситуация действительно экстраординарная, и если вы лично гарантируете успех от вашего чудо-лекарства, то мы готовы дать вам такое разрешение.

Олейник услышал глухой рокот в зале, где проходила коллегия, и понял, что возражают представители Росздравнадзора. Он оперся о кресло правой рукой, потому что левая вдруг ослабела.

«Черт, не инсульт же, это было бы слишком! — подумал он, потом вспомнил, что болевой приступ при стенокардии может сопровождаться слабостью в левой руке. — Только бы не инфаркт!»

— Я уже отправил письмо с пакетом обоснования проведения испытания препарата, — сообщил он вслух. — На ваше имя и Валерии Даниловне Дроздовой. Прошу вас не затягивать рассмотрение, препарат есть, и мы готовы спасать, важно оформить юридические детали. У меня, в общем-то, все.

Он ощутил, как в кармане завибрировал смартфон, отошел от стола, скрывшись за границей поля зрения камеры, и присел на подлокотник кресла. Кардикет остался в его кабинете. Надо дойти. Кто звонил? Он достал трубку и увидел, что пропущен звонок от Натальи. Перезвонить, а потом дойти до кабинета или вернуться в кабинет, принять лекарство и перезвонить?

Он встал и на негнущихся ногах направился к выходу из зала. За его спиной Думченко давал последние ответы на вопросы, а Тумасян, который был там, в Белом доме, докладывал, что готов вылететь в Приморск. Олейник краем уха услышал гортанный акцент Левона Рубеновича:

— Я прошу направить с нами в Приморск и доктора Евдокимову!

Олейник, не оборачиваясь, усмехнулся. Тумасян наступил своей амбициозности на горло и хочет, чтоб его помощницей была Наталья. Это подвиг для гордого сына армянского народа. Побороть понты и признать, что эта малявка — незаменимый спец!

«Все-таки есть хорошие люди в моем окружении», — подумал он, распахивая дверь.

Ему еще хватило силы, чтобы дойти до кабинета, сесть в кресло и принять кардикет. Голова закружилась, он протянул руку и нажал кнопку связи с секретарем штаба. Из динамика раздался женский голос: «Роспотребнадзор. Слушаю!» Олейник попытался что-то сказать, но из горла доносился только хрип. Он словно сквозь вату увидел и услышал, как в кабинет вбегает Думченко, следом еще несколько врачей. Его уложили на пол, расстегнули рубашку. Кто-то брызнул еще изокетом в рот, и Олейник окончательно потерял сознание.

В которой Стежнев находит новых друзей и узнает, что его жестоко обманули

Разойдясь из купе, для большей достоверности украинцы и Стежнев решили сделать паузу минут в десять, чтобы начавшаяся потом драка сразу обратила на себя внимание военных в тамбуре. Время терять было нельзя. Но и спешка никогда и никого еще не доводила до добра.

Наконец, как и было условлено, Степан, пошатываясь на нетвердых ногах, направился в сторону туалета.

— Туалет закрыт! — с нарочитой грубостью остановил его Кирилл.

Степану особо играть пьяного не требовалось, от водки его и впрямь заметно развезло.

— Чо? — он поднял мутный взгляд на Стежнева. — Ты тут кто такой?

— Закрыт туалет, говорю! — с нажимом повторил Стежнев.

— Что вы там шумите? — Один из экстремалов выглянул в проход с полки, но, заметив Стежнева, развивать свою позицию не стал.

— Да мне плевать хотелось, — заявил Степан. — Закрыт туалет, я поссу и в тамбуре.

Он направился к туалету, несколько раз дернул ручку, но безуспешно. Тогда, как и обещал, шагнул к двери тамбура, в котором расположились вооруженные военные в ОЗК, и при этом решительно расстегнул молнию на брюках. На вооруженных людей он демонстративно не обращал внимания.

— Э! — прохрипел один из военных мембраной противогаза. — Отошел от двери!

— Ты мне, морда москальская, не указывай! — ответил Степан.

Но не успел он сделать то, ради чего отвернулся спиной к пассажирам, как Стежнев подскочил к нему сзади, схватил за пояс брюк под футболкой и резко рванул на себя, перебросив Степана через бедро, потащил по проходу.

Грохнулся на пол Степан неумело, как вязанка поленьев, но тут же вскочил и бросился на противника. Завязалась драка, со столиков на пол полетели стаканы и пластиковые бутылки. Закричали пассажиры, завизжала женщина. Паника в вагоне нарастала.

Тут же со своего места вскочил Микола и бросился на помощь товарищу. Вдвоем они шутя подмяли под себя Стежнева, но тот вынул пистолет из-под полы куртки и направил в потолок. Без глушителя выстрел в замкнутом пространстве получился не просто громким, а заложил уши, оставив вместо звуков окружающего мира один непрерывный свист. Сквозь него, как сквозь вату, прорвалась грохнувшая очередь — это выскочили из тамбура трое военных, один из них, для острастки, тоже пальнул в потолок.