Стив Гамильтон - Виртуоз (в сокращении)

Разыскав единственный номер, хранившийся в памяти, я нажал кнопку вызова. Послышались два гудка. Затем голос Бэнкса:

— Майкл, это ты?

Держа телефон возле уха, я зашагал к дому.

— Хорошо, что ты позвонил. Вот что я тебя попрошу сделать: просто не отключайся, ладно? Поблизости есть полицейский участок?

Собираясь сесть за стол, я вдруг увидел, что дверь, замаскированная под книжный шкаф, открыта. Дверь в тайную комнату. Я положил телефон на стол. Сделал глубокий вдох, поднялся и подошел к шкафу.

И увидел в щель, что Гуннар стоит на коленях перед сейфом.

А над ним возвышается другой человек.

Засоня.

Заметив меня, он выхватил пистолет и прицелился мне в грудь.

— Наконец-то, — процедил он, втаскивая меня в комнату. — У твоего приятеля здесь проблемы с сейфом.

— Майкл и Люси вечно меняли код, — объяснил Гуннар. Это была правда: Люси вводила новый код, а я вскрывал замок. Заодно и тренировался. — Так что теперь только он может его открыть.

Слишком уж он спокоен, отметил я. Как будто ему никто не угрожает.

— Просто открой сейф, — голос Гуннара звучал ровно и не выражал никаких эмоций, — не доставляй никому лишних хлопот.

— Никто из вас не понял. — Засоня расплылся в омерзительной ухмылке. Как я ее ненавидел. — Среди вас завелся Иуда, а вы ни хрена не замечали.

Только тут мне все стало понятно. У Гуннара был свой человек на яхте. И это был не кто иной, как Засоня. Вдвоем они и провернули все дело.

Как я раньше до этого не додумался? Ведь между ними столько общего, вдруг понял я. Они даже вели себя похоже, даже жаловались на то, что им всегда достается самая тяжелая работа. И копили злобу на всех, кто их окружал.

— Извиняться я не собираюсь, — сказал мне Гуннар. — Во всяком случае, перед тобой. Скажешь, я не предупреждал тебя: держись от Люси подальше? Или ты забыл?

— Кстати, где она? — спохватился Засоня.

— Слушай, ты же получил все, что хотел, — напомнил Гуннар. — Твои четыре миллиона прямо перед тобой. Заодно от босса избавился.

Значит, эту часть плана они все-таки провернули. И человек из Детройта мертв.

— Я задал тебе вопрос, — сказал Засоня. — Где рыжая?

— Уехала. О ней не беспокойся.

Люси здесь ни при чем, понял я. Никак не замешана в этом деле. Гуннар держал ее в неведении, а когда все было кончено, отослал прочь. Вероятно, сейчас она ждет его где-нибудь в надежном месте.

Засоня пронзил Гуннара взглядом. Потом повернулся ко мне:

— Открой сейф, лады?

Гуннар поднялся, чтобы я мог занять его место. Я не шевелился.

— В последний раз прошу, — произнес Засоня. — Открой сейф.

Ничего, думал я, ничего ты не получишь.

Засоня направил на меня пистолет. Его ствол был длинным, с навинченным глушителем.

Внезапно он повернулся и выстрелил Гуннару между глаз.

Звук был глухой, не похожий на настоящие выстрелы. Мне понадобилось время, чтобы осознать, что произошло. Бесконечно-долгое мгновение Гуннар стоял прямо с изумленным выражением лица. И наконец рухнул.

— Открой сейф, — велел Засоня. — Сейчас же.

Я стоял перед ним неподвижно.

— Я всажу тебе пулю в левую ногу, — пообещал он. — Потом в правую. И буду продолжать в том же духе, пока ты не откроешь сейф. Мой рекорд — двенадцать выстрелов. С перезарядкой. Хочешь, сегодня я поставлю новый рекорд?

Он прицелился мне в левую ногу. Это наконец побудило меня сдвинуться с места. Я встал на колено и начал вращать диск. Четыре поворота влево. Три вправо. Едва я возьмусь за ручку, думал я, он меня прикончит. Это как пить дать.

От смерти меня отделял всего один поворот диска. Если бы Засоня хоть что-нибудь смыслил в сейфах, он мог бы убить меня сейчас же и сделать последний поворот собственноручно.

Я еще несколько раз повернул диск влево. А теперь — все сначала.

— Хватит тянуть время, слышишь? Открывай его.

Я сбросил набранный код и опять начал набирать его: четыре влево, три вправо, два влево. Потом оглянулся. Засоня ответил мне своей мерзкой ухмылкой.

Я повернул диск вправо. Теперь осталось только взяться за ручку.

Со стороны замаскированной под шкаф двери раздался голос:

— Брось оружие.

Засоня вскинул голову.

— Брось сейчас же или ты труп.

Харрингтон Бэнкс медленно шагнул в комнату, целясь точно в грудь Засоне. За спиной у Бэнкса стояли еще трое.

Их привел сюда мобильник. Когда мобильник включен, его местонахождение можно установить с точностью до квартала. Полиции осталось только заглядывать в один дом за другим, пока они не дошли до нашего.

Засоня в последний раз ухмыльнулся мне и бросил пистолет.

Вот я и вернулся к тому, с чего начал. Я провел за решеткой почти десять лет. Десять. Помнишь, еще когда я попался в первый раз, то понял, как работает система? Если ты не в ладах с законом, решать, как поступить с тобой, будут три или четыре человека. Не больше. В этом раскладе имелось несколько обстоятельств в мою пользу. Прежде всего я — «чудо-мальчик». Ребенок из неполной семьи. Травмированный. С ранимой психикой. И кроме того, если вдуматься, по своей воле я не совершил ни одного преступления. Я же был подростком, когда мне промыли мозги и в буквальном смысле вынудили взламывать сейфы.

Словом, теперь ты в общих чертах знаешь линию, которой придерживался мой адвокат.

Но моим главным козырем стало то, что я во всех подробностях рассказал, какую работу выполнял и для кого. Следствие особенно заинтересовалось убийством члена Законодательного собрания в Огайо. Разумеется, приказ прикончить его исходил от босса Засони. И этот босс уже был мертв. А сам Засоня? Неожиданно для меня он оказался крупной рыбой. Почти такой же крупной, как чучело, когда-то висевшее на стене кабинета мистера Марша.

Интересный поворот, верно? Оказалось, что живой Засоня представляет для меня гораздо большую ценность, чем мертвый.

В общем, с учетом всех этих обстоятельств мне светило тюремное заключение сроком не меньше десяти и не больше двадцати пяти лет. Я рассчитывал скорее на первое. И эти десять лет почти истекли.

Мне с избытком хватило времени для размышлений. Копаясь в своих воспоминаниях, я отчетливо увидел моменты, когда мог бы выбрать совсем иной путь. Мне до сих пор жаль, что я этого не сделал. Единственное, о чем я не жалею, — о встрече с Амелией.

Первое письмо от нее я получил через четыре года. Я говорю «письмо», хотя на самом деле это была страница, заполненная панелями — рисунками, как в комиксах. Словно в давние времена.

На первой панели Амелия примеряла свадебное платье. Я чуть не умер от отчаяния, решив, что она выходит замуж за другого. Это было невыносимо. Зачем тогда она вообще решила написать мне?