Стив Гамильтон - Виртуоз (в сокращении)

— Неплохо, — оценила она. — Даже лучше чем фотография. Как будто это… Это он. Как ты это делаешь?

Я не знал, что ответить. Она продолжала разглядывать рисунок. Наконец она отложила его, перебрала еще несколько и взяла портрет Амелии. А я и забыл, что положил его к остальным.

На этот рисунок Люси смотрела особенно долго.

— Это она. Девушка, которую ты любишь.

Я кивнул.

— Больно, правда? Когда о чем-нибудь мечтаешь так сильно.

Она смотрела на меня. Как обычно, ее волосы были растрепаны. Одно веко заметно припухло.

— Видел мою картину со львом? Которую повесил Джулиан?

Я вспомнил, о чем речь: вероятно, это была ее лучшая работа, потому что лев получился не симпатичной пушистой зверюшкой, каким нарисовали бы его многие другие. Он был космат и явно голоден. Лев за секунду до прыжка в лицо человеку.

— Когда я соскочила с наркоты… Если верить Джулиану, я избавилась от зависимости легко и быстро, словно сходила на вечеринку. Он даже не представляет себе, как это было тяжко. Не знает, каково это — помнить, что она по-прежнему подстерегает меня, ждет, когда я снова сорвусь.

Люси отложила рисунок.

— Ты когда-нибудь видел, как львы занимаются сексом?

Я медленно покачал головой.

— Это ярость. Это опасность. Может, это и приятно, но каждую секунду тебя могут закогтить насмерть.

Она говорила, а я смотрел, как движутся ее губы.

— А теперь представь, что вот такой лев слишком сильно любит тебя. И так же остро тебя хочет. Вот что я имею в виду. Вот что это значит.

Она протянула руку. Коснулась ладонью моей шеи.

— Так что же ты носишь в себе? Почему оно запрещает тебе говорить со мной?

Я с трудом сглотнул, ощущая прикосновение ее пальцев.

— Покажи мне, как ты пробуешь что-нибудь сказать.

Не могу, думал я. Я так старался для Амелии. И не смог. Даже для нее.

Я отвел в сторону ее руку и встал. А секунду спустя она подошла ко мне сзади и встала так близко, что я кожей ощущал ее дыхание.

— Как ее зовут? — прошептала она. — Ту девушку?

Я обернулся, и она поцеловала меня. Она казалась полной противоположностью Амелии. Больше походила на меня, была несчастная, встрепанная, но стояла совсем рядом, обнимала меня, а я слышал, как в ее груди бьется сердце. Когда она разделась… Раздетая, она выглядела более нагой, чем Амелия. Более бледной и беспомощной.

Было и хорошо, и тошно, и все кончилось слишком быстро. Когда мы лежали, обнявшись, я услышал слабый сигнал из-под кровати.

— Что это за звуки? — спросила она.

Я вскочил и вытащил из-под кровати обувную коробку. Очередной звонок от моего доброжелателя из ФБР?

— Кто это? — Люси заглянула в коробку.

Сигналил красный пейджер. Человек из Детройта.

Хозяин вызывает, мысленно ответил я. На этот раз — настоящий.

Я понимал, что все складывается неправдоподобно хорошо. Чувствовал, что где-то должен быть подвох. Но пока мне было все равно. Я находился за домом Маршей, но не копал яму, а сидел в кресле рядом с Амелией.

С официального разрешения ее отца.

Почему-то теперь все ощущалось иначе. Глубокой ночью становишься совсем другим человеком. А сейчас… мы видели дневные сущности друг друга. Два подростка семнадцати с половиной лет из разных школ и разных миров. Из которых говорить умел только один.

Амелия нашла пару больших блокнотов и несколько карандашей, и час с лишним мы рисовали самих себя, занимающихся рисованием. На ее лицо падала прядь волос, на моем лице застыло выражение преувеличенной серьезности на грани печали. И меланхолии. Мой портрет, нарисованный Амелией, удивил меня: этот день стал для меня первым счастливым днем из последней тысячи дней. Как же тогда я выглядел раньше?

Прошло еще два часа, время близилось к четырем. Поразительно, насколько быстрее летит время, когда не копаешь землю, задыхаясь от натуги.

Перейдем сразу к барбекю, которое началось несколько часов спустя. С каждой минутой события этого дня казались мне все более невероятными. Я сидел во главе стола для пикников, рядом с Амелией. Держал в руке банку пива — за три с половиной года до получения законного права употреблять его. Но кому какое дело жарким летним вечером? Единственным облачком на чистом небе стал брат Амелии, Адам, приехавший на один день из Ист-Лансинга. Как только он увидел меня, на его лице отразилось непреодолимое желание меня убить. Он был в драной безрукавке, мышцы играли на обнаженных руках так, будто под кожей в них были спрятаны кокосы.

— Ты и есть тот самый мелкий хулиган, который вломился к нам в дом? — процедил он.

Мне на помощь пришел мистер Марш. Он объяснил сыну, что я честно искупил вину, так что меня надо оставить в покое. Но даже после этого Адам продолжал испепелять меня взглядом. К нему в гости явилось пятеро футболистов лейклендской команды, и ожидалось еще несколько. Мистер Марш жарил на гриле хот-доги и гамбургеры, с трудом успевая утолять аппетит гостей.

Амелия незаметно взяла меня за руку, переплела свои пальцы с моими и засмотрелась на ночное небо.

— В такие вечера, — произнесла она тихо, чтобы услышал только я, — кажется, что мы приятная, нормальная, счастливая семья.

Она повернулась и посмотрела мне в глаза:

— Не верь. Ни на секунду.

Быстро темнело. На небо вышла луна. Над грилем вился дымок. Мистер Марш принес CD-плеер и включил «Beach Boys» — видимо, свою любимую группу. Когда наконец прибыл его партнер мистер Слейд, я сразу вспомнил, что видел его накануне. Это он подошел ко мне, несколько минут смотрел, как я копаю яму, а потом удалился в дом к мистеру Маршу. Сегодня он опять был в костюме с галстуком.

Дождавшись, когда Амелия уйдет на минуту в дом, мистер Марш отвел меня в сторону и официально представил гостя.

— Майкл, познакомься с Джерри Слейдом. Моим партнером.

— А мы уже знакомы, — отозвался Слейд, пожимая мне руку. — Рад снова тебя видеть.

— По-моему, Джерри не верится, что ты и вправду умеешь… все, что умеешь, — запнувшись, договорил мистер Марш. — Как думаешь, может, стоит показать ему?

Меня спасла вернувшаяся Амелия.

Мистер Марш, придерживая меня за локоть, прошептал на ухо:

— Еще успеем, попозже.

Он хлопнул меня по спине и отошел к грилю.

Через пару часов Адам с товарищами укатили на какую-то вечеринку. Мы остались вчетвером.

— Парню давно пора спать, — объявил мистер Марш, обнимая меня за плечи. — Завтра ему опять копать.

— А я думала, с этим покончено, — возразила Амелия.

— Детка, я же просто шучу. Ну, пожелайте друг другу спокойной ночи. Кстати, ты не мог бы заглянуть ко мне в кабинет, Майкл? Хочу спросить у тебя кое-что насчет нашего трудового соглашения.