Стефани Пинтофф - Во мраке Готэма (ЛП)

— Но вы же не перестанете этим заниматься, — произнёс я.

Алистер посмотрел на меня и рассмеялся:

— Вы правы, Зиль. Абсолютно правы!

Когда я начал подниматься по серым каменным ступеням к часовне, где проводилась панихида по Стелле, меня затопило чувство вины.

Медленно падал негустой снежок; он тонким слоем ложился на траву и деревья, хотя проезжая часть оставалась чистой из-за постоянно снующих машин и экипажей.

Мы с Алистером отряхнули снег со шляп и пальто и заняли места на скамье в задней части зала.

На удивление, на панихиде присутствовало много человек — около сорока. Мы вообще не думали, что панихида состоится, но Кора Черни вместе с пожилой миссис Уингейт занялись всеми приготовлениями и взяли на себя все расходы.

Было странно видеть настолько разнородную группу вместе. В первом ряду между Эбигейл и Корой сидела миссис Уингейт, она выглядела слабой, но спину держала прямо.

Пришли и люди с прошлых работ Стеллы — от Мод, поварихи, домработницы миссис Уингейт, до группки молодых девушек, лениво перешёптывающихся у дальней стены — явно из заведения Мами Дюран.

Но у стороннего наблюдателя, тем не менее, не возникло бы никаких вопросов: в чёрной строгой одежде девушки выглядели воплощением добропорядочности.

Служба проходило гладко. Священник говорил обычные фразы: те, кто знал Стеллу, будут очень по ней скучать; какая трагедия, что её жизнь прервалась так внезапно, хотя Стеллы была ещё так молода; но никто из присутствующих не должен отчаиваться, ведь Стелла обрела покой в лучшем мире.

Люди всегда говорят подобные вещи, чтобы живым стало легче, но подобных банальностей было недостаточно, чтобы справиться бурей в душе, которую вызывало жестокое убийство Стеллы Гибсон.

Я оглядел помещение: слова священника действительно помогали окружающим справиться с горем? Или они звучали неискренне и бездушно не только для меня?

Возможно, я был единственным на панихиде, кого вечно преследовали мысли о мёртвых. Меня никогда не покидали мысли о том, какой бы была жизнь умерших, если бы её можно было переписать.

Спустя минут двадцать пришла Мами Дюран.

Она была одета во всё чёрное, за исключением торчащего из-под воротника шерстяного пальто красного платка, и не привлекла ничьё внимание.

Женщина тихо села на скамью, дождалась окончания панихиды и явно предпочла бы уйти, не вступая ни с кем в беседу.

Но я быстро попрощался с Алистером и смог задержать Мами у выхода.

— Миссис Дюран? Мы можем с вами поговорить?

— Конечно, если вы не будете говорить о работе, — ответила Мами. — Я могу уделить вам минуту-другую, но не понимаю, чем смогу вам помочь. Стелла мертва, и из статей в газетах я поняла, что убийца — некто совершенно не тот, кого вы первоначально искали. Жаль, что вы не сообразили быстрее, иначе Стелла могла бы быть жива.

Это оскорбление должно было послужить мне предупреждением — Мами Дюран не была настроена на беседу на личные темы.

— Только один вопрос. Ответьте — и всё, — начал я.

— Продолжайте, — сказала она, уводя меня от толпы скорбящих в сторону церковного кладбища, где нас никто не сможет услышать.

— Девушка по имени Мойра Ши. Скорей всего, была убита Майклом Фромли в августе 1902 года. Расследуя собственное дело, я наткнулся на отчёт о её вскрытии, и меня кое-что заинтересовало. Незадолго до того, как тело должно было быть передано на общественное кладбище для бедных, его забрала женщина, назвавшаяся её матерью. И это были вы.

Я остановился, чтобы перевести дыхание, но ненадолго, чтобы Мами не смогла меня прервать.

— Какие отношения связывали вас с Мойрой Ши, раз вы не смогли отдать её для захоронения на кладбище для нищих?

Она не ответила, поэтому я пояснил:

— Я спрашиваю это для себя лично. Ваш ответ не будет записан ни в какие официальные бумаги. Даю вам слово.

Казалось, молчание будет длиться вечно.

— Назовите хоть одну причину, почему мне стоит вам ответить, детектив, — произнесла Мами, с сомнением глядя на меня.

Я улыбнулся, стараясь казаться дружелюбным.

— Желание детектива довести дело до самого конца?

Она фыркнула.

— Думается мне, что у вас есть много неоконченных дел. Спишу это на ваше искреннее любопытство. Вы, детективы, не любите, когда что-то остаётся невыясненным.

Она окинула меня тяжёлым взглядом.

— Всё, что я скажу, останется между нами?

Я кивнул.

Она отошла ещё дальше от собравшихся скорбящих людей, чтобы удостовериться, что никто не услышит наш разговор.

— Мойра была мне дочерью, — произнесла она. — Точнее, самым близким к этому понятием из того, что я смогу познать за всю свою жизнь. Её мать работала на меня, а потом заболела туберкулёзом и умерла. Мойре тогда было всего три годика. Я стала её опекуном, хотя никогда официально не оформляла документы. Наверно, я просто считала, что это ничего не изменит в моих к ней чувствах, — пожала Мами плечами. — Знаете, детектив, все мы создаём семьи. Такими, какими их себе представляем.

У неё спёрло дыхание.

— Пока она была жива, мы жили с ней на противоположном конце города, где меня никто не знал. Я хотела для неё лучшей жизни. Лучшей, чем была у меня, и лучшей, чем была у её матери.

Её голос начал дрожать от ярости, которая, казалось, нисколько не утихла за прошедшие три года.

— Какое право он имел забирать её у меня? У всех? А ваша полиция ничего не сделала; они даже не смогли найти достаточное количество улик, чтобы арестовать его. И в результате стало казаться, что Мойра умерла из-за каких-то пустяков.

Я секунду помолчал.

— А как вы начали подозревать Майкла Фромли? У полиции он никогда не находился под подозрением в убийстве Мойры.

— Неуклюжие идиоты, — буркнула она. — Я наняла частных детективов. Они пришли к тому же выводу, что и полиция в деле той девчонки Смедли: куча подозрений, но ни одной серьёзной улики. Поэтому я продолжила платить детективам, чтобы они наблюдали за ним.

Она глянула на меня и прищурилась.

— Не важно, что сделал или не сделал ваш профессор. Если бы его сотрудник не убил Фромли, я бы сама это сделала через какое-то время. Эта тварь не имела права жить, после того как забрала мою Мойру. Никакого права.

Но Мами помогла Фромли избежать наказания после его нападения на Стеллу. Это она уговорила девушку не выдвигать обвинения, позволяя Фромли снова выйти сухим из воды.

Я спросил её об этом.

— Тогда почему вы…?

Её голос был холоден как лёд.

— Да, я договорилась об этом. Фромли как раз собирался получить по заслугам за попытку убийства Катерины Смедли, когда на горизонте появился ваш профессор со странным желанием заполучить себе это существо для изучения. И тогда я отозвала обвинения.