Ларс Кеплер - Гипнотизер

– Беньямин!

– Ты меня слышишь? – произнес Беньямин где-то совсем близко.

– Где ты? Скажи, где ты?

– Не знаю, папа, я ничего не понимаю. Я лежу в машине, а она все едет и едет…

– Кто тебя забрал?

– Я проснулся в машине, ничего не видел, я хочу пить…

– Ты не ранен?

– Папа, – заплакал он.

– Я здесь, Беньямин.

– Что случилось?

У Беньямина был голос маленького перепуганного мальчика.

– Я найду тебя, – сказал Эрик. – Ты знаешь, куда тебя везут?

– Я слышал голос, как через толстую ткань, когда проснулся. Что же там было? Что-то вроде… как будто дом…

– Скажи еще что-нибудь! Что за дом?

– Нет, не дом… какая-то развалюха, вороний зáмок.

– Где?

– Мы остановились, папа, машина остановилась, я слышу шаги, – в голосе Беньямина был ужас. – Больше не могу говорить.

Странный, глухой, как из-под земли, голос, что-то треснуло, внезапный крик Беньямина, резкий срывающийся голос, будто он смертельно напуган:

– Не трогайте меня, я не хочу, ну пожалуйста, честное слово, я…

Стало тихо, разговор прервался.

Сухие снежинки кружились над парковкой возле забегаловки. Эрик смотрел на телефон, но не решался никуда звонить, боясь пропустить новый звонок от Беньямина. Он ждал возле машины, надеясь, что Беньямин позвонит еще раз. Попытался припомнить разговор в подробностях, но все время терял нить. Испуганный голос сына все еще звучал в ушах. Надо рассказать о звонке Симоне.

Полоса красных габаритных огней разделялась, как змеиный язык, направо, к университету и автомагистрали Е-18, и налево, к Каролинской больнице и магистрали Е-4. Тысячи автомобилей в медленно ползущей пробке. Эрик вспомнил, что оставил перчатки и шапку рядом с гамбургером в забегаловке, но ему было все равно.

Сел в машину. Руки тряслись так, что невозможно было вставить ключ в зажигание, пришлось держать его обеими руками. Проезжая часть блестела, серая и грязная от мокрого снега, когда он сдал задом в темноту и свернул с Вальхаллавэген налево.

Эрик оставил машину на Дёбельнсгатан, почти бегом спустился к Лунтмакаргатан и ощутил странное отчуждение, входя в подъезд и поднимаясь по лестнице. Позвонил в дверь, подождал, услышал шаги, тихое звяканье – это отвели в сторону металлическую крышечку глазка. Услышал, как щелкнул замок. Через мгновение Эрик открыл дверь и вошел в темную прихожую. Симоне стояла в коридоре, скрестив руки на груди. На ней были джинсы и голубой вязаный свитер, лицо недовольное и решительное.

– Не отвечаешь на звонки, – сказал Эрик.

– Я увидела, что это ты звонишь, – вполголоса ответила она. – Что-нибудь важное?

– Да.

Лицо Симоне исказилось от страха и тревоги, которые она пыталась скрыть. Она смотрела на мужа, прижав руку к губам.

– Беньямин позвонил мне полчаса назад.

– О боже…

Симоне подошла.

– Где он? – громко спросила она.

– Не знаю. Он сам не знал, он ничего не знает…

– А что он сказал?

– Что лежит в машине.

– Он ранен?

– Вряд ли.

– Но что…

– Подожди, – перебил Эрик. – Мне нужен телефон. Может быть, звонок можно отследить.

– Куда ты хочешь звонить?

– В полицию. У меня есть…

– Я поговорю с папой – так будет быстрее, – оборвала Симоне.

Она сняла трубку. Эрик сидел в темноте прихожей на низком топчане, чувствуя, как горит в тепле лицо.

– Ты спишь? – спросила Симоне. – Папа, мне нужно… Тут Эрик, он разговаривал с Беньямином, ты должен отследить разговор. Не знаю. Нет, я не… Поговори с ним…

Эрик вскочил и протестующе замахал руками, однако подошел к телефону и приложил трубку к уху:

– Алло.

– Эрик, выкладывай, что случилось, – приказал Кеннет.

– Я хотел позвонить в полицию, но Симоне сказала, что вы можете быстрее отследить разговор.

– Может быть, она и права.

– Беньямин звонил мне полчаса назад. Он ничего не знает – ни где он находится, ни кто его забрал, ничего. Знает только, что лежит в машине… пока мы говорили, машина остановилась, Беньямин сказал, что слышит шаги, потом закричал, и стало тихо.

Эрик услышал, как за спиной плачет Симоне.

– Он звонил со своего собственного телефона? – спросил Кеннет.

– Да.

– Раньше он был выключен… я пытался проследить его еще вчера. Телефон подает сигналы на ближайшую базовую станцию, даже когда по нему не говорят.

Эрик молча слушал объяснения Кеннета о том, что телефонные операторы обязаны помогать полиции в соответствии с законом о средствах связи, параграфы с 25-го по 27-й, если расследуемое преступление предусматривает минимальное наказание в виде тюремного заключения сроком не менее двух лет.

– Что телефонисты могут найти? – спросил Эрик.

– За точность не поручусь, она зависит от станций и телефонных узлов. Но если нам чуть-чуть повезет, мы определим место, откуда исходил сигнал, с точностью до сотни метров.

– Не теряйте времени, вам надо торопиться.

Эрик закончил разговор, постоял с телефоном в руке, а потом отдал его Симоне.

– Что у тебя со щекой? – спросил он.

– Что? А, это ничего.

Они посмотрели друг на друга, уставшие и слабые.

– Зайдешь? – спросила Симоне.

Он кивнул. Постоял немного, стащил с себя ботинки. Увидел, что в комнате Беньямина включен компьютер, и пошел туда.

– Нашла что-нибудь?

Симоне встала в дверях.

– Кое-какие письма, переписку Беньямина и Аиды. Кажется, им кто-то угрожал.

– Кто?

– Мы не знаем. Папа думает над этим.

Эрик сел за компьютер.

– Беньямин жив, – тихо сказал он и посмотрел на нее долгим взглядом.

– Да.

– Похоже, Юсеф Эк тут ни при чем.

– Ты говорил это по телефону. Что он не знает, где мы живем. Но он же звонил сюда, верно? Значит, мог и…

– Это другое, – перебил Эрик.

– Почему?

– Сюда звонок перевели телефонистки. Я когда-то просил их переводить мне важные звонки. У Эка не было ни нашего телефонного номера, ни нашего адреса.

– Но кто-то забрал Беньямина и бросил в машину…

Она замолчала.

Эрик прочитал письмо Аиды, где она сожалела, что Беньямин живет в доме лжи, потом открыл вложенное изображение: фотография со вспышкой, сделанная ночью на желто-зеленой, заросшей травой лужайке. Земля как будто немного поднималась возле низенькой живой изгороди. Позади сухой изгороди угадывалась задняя сторона коричневого дощатого забора. С краю в ярком белом свете виднелась зеленая пластиковая корзина для листьев и что-то, что могло быть картофельным полем.

Эрик долго рассматривал фотографию, пытаясь понять, в чем ее смысл, нет ли на ней какого-нибудь ежа или летучей мыши, но так ничего и не нашел. Всмотрелся в темноту позади блика от вспышки – нет ли там человека, но ничего не увидел.

– Какая странная фотография, – прошептала Симоне.

– Может, Аида просто вложила не тот файл, – предположил Эрик.