Норман Льюис - Подвиг, 1972 г., том 5

Автор — пусть и скупыми мазками — показывает, что и в составе экипажа данной подводной лодки есть люди, задумывающиеся над тем, что никак не укладывается в рамки официальной пропаганды НАТО. В повествовании Э. Трю встречаются беглые ссылки на движение сторонников мира на Британских островах, на антивоенные выступления в парламенте.

Борьба за укрепление мира и безопасности в Европе стала на континенте силой, с которой не могут не считаться буржуазные деятели правительств капиталистических государств. Такова одна на причин произошедших за последние годы знаменательных перемен в Европе, позволяющая вести еще более наступательными темпами борьбу за самое важное, о чем говорится в воззвании в защиту мира, принятом международным Совещанием коммунистических и рабочих партий в Москве в июне 1969 года, — за будущее человечества.

Было темно и холодно, моросил дождь. Во вмятинах и неровностях штурманского стола вода собиралась в крохотные лужицы и тоненькими ручейками стекала на стальную палубу. В лучах сигнальных огней изморозь висела словно тончайший муслин — зеленый с правого борта и красный с левого.

Младший лейтенант Килли доложил место корабля, и Саймингтон окоченевшими руками нанес его на карту. Несколько капель с его дождевика скатились на карту, оставив темные, расплывающиеся пятна.

— Еще разок, Килли.

Младший лейтенант вновь склонился над пеленгатором. Напряженно всматриваясь в каждое деление, он медленно вращал круг, и в свете репетира его сосредоточенное бледное лицо казалось еще бледнее.

— Грейт Карлсо один-шесть-восемь; Вестергарн ноль-пять-семь, — доложил он не по возрасту глубоким, звучным голосом. — А вообще-то ни к чему все это. Определение места радиопеленгованием… Определение по Лорану… Определение по инерциальной навигационной системе… Осточертело! И зачем только мы занимаемся этой детской игрой! Словно мало других…

— Заткнитесь! — прервал Саймингтон. — Вы мешаете мне сосредоточиться.

Он перенес данные Килли с карты района Готланда на генеральную карту восточной части Балтийского моря, выключил фонарь и в темноте подошел к переговорной трубке.

Наступил момент, которого так опасался Саймингтон. Предстояло доложить о показавшихся вдали огнях Карлсо. Выслушав доклад, Шэдде мог сам подняться на мостик, а это означало, что неприятностей не избежать.

— Командир! — тихо начал он.

Молчание, потом послышался холодный, язвительный голос:

— В чем дело?

— Сэр, показались огни Грэйт Карлсо. Направление один-шесть-восемь, пять миль.

— Время?

— Ноль один шестнадцать, сэр.

— Видимость?

— Плохая, сэр.

— Погода?

— Моросящий дождь, легкий бриз, слабая зыбь, — ответил Саймингтон и тут же с надеждой добавил: — Очень сыро и холодно, сэр.

— Прекрасно, — после паузы ответил Шэдде. — Сейчас поднимусь.

Саймингтон прошел в переднюю часть мостика и посмотрел в темноту. Через каждые полминуты ночной мрак прокалывали три крохотные проблеска маяка в Грейт Карлсо.

— Сейчас явится, — буркнул он, поворачиваясь к младшему лейтенанту. — Предупредите впередсмотрящих.

Из центрального поста позвонил старшина.

— Командир поднимается, сэр, — торопливо, приглушенным голосом сообщил он.

— Благодарю.

Не в силах сдержаться, Саймингтон вздрогнул.

Рослый и массивный, Шэдде казался в своем дождевике какой-то бесформенной глыбой, не лишенной, однако, способности двигаться решительно и уверенно. Он протиснулся в боевую рубку, через люк вышел на мостик, и сразу же в лицо ему ударили холодные капли дождя. Еще не освоившись с темнотой, он ощупью, двигаясь вдоль рубочной мостика, добрался до защитного козырька и, приподняв, сунул под него голову и плечи. Пробыв в этой позе несколько минут, Шэдде резко выпрямился.

— Саймингтон!

— Да, сэр.

— На карту нанесено только одно определение. Почему? — ледяным тоном спросил он.

— Вообще говоря, сэр… — заговорил было Саймингтон чувствуя, как у него напрягается каждый нерв.

— Без всяких «вообще», Саймингтон, — не дал ему договорить Шэдде. — Я сам в состоянии разобраться с разными там «вообще» и «в частности». Вы заступили на вахту а полночь. Сейчас ноль один час двадцать одна минута. «Возмездие» делает шестнадцать с половиной узлов. Берег уже недалеко. По инструкции вахтенный офицер обязан определять и наносить на карту место корабля через каждые полчаса. Между тем я вижу на карте лишь одно определение. Почему?

Саймингтон откашлялся.

— На карте три определения, сэр, — ответил он.

— По-вашему, я лгу? — повысил голос Шэдде.

— Нет, сэр, но…

— Что «но»?

— Но вы, очевидно, смотрели крупномасштабную карту, — желая избежать скандала, мягко пояснил Саймингтон. — Она как раз лежала передо мной, когда мы впервые заметили свет маяка. Взгляните на генеральную карту — на ней нанесены три определения…

— Где она? — грубо спросил Шэдде.

— На столе, под крупномасштабной, сэр.

Шэдде гневно, то сжимая, то разжимая кулаки, посмотрел на молодого офицера, потом медленно отвернулся и уставился в темноту.

— Послушайте, Саймингтон, — спустя некоторое время сквозь зубы заговорил он. — Вы лейтенант британского флота. Неужели вы до сих пор не уяснили, что, когда на мостик поднимается командир, нужная ему карта должна лежать там, где положено, — на штурманском столе сверху?

Не дожидаясь ответа, он круто повернулся и стал спускаться по трапу в боевую рубку.

— Каков мерзавец! — вырвалось у Килли, когда командир скрылся.

Саймингтон нервно передернул плечами.

— Он все еще переживает Скансен. А ведь меня предупреждали, что он не даст мне житья.

— Он, видимо, терпеть вас не может.

— Не знаю, — покачал головой Саймингтон. — Просто ума не приложу. Когда мой отец узнал, что меня направляют к Шэдде, он остался очень доволен и заявил, что это просто счастье — служить под началом такого первоклассного командира.

— Он что, знает его?

— Еще с войны. Шэдде служил у него на «Сэйбре». По словам отца, это был его лучший офицер.

— Вот бы он взглянул на него сейчас. Первостатейная скотина.

— Адмиралтейство придерживается другого мнения, иначе бы его не назначили командиром лодки.

— И все равно он ублюдок, — проворчал Килли. — Совершенно невозможно предугадать, как он поведет себя, какой фортель выкинет. То он весел и приветлив, а через минуту готов перегрызть тебе горло.

— Стыдно за него. Да он и сам, наверное, не рад — легко ли жить с таким характером, то и дело ставить себя в идиотское положение? Взять хотя бы этот скандал, который он только что учинил на виду у впередсмотрящих и сигнальщика. Ничем не оправданное хамство!