Владлен Щербаков - Часть 1

Осмотр продолжился. Так Дмитрия и в приемной комиссии перед уходом в армию не осматривали. Доктор всего прощупал стальными пальцами, залез в рот и в другое отверстие, внимательно изучил гениталии, прослушал легкие, постучал по коленям, потом измерил давление.

– Теперь двадцать приседаний.

Снова замер. Напоследок выкачал из вены большой шприц крови.

– Одевайтесь. Для бомжа вы подозрительно здоровы.

– Так не бомж я. У меня квартира есть, обстоятельства уехать заставили. – следуя легенде, сказал Дмитрий. Добавил паразитное «это самое».

Доктор ушел. Дмитрий облачился в предоставленную одежду: простые полотняные штаны, майка, рубашка.

– Иди в комнату, я поесть принесу. – Подмигнул Миша.

Еда была простой и здоровой: овсяная каша, яблоко, хлеб, чай.

– Значит, так, – начал Миша, когда подопечный сложил пустые тарелки.

– Я – твой наставник, слушаться меня во всем. Пока доктор не разрешит, есть будешь отдельно, с братьями общаться тоже нельзя. Сейчас ложись, отдохни, после ужина я расскажу о наших порядках. Из комнаты не выходи, а то быстро за ворота вылетишь. Ха-ха. Без выходного пособия.

– Человек должен быть счастливым. А иначе зачем жить и страдать. За всех нас уже Иисус пострадал. А для счастья что надо? – Михаил Юрич лежал на своей кровати, воздевал палец к потолку и, явно кому-то подражая, проповедовал.

Дмитрию пришлось проглотить таблетку, со слов Миши, для успокоения нервной системы перед сном. Сейчас лежал, пытаясь приподнять веки, лень было даже ночник выключить, а в уши змеей вползал сектантский голос.

– Для счастья надо быть здоровым и богатым. Богатство заработать можно.

– Один рублю рад, другому мильон не богатство. – Услышал свой голос Дмитрий.

– Это да. Про это учитель говорит, во всем нужна умеренность. Но важнее всего здоровье. От всех болезней Бог может избавить. Святой дух в каждом из нас воплотиться может. Ты хочешь быть здоровым, Гена?

Гена – это я, подумал Кабанов.

– Хочу.

– Где ты живешь, Гена? Почему из дома ушел?

Лучше бы Гене заснуть сейчас, проплыло в голове. А пока Дмитрий просто влез в шкуру лучшего друга. Учитывая многолетнюю дружбу и сходство в ментальности, это было не трудно. Изо рта сами вылазили слова легенды, уже изложенной Ашоту Бонитовичу.

– С женой развелся. Нашла себе богатого. И счастливого.

– Счастливое богатство только своим трудом обрести можно. В нашей церкви все работать должны…

На этих словах сознание Гены-Дмитрия впало в анабиоз. Только застыло мстительное «Лучше кашки не доложь…»

Утром Дмитрий проснулся поздно. На тумбочке стояла тарелка с овсянкой и стакан чая. Все холодное. Дверь не заперта, выглянул – трава на солнце блестит, дом как глянцевый, во дворе никого. Опоздал к выходу братьев на работу. Вечером Миша-провокатор не даст прибывающих рассмотреть. Дмитрий оделся, вышел из кельи. Пока один, решил осмотреть территорию. Прошелся вдоль забора, нашел биотуалеты, огражденные кирпичной стеной. Заглянул в беседку, оценил дизайн, отметил жизнеутверждающие листовки в рамках по углам. За домом с удивлением обнаружил теннисный стол, турник, под навесом силовые тренажеры. Не секта – профилакторий.

– Вот ты где! – Из-за угла дома выкатился Миша с книгами под мышкой.

– Осмотрелся? Молодец. А теперь пойдем, литературу читать будем.

Весь день Миша играл в наставника, с умным видом читал статьи, пытался проповедовать. К вечеру совсем упарился.

