Илона Волынская - Смерть и побрякушки

Марина надменно приподняла брови:

— То есть вы хотите сказать, что при известии о слиянии крупнейшей в области пресс-корпорации и лучшей в области газеты, наши клиенты начали разбегаться?

— Я себе представляю ситуацию по другому…

— Если бы только себе, — тяжко вздохнула Марина и нажала кнопку селектора, — Светочка, проследите, пожалуйста, чтобы Эдуард Викентьевич больше никогда не вел переговоров с рекламодателями.

— Как при Павле Афанасьевиче? — хмыкнула Светиным голосом коробка селектора.

— Совершенно верно. Будем беречь традиции фирмы. Позже я съезжу в «Нимфу» и исправлю последствия вашей беседы. Надеюсь, это все? Или вы еще с кем-то успели плодотворно пообщаться?

— Вас не было на месте. Вы гораздо больше заняты ребенком, чем компанией. Доведете нас до разорения… — обиженно бурчащий Эдичка поплелся к двери. Марина провожала его удивленным взглядом. Неужто у него хватает пороху только на обиду? Да если бы ее кто так выставить попробовал, мало бы не показалось!

Эдичка неожиданно обернулся и бросил на нее мягкий примирительный взгляд:

— Хотите, я найду мальчику няню?

Стараясь заглушить внезапно нахлынувший ужас, Марина всматривалась в его невинно-глуповатое лицо. Неужели он все таки не так глуп, как прикидывается, и весь предыдущий разговор должен только рассеять Маринино внимание. Утомить и разозлить ее настолько, чтобы она согласилась на все, лишь бы избавиться от Макарова. Примет его предложение и сама впустит убийцу к Сашке.

— Нет, благодарю вас, — пробормотала Марина, — Пока что меня вполне устраивает стажерка Юля.

— Стажерку я отослал на место, — радостно сообщил Эдичка, — На работе делом следует заниматься, а не играть в дурацкие игры.

Марина прянула из-за стола. Сзади с грохотом рухнуло отброшенное кресло. Тяжелая дверь отлетела в сторону, из-за спины злобно вякнул прихлопнутый Эдичка.

— Что случилось? — вскрикнула Света, но Марина, не оглядываясь, вылетела в коридор.

Острые шпильки подламывались на бегу и Марина сдернула их, словно высвобождаясь из капкана. В три скачка она преодолела коридор, затянутые гладкими колготками ноги разъехались на плиточном полу и Марина всем телом вломилась в широченные двери конференц-зала.

— Сашка, Сашенька! — почти шепотом позвала Марина, чувствуя как тошнота ужаса подпирает горло. Тишина: ни шороха, ни звука.

— Сашка! — заорала она и заметалась по комнате, бессмысленно заглядывая под столы и в шкафы. Она уже понимала, что Сашки здесь нет, но все еще надеялась.

— Что, что случилось? — двери разлетелись и в зал вбежала перепуганная Светка.

— Сашка пропал, — едва шевеля бесчувственными губами, ответила Марина.

На подламывающихся ногах она выбралась в коридор.

— Юли на месте нет, девчонки говорят — не появлялась, — нервно доложила вооруженная мобилкой секретарша. И тут же успокаивающе добавила, — Мимо охранников за последний час никто не проходил.

— А другой выход?

— Нету, чтобы не сматывались бесконтрольно…

Марина вскинула голову:

— Так искать, может он еще здесь…

Из-за коридорного поворота послышался перестук каблуков. Как много оттенков у этого звука! В походке женщины была вороватая торопливость, неуверенность, помноженная на отчаянную спешку.

Света удовлетворенно улыбнулась:

— Все в порядке, Марина Сергеевна, вон, небось Юлька бежит, сейчас оправдывать станет. Ух, я ей задам!

— Сашка! — Марина кинулась на звук.

И тут же, словно сбитые ее окриком влет, каблучки споткнулись, замешкались, неуверенно затоптались — и часто-часто затопотали. Прочь.

— Эй, кто там бежит, вернитесь немедленно! — властно крикнула Марина, бросаясь в погоню.

Она сама не знала, что заставило ее бежать вслед за неизвестной. Сперва Эдичка, полчаса морочивший ей голову и затем сообщивший, что ребенок остался без няньки, потом Юля и Сашка, бесследно растворившиеся в стерильных коридорах «Worldpress», а теперь еще неведомая женщина, в ответ на оклик обратившаяся в бегство. Все неспроста, и все грозило бедой малышу. С неожиданной для самой себя прытью Марина помчалась вслед за беглянкой.

Поворот, поворот. Длинный белый коридор, залитый беспощадным светом галогенных ламп, словно вступил в союз с убегающей женщиной. Впереди никого, только затихает, удаляется дробный топот каблуков. Вот он совсем смолк, задыхающаяся Марина остановилась возле лестницы. Пролет вверх — пусто, пролет вниз — тоже, лишь откуда-то из глубины доноситься тихий гул ксерокса и слабый рокот голосов. Незнакомых, взрослых.

Сашка исчез. Марина обессилено привалилась к стене. Что делать, если совершенно, абсолютно, категорически не знаешь, что же теперь делать? Полная растерянность, тупой ужас и отчаянная беспомощность сплетались с бурной злостью на Сашку, бестолковую стажерку Юлю, себя, весь мир…

— Найдется, выдеру, на всю оставшуюся жизнь в угол поставлю, девчонку уволю к чертям… Господи, только бы нашелся, все прощу! Господи, да сделай же что-нибудь, я ведь сейчас не выдержу, заору!

И словно в ответ возмущенный детский ор флагом взвился снизу, от гудящего ксерокса. Оскальзываясь и спотыкаясь, надеясь и не смея надеяться, Марина бросилась вниз.

— Я не виновата! Эдуард Викентьевич так кричал! Немедленно, говорит, не за детские игры вам платят, работать, быстро на ксерокс, чтобы через пятнадцать минут копии у меня на столе… Дверь держал, сам проследил, чтобы я сюда пошла. Но я, честное слово, я сразу же вернулась, и мальчика забрала. Он и минуты один не пробыл, даже испугаться не успел…

Торопливый Юлин речитатив назойливо бился в уши, а обессиленная Марина пыталась притянуть к себе Сашку. Тот досадливо отпихивался локтями, не отрывая завороженных глаз от яркой полосы света в гудящем копировальном автомате.

— Ты дура, Юлька, — озлобленной гадюкой шипела Света, для убедительности размахивая подобранными по пути Мариниными туфлями, — Эдичка на нее покричал, ай, беда какая! Тебе ему хамить нельзя, а слушаться не обязательно. Отменять распоряжения Марины Сергеевны он вообще не имеет права! Чудеса доблести, вернулась она, понимаешь, ребенок минуты один не пробыл! Да в таком возрасте их и на секунду оставлять нельзя! Сказала бы просто: начальство велело, и чтоб Эдичка с тобой сделал?

— Оставь ее, Света, не кричи, — Марина решительно пресекла очередную Сашкину попытку сунуть пальцы в лоток для бумаги и подхватила малыша на руки.

Рассерженно фыркнув, Света впечатала в пол Маринины туфли. Мимолетно пожалев ни в чем не повинные лодочки, Марина сунула в них ноги и устало двинулась вверх по лестнице.

— Марина Сергеевна, — запрокинув голову, стажерка жалобно глядела на Марину снизу вверх, — Я, честное слово… Я бы сразу к вам пришла. Закончила и пришла! Или та женщина отвела бы Сашу в кабинет.