Александр Масалов - Левый берег Дона

Зато около восьми часов на дороге показалась белая "Волга", и она ехала в нужном направлении. Я вышел на середину дороги, вскинув руку и силясь изобразить на замерзшем лице дружелюбную улыбку. Наверное, мне это удалось - "Волга" остановилась.

- До Луганска не подбросите? - спросил я. - Я заплачу. И не грывнами, а баксами.

Водитель - вылитый Гомер Симпсон - с подозрением глянул на меня и буркнул:

- Это ж черт знает где... Я в Амбросиевку еду.

- Очень нужно, - сказал я. - Дядя умер. Мы на похороны спешим.

- До Амбросиевки подброшу - об чем разговор... Оттуда автобус до Луганску идет.

- Ну и на том спасибо.

- Дядя-то отчего умер? - спросил водитель.

- Сердце, - сказал я.

- Ну, то, что умер, - это, конечно, плохо, - сказал водитель. - Одно утешение - быстро. Это при онкологии и инсультах годами умирают. Вот когда у меня тетку паралич разбил...

И он принялся рассказывать, при каких обстоятельствах случился инсульт, сколько беспокойства это доставило родственником и какие деньги были вбуханы... Как выяснилось, совершенно напрасно.

Видит Бог, если б мы действительно ехали на похороны, я б его убил за бестактность. Тем паче, что я не к месту вдруг вспомнил, как за четыре недели от онкологии сгорела моя мама... Вместо этого я стиснул зубы.

А потом мы увидели, что на обочине стоит парень лет тридцати с поднятой рукой. Рядом - у ржавого жигуленка с поднятым капотом - второй парень вытирал руки куском ветоши.

***

- Поломались, - сказал водитель и сбросил скорость, явно намереваясь остановиться.

Парни мне почему-то не понравились. Оба. И самое главное - я не мог понять, почему.

- Лучше не надо, - сказал я.

Но было поздно. Мы остановились у голосующего. Водитель опустил стекло и спросил - почти весело:

- Шо - движок сдох?

И тут я вдруг понял, в чем дело. Номерные знаки у жигуленка - несмотря на снег и мороз - были щедро заляпаны грязью. Не могли они с такими номерами несколько дней ездить. Даже в сельской глубинке. Любой пост дорожно-патрульной службы их оштрафует и заставит вымыть...

Классическая ловушка. Но водитель это понял, когда голосовавший всунулся в окошко и приставил к его шее нож. Второй, с монтировкой в руках, направился к нам.

Я и не шелохнулся. Сопротивление удобнее всего оказать, когда нас выведут из машины...

- Ну что, фраер ушастый? - сказал парень. - Сам отдашь или тебе сперва кровь пустить?

- Что... отдать? - прохрипел "Симпсон".

- Не прикидывайся мудаком. Бабки давай!

- Да ну, хлопцы, откуда у меня гроши? Я третий год без работы сижу... Извозом на жизнь зарабатываю...

Второй парень, заглянув в салон, брезгливо поморщился:

- И магнитола у него - говно!

- Полштуки заплатят, - возразил первый. И нам: - Выходите из машины, выворачивайте карманы...

Глаза у него странно блеснули.

- А ты, краля, колечко с камешком не вздумай проглотить. Не то я тебе харакири сделаю!

«Не сейчас, - стучало у меня в висках. – Сиди спокойно. Не пори горячку…»

Карина подняла руку, задумчиво посмотрела на колечко, и я в очередной раз поразился, какие у нее длинные и тонкие пальцы.

- Оно мне дорого как память, - сказала Карина. - Я лучше деньгами отдам...

- А у тебя есть деньги? - явно упиваясь ситуацией, сказал парень с ножом. - Давай их сюда!

Карина медленно сунула руку во внутренний карман куртки и вдруг ловко, как фокусник, извлекла на свет божий здоровенный пистолет.