– Я, Гена, до того как сюда попасть, пил все что горит, курил не только табак, жрал в три горла. В животе болело иной раз, не обращал внимания. Здесь меня доктор обследовал, столько болезней нашел, еще полгода такой жизни и привет родителям. Здесь мне разъяснили: нет там, на небе ничего, помрешь и проваляешься до второго пришествия. Поэтому здесь, на земле нужно жить, чем дольше, тем лучше. Помучался, конечно, когда на овощи и минералку перешел, зато сейчас мозг как часы работает, сознание кристальное. Я такое чувство ни на какой наркотик не променяю.

Часы работают, аж кристаллы на лысине блестят, подумал Дмитрий. И глаза сверкают, будто кокаина нанюхался.

– У меня та же история. – И Кабанов поведал о своих бывших болячках.

После ужина Гена и Миша стали почти родными. Ничто так не сближает, как общие болезни.

Перед сном Миша вручил таблетку.

– Нейролептик? Может не стоит печенюшку травить? – Спросил друг Гена.

– Не бойся, наш врач шнягу не пропишет! Высыпайся пока, отдыхай! – Ответил друг Миша.

Дмитрий таблетку сунул под язык, затем, когда лег, перевел за десну, чтобы разговаривать не мешала. Наставник начал зомбировать:

– Вот в традиционной церкви сколько надо времени на молебны затратить? Стоишь, два часа крестишься, слушаешь не понятно чего. Зачем? К чему все эти таинства, утомительные обряды?

– Чтобы прочувствовать, это самое. – Не открывая глаз, проговорил Дмитрий.

– «Это самое!» Деревня! Что там прочувствуешь, кроме усталости? А у нас хорошо, весело. Хочешь стой, хочешь сиди. Проповеди под музыку. Учитель только по делу говорит, как счастливым быть. Ты хочешь быть счастливым?

– Да.

– Надо слушаться учителя и работать. У тебя есть родственники, Гена? – Наставник перешел к разведопросу.

Подопечный снова выдал биографию друга, таблетка лежала за щекой, контролировать ответы было много проще, чем вчера.

Дмитрий проснулся, включил ночник. С Мишиной тумбочки взял мобильник, посмотрел время. 6-00 – как наметил. Миша почмокал, сдвинул брови и перевернулся лицом к стене. Спи, наставник, в душу залазить не легкая работа. Дмитрий надел брюки, накинул рубашку. За дверью слышались голоса, шаги – в лагере сектантов объявлен подъем. Лже-Гена провернул ключ, выглянул во двор.

В утреннем солнце поблескивает и колеблется воздух. Мужчины разных возрастов с принадлежностями для водных процедур двигались в душевую. Несколько человек сидели в беседке. Сектанты с улыбками желали друг другу доброго утра. Счастливые братья Ашота Бонитовича. Как бы не обознаться, подумал Дмитрий. На фотографии, оставленной в машине, брат Андрей, тогда еще просто брат Инны, от счастья не сиял.

Дмитрий выключил свет, чтобы не мешать наставнику досматривать сны, и вышел на территорию добра и счастья. С улыбкой кивая братьям, прошел сначала в душевую, затем мимо беседки к синим кабинам биотуалетов, снова в беседку, заглянул на спортивную площадку. И здесь сердце трепыхнулось от радости охотника, вышедшего на поляну с непуганой дичью. На турнике извивался мужчина. Счастья в лице не было, зато был сливообразный нос и выпученные глаза. Обознаться невозможно – Горохов. На алкаша Андрей уже не походил: под кожей в сплетении вен перекатывались мускулы, вырисовывался торс над брючным ремнем. Еще подумать надо, возвращать ли Андрея в общество дяди Бори. Но это уж пускай Инна решает. Остается сообщить ей через Трайбера о местонахождении брата, и миссия выполнена.