Десмонд Бэгли - Бегущие наобум

— Что-то случилось, верно?

— К сожалению, ты права. Именно об этом я и хотел поговорить.

Еще в Шотландии Слэйд предупреждал меня о возможном вмешатель­стве Элин в операцию. Но если наша будущая совместная жизнь с Элин имеет какой-нибудь смысл, то ко всем чертям Слэйда и все требования, я обязан сказать ей правду.

Я притормозил и съехал на обочину, подпрыгивая на кочковатом дерне. Остановил машину: внизу под нами раскинулось море. Груды земли время от времени отрывались от стены обрыва и с глухим шумом обрушивались прямо в серые волны. Вдали виднелся покрытый мглой остров Гримсей. За тем берегом между нами и Северным полюсом не было буквально ничего. Перед нами расстилалось Северное море.

— Что ты обо мне знаешь, Элин? — начал я.

— Странный вопрос. Я знаю, что тебя зовут Алан Стюарт, и очень тебя люблю.

— И это все?

— А мне, что, нужно больше?

Я усмехнулся.

— Тебя не мучает любопытство?

— О да, но я с ним справляюсь. Если ты хочешь, чтобы я о чем-то знала, то сам расскажешь, — спокойно заметила она, — нет. Знаю еще кое-что.

— А именно?

Она повернулась ко мне.

— Я знаю, что случилось что-то плохое, и произошло это незадолго перед нашей первой встречей. Я ни о чем не спрашиваю тебя, чтобы не вызывать призраков прошлого.

— Ты очень наблюдательная. Не думал, что мое состояние будет так заметно. Тебя удивило бы известие о том, что я когда-то был агентом бри­танской разведки или попросту шпионом?

Она посмотрела на меня с интересом.

— Шпион, — медленно произнесла она, словно смакуя это слово. — Да, я очень удивлена. Шпионаж — не очень престижное занятие и совер­шенно тебе не подходит.

— Кое-кто мне недавно уже это тоже сказал, — ответил я с ирони­ей. — Тем не менее, это правда.

Она помолчала, а затем добавила:

— Ты был шпионом, но сейчас все в прошлом. Алан, то, что ты делал раньше, сейчас не имеет никакого значения. Для меня важно лишь то, кто ты сейчас.

— Но иногда прошлое хватает нас. Так случилось со мной. Есть один человек по имени Слэйд. — я остановился, задумавшись, правильно ли поступаю.

— Да? — отозвалась она, как бы подгоняя меня.

— Он приехал ко мне в Шотландию. Я расскажу тебе о той встрече.

Охота в тот день не удалась. Что-то ночью напугало оленей, и они оставили долину, где я надеялся их найти, переместившись к обрыви­стым берегам Бенм Фада. Я видел животных в телескопическом прицеле: чистые, серо-бронзовые фигуры, разбросанные по пастбищу. Ветер мне не помогал: я мог бы приблизиться к ним, если бы у меня выросли крылья. Наступил последний день сезонной охоты, поэтому олени могут не бояться мистера Стюарта до конца лета.

В три часа собрал свои вещи и двинулся домой. Пробираясь вниз по стоку Сгурр Мор, я увидел возле дома автомобиль и маленькую фигурку, прохаживающуюся рядом. Дом расположен в труднодоступном месте, каменистая тропинка, ведущая к деревне, отбивает охоту у случайных туристов, поэтому те, кто сюда добираются, уж очень хотят меня видеть.

Обо мне этого не скажешь — привык жить один и никого не приглашаю в гости.

Я осторожно подошел поближе и задержался под укрытием скал и ручья. Снял карабин и, убедившись, что он разряжен, приложил его к плечу. Сейчас отчетливо различил моего гостя в телескопическом прицеле. Он стоял ко мне спиной, но, когда повернулся, я увидел лицо Слэйда. Навел центр прицела на его бледное большое лицо и нажал на курок: боек щел­кнул вхолостую. Подумал, поступил бы я точно так же, будь карабин заря­жен? Мир был бы значительно лучше без таких людей, как Слэйд. Однако заряжать оружие показалось мне действием слишком уж рассчитанным, поэтому закинул карабин за плечо и направился к дому.