- Ну-ка, ты, урод ё...ный, - сказала она негромко, но с чувством, приставив пистолет к его виску. - Брось нож, а то я тебе мозги вышибу!

- Щас я у тебя отниму шпалер - и ты очень пожалеешь! - сказал парень.

- Рискни здоровьем, - сказала Карина.

И она выстрелила мимо его головы.

***

"ТТ" бабахнул так, что у меня заложило уши. Парень выронил нож и от испуга присел. Второй - отскочил от машины. Карина - женщина уравновешенная, но сгоряча могла таких делов натворить...

- Гони!!! – заорал я.

Водитель переключил скорость, выжал сцепление и дал по газам. Я оглянулся. "Жигули" и двое парней стремительно уменьшались в размерах. Тогда я повернулся к Карине.

- Откуда у тебя пистолет? - гаркнул я.

- Что ты, милый, - сказала Карина, улыбаясь. - Это не пистолет, а так - одно название. Газовый пистолет с шумовыми патронами.

Я не стал говорить, что газовых "ТТ" в природе не существует. Я молча взял у нее пистолет и выдернул обойму. Патроны были боевые. Двух не хватало: один был израсходован, другой находился в стволе.

Вставив обойму, я сунул шпалер в карман и сказал:

- Газовый пистолет - это не игрушка. Больше никогда так не делай! Твое счастье, что все обошлось!..

- Спасибо, ребята, - пролепетал водитель. - Выручили... Я думал - всё, кранты...

- Ну, а то ж! - сказал я. - Все люди - братья. Должны помогать друг другу...

Произнеся эту сентенцию, я замолчал. Водитель больше не пытался развлекать нас рассказами о том, при каких обстоятельствах и как умирали его родственники. Проняло, дурака.

Он молча гнал "Волгу" вперед. Словно хотел как можно быстрее доехать до родной Амбросиевки.

***

Когда мы въехали на улицу поселка городского типа, он резко притормозил и с каким-то облегчением произнес:

- Приехали. Автобусная остановка через дорогу.

- О нападении вы будете сообщить в милицию? - спросил я.

- Не знаю еще...

- Лучше не надо. Все равно этих хмырей не найдут, а нервы попортят - будь здоров! Зачем и нам, и вам лишние неприятности?

- И то верно, - пробормотал водитель.

Мы вышли из салона и захлопнули дверцы. Я подошел к приоткрытому окошку и спросил:

- Так сколько с нас?

Вместо ответа водитель дал по газам.

Глава двадцать пятая

- Ты ему веришь? - спросила Карина.

- Обязательно разболтает о том, как его выручили два москаля, едущие в Луганск, - сказал я. - Не сегодня, так завтра.

Карина кивнула.

- Что будем делать? - спросила она.

- Надо убираться отсюда.

- В Луганск?

- Большой город - это, конечно, хорошо. В нем затеряться легко. Но большой город требует документов.

***

На дороге показался ЛИАЗ, сто лет не видавший даже косметического ремонта. Ехал он, похоже, только благодаря движущей силы, проистекающей от русского хард-мата. Табличка, прикрепленная на лобовом стекле, извещала, что автобус направляется в Новую Амбросиевку.

Когда он остановился, из двери вылезла толстенная бабка с совершенно неподъемным мешком. От такой поклажи у меня - молодого крепкого мужчины - развязался бы пупок, а она перла его, ухитряясь при этом перекрикиваться с подружкой, оставшейся в автобусе:

- О це дило!.. Га, Маня?.. Га?.. Не, сёдня "Санта-Барбара!"...

Войдя в автобус, мы сели на заднее сидение и поехали. На нас обращали внимание. Ну, еще бы! Карина даже в турецко-китайском прикиде была ничего себе. А я не имел возможности переодеться. На мне было черное кашемировое пальто, брюки и модельные ботинки - в общем, я был одет совершенно неуместно для местности, где триста рублей - это солидные деньги...