Роберт Маккаммон - Пятерка

— Из Манчестера.

— Филли, — сказал диджей ударяя себя кулаком в грудь и показывая знак мира.

— Детройт, — отозвался Кочевник, вдруг оказавшийся рядом с ним. — Который всегда бьет Филли.

— Ух ты! — Диджей криво улыбнулся и вскинул кулак, чтобы стукнуться с Кочевником костяшками, но лишь ударил воздух. — Мистер Кочевник со злобным видом! — Акцент хулигана из городского гетто у него пропал. — У нас запись идет, видите огонек?

— «Рок де нет точка ком», — сказала Ариэль, приподнимая брови.

— Извините, я из журнала «Глоб». — Держа камеру наготове, к ним придвинулся бородач в темно-синем пиджаке и рубашке с открытым воротом. Голос звучал несколько раздраженно. — Мне как, отдельно договариваться о встрече ради нескольких простых вопросов, или…

— А ты не напирай! — Диджей обернулся с такой яростью, что даже Кочевник шагнул назад. — Я вот тут стою, а ты не напирай.

— Я — профессионал, так что нечего…

— Ты, мудило, вон туда, за линию! И там стой, кретин! Я тут с утра ждал!

— Что тут творится? — Тру подвинул плечом репортера из «Глоб» или кто он там. — Кто тут будет нарушать порядок, немедленно выйдет. Вы нарушали? — Вопрос был адресован человеку из «Глоб».

— Сэр, я жду своей очереди, только и всего. Этот человек транжирит тот час, который был дан нам, профессионалам…

— Отсосешь, — прервал его диджей.

Результатом всего это было то, что репортер «Глоба» развернулся к двери, Тру отошел, потирая виски от дикой головной боли, и когда у диджея схлынула краска жара с лица, он сказал, что видео классно будет смотреться у него на сайте и его фаны будут визжать сильнее нажравшихся крыс.

Интервью продолжалось еще минут семь, и Кочевник узнал, что диджей «Поговорим» записал подкаст в подвале у своей тетки в Лос-Анджелесе, где жил, пока ремонтировалась его хаза в Вествуде. Еще он сказал, что только что сделал последнюю запись для своего нового диска, в своем стиле, который он назвал «грайнд-хоп», и Диззи Ди в «Уокэраундз рекордз» и Джаспер Джек в «Мутхаз энгри бой» заинтересовались, и он для создания своего стейтмента использовал много образцов от таких групп, как «Insane Clown Posse». Может, Ариэль и Кочевнику интересно будет получить по экземпляру? Он их может завтра вечером принести в «Кобра-клаб».

— Вообще-то у меня со временем некоторый напряг… — начал Кочевник, но Ариэль перебила:

— Конечно, приносите. Послушаю вашу музыку.

Диджей «Поговорим» расплылся в улыбке:

— Ага, здорово. Ну, я ее это, почищу. — Он несколько секунд молча стоял, уставясь на Ариэль. Кочевник подумал, что мужик отключился. Ой, или влюблен. Но тут улыбка диджея сделалась шире, и он сказал: — Ну, похоже, все. — Отключил камеру. — Да! — спохватился он, пока они не обратились к следующему в очереди. — Ариэль, можно попросить о колоссальном одолжении? У меня могут быть к вам еще вопросы, так не можете ли вы — и если нет, я не обижусь — сделать мне пропуск за кулисы? Потому что я все равно приду. Еще бы тогда поснимал видео. — Улыбка, большие передние зубы. — Богом клянусь, «узи» с собой брать не буду.

— Не обидишься — и молодец, — сказал ему Кочевник. — А насчет «узи» — не слишком смешно.

Диджей «Поговорим» широко улыбнулся Кочевнику, но глаза у него остались пустые.

— Ну уж простите, — сказал он. — У нас, простых парней из Филли, откуда взяться классу?