Оказалось, что все-таки надо было его зарядить.

Когда подошел, Слэйд повернулся и помахал мне рукой.

— Добрый день! — приветствовал он меня так спокойно, словно был здесь частым и желанным гостем.

Я подошел ближе и спросил:

— Как ты меня нашел?

Он пожал плечами.

— Как обычно. У нас свои методы.

Я знал их и совсем не одобрял.

— Перестань играть роль Шерлока Холмса. Что тебе нужно?

— Ты не приглашаешь меня? — он показал на дверь дома.

— Зная тебя, готов поспорить, что ты заглянул там в каждый угол.

Он поднял руки, выражая изумление.

— Неправда, слово чести!

Я чуть не расхохотался прямо ему в лицо. Этот человек не знал, что такое честь. Толкнул дверь и вошел. Он последовал за мной, цокая с неудо­вольствием.

— Не закрываешь дверь на ключ? Ты слишком доверяешь людям.

— Здесь нет ничего, что стоило бы забрать, — сказал я безразлично.

— Кроме твоей жизни, — ответил он, бросив пронзительный взгляд.

Я промолчал и поставил карабин. Слэйд осмотрелся с интересом.

— Примитивно, но довольно уютно, — заметил он. — Но все-таки не понимаю, почему не живешь в большом доме.

— Не твое дело.

— Возможно, — парировал он и уселся. — Значит, укрылся в Шот­ландии и надеялся, что никто тебя здесь не найдет. Этакая защитная ок­раска, а? Мистер Стюарт, скрывающийся в толпе других Стюартов. Заста­вил нас немного потрудиться.

— Кто сказал, что я прячусь? Ты же знаешь, что я шотландец.

— В какой-то мере. В тебе есть немного шотландской крови от деда со стороны отца. Но еще недавно ты считался шведом, а чуть раньше выдавал себя за финна. Разумеется, тогда тебя звали Стевартсен.

— Ты проделал восемьсот километров, чтобы вспомнить старые дела? — спросил устало.

— Ты в прекрасной форме, — заметил он.

— О тебе так не скажешь: выглядишь паршиво и, к тому же, начал толстеть.

Он хихикнул.

— Избыток благосостояния, мой дорогой малыш: все эти обеды за счет правительства Ее Королевского Величества, — он махнул толстой рукой. — Но приступим к делу, Алан.

— Я для тебя — мистер Стюарт.

— О, вижу, ты меня не любишь, — заметил он с грустью в голосе. —

Но неважно, в конце концов, это не имеет значения. Я хочу. мы хотим, чтобы ты кое-что для нас сделал. Понимаешь, ничего особенного.

— Ты что, сошел с ума?

— Я знаю, что ты чувствуешь, но.

— Ничего ты не знаешь, черт возьми! — взорвался я. — Если считаешь, что после случившегося я буду на вас работать, то ты явно чокнутый.

Разумеется, я ошибался: Слэйд прекрасно понимал, что я чувствую. В этом и заключалась его работа: знать о людях все и использовать их как инструменты. Я рассчитывал, что он попытается сейчас меня прижать посильнее, и действительно, через мгновение он принялся за дело, типич­ным для себя окружным путем.

— Поговорим о старых делах. Ты ведь помнишь Кенникена.

Я мог бы его забыть, если бы мне полностью отшибло память. У меня перед глазами всплыло лицо Кенникена, каким его видел в последний раз: глаза, словно серые камешки, посаженные глубоко, что характерно для славян, и шрам, бегущий от виска до уголка рта, резко выделяющийся на фоне неожиданно белой кожи. Он тогда был так взбе­шен, что мог меня убить.