Норман Льюис - Подвиг, 1972 г., том 5

— Итак, учение будет сегодня ночью, — задумчиво произнес Саймингтон. — Веселенькое дело…

— Куда уж веселее, — озабоченно подтвердил радист.

— Первый приказ будет получен в девятнадцать тридцать, а второй около половины десятого?

— Да, сэр.

— И мы должны выйти на позицию в полночь?

— Так сказал командир. — Грэйси поднялся, собираясь уходить. — Один вопрос, сэр…

— Да, Грэйси?

— Что вы будете делать?

Штурман сжал губы и покачал головой.

— Предоставьте это мне и не тревожьтесь.

После ухода радиста Саймингтон отправился в кают-компанию. Было около пяти часов. Он спешил сообщить первому помощнику последние новости, но на мостике находились впередсмотрящие и сигнальщик. Разговаривать при них было нельзя. Пришлось дожидаться, когда Каван сменится.

Шэдде провел беспокойный день. Он не присел ни на минуту, входил и выходил из каюты, расхаживал по центральному посту, поглядывая на приборы, поднимался на мостик. Он был оживлен, бодр, общителен. Никаких следов мрачности и подавленного настроения.

Около половины шестого он вновь поднялся на мостик. Берегов Швеции не было видно, лодка уже давно шла Скагерраком, покачиваясь на волнах. Небо было в темном покрывале облаков, на горизонте вспыхивали молнии.

Взяв бинокль, Шэдде внимательно оглядел все вокруг, затем подошел к штурманскому столу и принялся изучать карту.

— Запросите центральный пост о глубинах, — распорядился он.

— Слушаюсь, сэр.

Первый помощник подошел к переговорному устройству и запросил глубины. Шэдде стоял у стола, отбивая пальцами дробь.

— Почему задержка? — в голосе его звучало нетерпение. — Пусть пошевелятся!

С центрального поста доложили, что готовы дать глубины.

— Говорите, — отозвался Каван и начал повторять вслух: — 122—120—123—126—128—130…

— Достаточно, — коротко произнес Шэдде. Он сравнил данные по карте и вернулся в переднюю часть мостика. — В восемнадцать сорок измените курс.

— Слушаюсь, сэр.

— Кто вас подсменяет?

— Уэдди, сэр.

Наступила длительная пауза, и Каван ждал, что за этим последует.

— Первый! — обратился к нему Шэдде.

— Сэр?

— По прибытии в Портсмут командование лодкой примет капитан третьего ранга Стрэйкер.

— Да, сэр.

— Никаких увольнительных, пока мы не обсудим с ним все дела.

— Да, сэр.

— Увольнения на берег будет разрешать он. Он примет командование через сорок восемь часов после нашего прибытия. После этого корабль перейдет в его ведение. Вы понимаете меня?

— Да, сэр, — сказал Каван, но все это время его не оставляла мысль о том, не позабыл ли Шэдде про учебную тревогу. Во время ссоры в Копенгагене он сказал: — «Через несколько дней я сдаю лодку новому командиру. Могу вас заверить, что я не намерен передать ему разболтанный экипаж. Времени осталось мало, но я желаю как следует встряхнуть людей».

Его мысли прервал Шэдде.

— Облачно впереди. Возможен шторм.

— Похоже на то, сэр.

— Правда, барометр падает медленно, но сомнений почти нет. — Шэдде обернулся. — Мы уже в глубоких водах. В двадцать ноль-ноль начнем погружение. Я рассчитываю на спокойную ночь.

«Если он играет, — подумал Каван, — то, безусловно, делает это весьма убедительно».

Командир провел на мостике еще с четверть часа, беседуя на самые различные темы, но Каван видел, что он был внутренне напряжен и обеспокоен и не мог ни на чем сосредоточиться. Шэдде беспрестанно шагал по мостику и, где бы ни останавливался, пальцы его отбивали нервную дробь. Наконец он отправился вниз, и остаток вахты прошел для первого помощника спокойно. В восемнадцать часов Уэдди поднялся сменить его.

— Как настроение у командира? — спросил он.

— Ужасное! Не перестает разговаривать. По-видимому, взволнован новым назначением.

— И позабыл про ссору?!

— Вы имеете в виду с Галлахером?

— Конечно!

— Кажется, начисто позабыл про нее.

Пошел мелкий, пронизывающий дождик, и первый помощник обрадовался возможности спуститься вниз.

Добравшись до своей каюты, Каван снял фуфайку и начал умываться. Почти немедленно раздался стук в дверь, и вошел Саймингтон.

— Что-нибудь стряслось?

Саймингтон холодно посмотрел на него.

— Командир передал Грэйси тексты шифровок.

Каван перестал вытирать полотенцем лицо и стоял с вытаращенными глазами. Он ждал этого весь день, и все же новость ошеломила его… И Шэдде еще сказал, что рассчитывает на спокойную ночь…

— Боже! — только и смог произнести Каван. — Значит, он это сделал? Расскажите подробно.

Саймингтон изложил ему разговор с Грэйси.

— Очень интересно. Поборник реализма… Изменение нашего курса на несколько часов обойдется английским налогоплательщикам не в один фунт стерлингов.

— Все это странно до чрезвычайности, — покачал головой штурман. — Но ведь и он странный тип, если говорить по совести.

— Где он сейчас?

— В своей каюте. Очень возбужден.

— Знаю.

Из ящика под койкой Каван достал рубашку и принялся ее надевать.

— На мостике он ни полсекунды не простоял спокойно. Но он чертовски хороший лицедей! Никогда бы не мог подумать, что он уже вручил радиограммы радисту!..

— Я спрашивал Шепарда. Он говорит, что дал вторую половину лоскута Финнею, — сказал главмех.

— Где и когда?

— В рулевом отделении за день до отхода из Стокгольма. Разорвал тряпку пополам и одни кусок дал Кайлю, а второй Финнею. Вытирать руки.

Мистер Баддингтон почесал подбородок и задумался.

— Очень интересно, — проговорил он. — Не казался ли Шепард… не растерялся ли он, когда вы спросили его об этом?

— Нисколько.

— Кажется, мы добираемся до главного, — водянистые главки робко отвернулись в сторону. — Не согласитесь ли вы сделать для меня еще одно одолжение?

— Пожалуйста. Что именно?

— Спросите Финнея, что он сделал со своим куском.

— Он заступает на вахту в двадцать часов. Можно подождать до этого времени?

— Конечно, — сказал мистер Баддингтон.

Металлический стук телетайпа на мгновение прекратился, и каретка скользнула влево, затем треск клавишей возобновился. Грэйси взял конец бумажной ленты и, прижав к резаку, отделил от рулона. Перед тем как зарегистрировать радиограмму в вахтенном журнале, он еще раз посмотрел на непривычный адрес и группу цифр, а также классификацию степени секретности и срочности. Во время ужина он явился в кают-компанию. Старшим за столом был первый помощник.

— Срочная шифровка, сэр, — обратился к нему радист.

Килли поднялся с места и взял радиограмму.

— Сейчас расшифрую, сэр.

— Действуйте, — сказал Каван. Он весь напрягся. Искоса он взглянул на Эванса, Саймингтона и О’Ши. Все трое хмуро уставились в тарелки. Его это не удивило.