— Я могу достать вам пропуск на время перед представлением, — сказала Ариэль под удивленным взглядом Кочевника. — Можете вернуться после нашего сета. Подойдет?

— Как по мерке, — ответил он. Небось слышал это выражение в малобюджетном рискованном фильме семидесятых про черных, что-нибудь вроде «Супермуха в аду Гарлема».

Когда диджей собрал камеру с треножником и отбыл, Кочевник спросил Ариэль, не спятила ли она, если не чует такого шута горохового, и зачем ей нужно, чтобы нескладеха вроде этого появился не то что в «Кобра-клаб», а даже рядом?

— Перед представлением — ничего страшного, — ответила она твердо. — Каждый достоин своего шанса.

Кочевник не ответил, но Город Ангелов он хорошо знал. Тут люди хотят того, чего не заработали. А слово «достойны» вообще в их словаре отсутствует.

Час миновал. Установка звука шла своим чередом. Группа вернулась к Чэппи и устроилась на отдых. Тру пошел в кабинет и стал звонить по сотовому, в очередной раз вникая в подробности организации охраны. Остальные съели приготовленный Чэппи ужин, кто хотел — переоделся и принял душ, а потом все поехали обратно в «Касбах». Народу было битком. Первыми выступали «Mindfockers» — шесть парней из Сан-Франциско, выдававших тяжелый, бьющий по голове рок с дисторшеном и вибрато, после их двух бисов на сцену перед обитой стеной, под здоровенный кондиционер, который, казалось, вот-вот упадет, вышли «Mad Lads», и эта четверка хорошо завела публику фанк-гитарой и ярко-красными клавишами «Элка Х-705», при виде которых у Терри слюнки потекли. Ведущий певец «Mad Lads» открыл футляр, вытащил оттуда аккордеон и покорил зрителей шальным исполнением «В полуночный час», щедро приправляя его каджунским диалектом.

Когда «The Five» вышла на сцену, было половина первого ночи. Выступление началось с «Бедлам о-го-го», замедленной до первоначального темпа. В середине выступления, когда Берк исполняла свое соло на ударных, а Терри со своим отчаянным «Хэммондом» с ней соревновался, заработала мощная и ровная машина звукового полета, в орбите вращающихся сфер, высоко наверху, где музыка представляется мозгу исполнителя как постоянная игра меняющихся геометрических форм на черном фоне космоса, спадающихся и возникающих заново, как в тысяче калейдоскопов, или, как пытался описать Кочевник это ощущение, — слияния с музыкой воедино, будто существуешь недолго внутри спирографа и прикладываешь кончик цветного фломастера к отверстиям зацепленных колес, положенных на бумагу, и когда талант и труд приводят тебя туда, где ты хочешь быть — с гитарой, вокалом, ударными или клавишными, снова, и снова, и снова, — начинает появляться затейливый узор, дух захватывающая комбинация математики и искусства. И когда ты так глубоко уйдешь в видение, аплодисменты и выкрики публики звучат как призыв отпустить магию и вернуться на землю, потому что нельзя слишком долго оставаться на этой высоте, а тяга подняться туда еще раз — это составная часть наркотика, именуемого творчеством.

В дом Чэппи они вернулись примерно в половине четвертого, вымотанные, но удовлетворенные, как после хорошего секса, после двух бисов и варианта «Затемнение в Грэтли», когда они чуть крышу не снесли с «Касбаха». У Чэппи нашлось несколько банок пива, и она их выдала музыкантам, растянувшимся, как полумертвые, в гостиной. Терри сидел на диване между Ариэль и Берк, Чэппи в плетеном кресле, а Кочевник валялся на золотистом ковре. Устроившийся в зеленом кресле Тру принял пиво с благодарностью. Ночь прошла без инцидентов, и группа «The Five», и агенты, рискующие жизнью по его приказу, — все благополучно вернулись домой. Кроме, конечно, тех, что дежурили в «юконе» перед домом.