Норман Льюис - Подвиг, 1972 г., том 5

Офицеры стояли на мостике, укрытые густой темнотой. Под ними смутно вырисовывался во мраке длинный корпус лодки, медленно покачивающейся под юго-западным ветром. Незадолго до окончания вахты курс был изменен. Саймингтон доложил об этом Шэдде, но командир не поднялся на мостик.

В два часа утра все еще царила глубокая темнота; ветер усилился, и море вспенилось мелкими, быстро бегущими волнами. По ранее отданному Шэдде распоряжению скорость была увеличена до двадцати узлов. Перед сменой вахты всё на лодке пришло в движение, на мостик то и дело поднимались люди с докладами и рапортами. Саймингтона сменил первый помощник командира Каван, а он сам и Килли, усталые и промокшие, спустились в отсек центрального поста. В штурманской рубке они проверили показания радиолокаторов, Саймингтон сделал запись в вахтенном журнале, а Килли сравнил показания эхолота с проложенным на карте курсом. Лишь после этого они отправились в свою крохотную каюту, где вместе с ними помещался еще и Аллистэр.

Засыпая, Килли думал об Аните. Девочка что надо! Жаль, что ее проклятая подружка не отходила от них ни на шаг… Увидятся ли они когда-нибудь снова?

Саймингтон, расстроенный и усталый, долго не мог заснуть. За что Шэдде ненавидит его? И сколько можно терпеть его выходки? Он вспомнил вечеринку в Скансене. Одним из ее последствий и была отвратительная сцена, только что устроенная на мостике командиром. Всякий раз, когда Саймингтон начинал думать о своем командире, перед ним отчетливо вставало лицо с твердым, словно разрубленным посредине подбородком с продолговатой коричневой бородавкой…

Во второй половине дня, перед вечеринкой в Скансене, они побывали в Сальтсшосбадене, а потом вернулись в Стокгольм и вечером распрощались со шведами у моста Скепсхольм.

Саймингтон и Килли хотели побывать в старом городе, но Каван и врач решили, что это слишком далеко, и, в конце концов приняли решение провести время в ресторане.

Обстановка в ресторане оказалась приятной — ароматный табачный дым, смех, музыка женщины… Нет, что бы там ни было, а в Стокгольме можно хорошо провести время!

Из ресторана они направились по Страндвагену к порту. Стоял май, и со Штроммена дул холодный ветер. Возвращаться на корабль было еще рано. Они наняли такси и поехали в Скансен. Некоторое время бродили среди старинных крестьянских домов, мельниц и колоколен, посмотрели народные танцы, потом, почувствовав усталость, решили отдохнуть в ресторане «Соллиден». Свободных мест не оказалось, и Килли отправился добывать столик, но метрдотель лишь развел руками:

— Невозможно. Вы же сами видите.

— Но мы гости из Англии!

— У нас в Скансене только гости и бывают, — пожал плечами швед.

Килли вернулся к друзьям и сообщил им о провале своей миссия. Выслушав его, доктор заявил, что сейчас же все устроит. О’Ши был ирландцем и после обильного возлияния чувствовал себя способным на любой подвиг.

— Ждите меня здесь, — наказал он. — Я говорю по-русски.

— Ну и что из этого? — зевнул Каван. — Мы же не в России.

О’Ши отыскал метрдотеля и на ломаном русском языке с серьезным видом заявил, что для русской делегации нужен столик. Оказалось, метрдотель немного понимал по-русски. Он задумчиво поскреб подбородок и удалился. Через несколько минут офицеры сидели за столиком.

Спустя полчаса к ним подсели Шэдде и валлиец Рис Эванс — главмех «Возмездия», самый «старый», в свои тридцать девять лет, моряк на борту лодки. С Шэдде они впервые встретились, когда лодка еще строилась, вместе спускали ее на воду, вместе проводили ходовые испытания, вместе принимали.

Шэдде и Эванса связывали дружба и взаимное уважение, хотя они были совершенно разными людьми. Шэдде был потомственным моряком, воспитанником привилегированного Дартмутского военно-морского колледжа и колледжа морского штаба; коренастый, невозмутимый Рис Эванс родился в одном из наиболее промышленных районов Уэльса, в долине Ронды, и прошел на военной службе трудный путь от старшины машинного отделения до инженер-капитан-лейтенанта.

Оркестр умолк, и площадка для танцев опустела. В зале, направляясь к ним, появился Килли с молоденькой шведкой под руку. Девушка весело смеялась, прикидываясь смущенной какой-то репликой спутника.

Каван, не таясь, подмигнул Килли. Тот с деланным негодованием сдвинул брови, бросил холодное «Сэр?» и, не ожидая ответа, снова увлек девушку на танцевальную площадку.

Шэдде был в превосходном настроении. Он без умолку болтал, перескакивая с одной темы на другую, а то вдруг принимался смеяться. Офицеры из вежливости смеялись вместе с ним… или, может, над ним? Каван исподволь наблюдал за своим командиром. Надолго ли ему хватит такого настроения? Услышав, что офицеры заказали сандвичи с курятиной, Шэдде велел официанту подать шампанское.

— Курятину нужно обязательно запивать шампанским, — заявил он.

«На какие это средства он заказывает шампанское? — подумал Каван. — На одно жалованье так не разгуляешься. Видимо, у него есть какие-то побочные источники дохода… Кстати, зачем вообще он заказал шампанское? Пустить пыль в глаза?»

— И как только ему удается знакомиться с такими красавицами? — спросил Шэдде, кивая на Килли и его девушку.

— По-моему, для этого не требуется особых талантов, — ответил Каван. — Они охотно идут навстречу.

— Него не понимаю, того не понимаю, — покачал головой Шэдде. — Ведь он же настоящий болван.

— Девица как будто придерживается иного мнения. Вы только взгляните на них.

— А вообще-то, какое все это имеет значение? — вздохнул Рис Эванс. — Все равно мы завтра уходим.

— Разве уже все исправили? — поинтересовался Каван.

Глаза Эванса потемнели от гнева, но он сдержался и, отвернувшись, ответил:

— Если вы имеете в виду конденсационную установку, то завтра к полудню ее приведут в порядок.

«Почему Каван всегда с таким наслаждением насмехается надо мной, вечно отпускает колкости в мой адрес? — подумал Эванс. — Постоянно издевается над моими машинами, постоянно задирает нос, словно первый помощник командира лодки — эго всё, а главмех — ничто!..»

— Ваш реактор еще действует? — осведомился доктор.

— Не задавайте нескромных вопросов, — остановил его Каван. — Наш главмех — человек весьма чувствительный.

Шэдде обвел взглядом переполненный зал ресторана.

— Как вам удалось получить столик? Мы не сумели.

— Доктор говорит по-русски.

— Ну и что? — нахмурился Шэдде.

Рис Эванс начал было объяснять, но командир перебил его.

— Шведы — народ ловкий, — заметил он. — Мы ведем войны, а они наживаются. В последнюю войну они торговали со всеми воюющими сторонами, не делая между ними никакого различия. Теперь они побаиваются русских, и не без причин.