Евгений Сивков - Консультант

На следующий день Тестоедов увидел репортаж по местному телевидению. Пара сотен бритоголовых молодчиков со свастиками на рукавах черных мундиров и с портретами бесноватого фюрера в руках, окруженная плотным кольцом полицейских, медленно продвигалась по запруженной огромными толпами улице. Нацистские речевки тонули в криках возмущенных людей, которые забрасывали демонстрантов гнилыми овощами. Если бы не полиция, нацистов разорвали бы на части.

– Ну и как вам понравилось это зрелище? – поинтересовался при встрече у Тестоедова американский коллега. – Если бы мы запретили демонстрацию, эти подонки подняли бы скандал на весь Интернет, что их права и свободы нарушаются даже в самой демократической стране мира. А теперь весь мир увидел, что такое демократия в действии. Мы, конечно, готовы уважать права любого меньшинства. Но последнее слово все-таки остается за большинством.

Занимаясь подготовкой гей-парада, мэр Приуральска решил учесть американский опыт. Он прекрасно знал, что подавляющее большинство российского населения относится к гомосексуалистам немногим лучше, чем евреи к фашистам. Поэтому в день проведения демонстрации силы правопорядка краевой столицы были мобилизованы на сто процентов. Маршрут шествия пролегал по одному из центральных проспектов города. К месту проведения гей-парада его участников привезли на автобусах. Тротуары заполнила приуральская общественность, заботливо извещенная о предстоящем событии краевыми СМИ. Гетеросексуальное большинство от розово-голубой компании отделяли шеренги суровых омоновцев в полном боевом снаряжении.

Парад начался. Чванцев постарался придать шествию настоящий бразильский колорит. Из динамиков, расположенных на платформе украшенного цветочными гирляндами, воздушными шариками и разноцветными лентами грузовика, раздавались звуки ламбады. Колонну возглавлял сам Чванцев, его сопровождали самые заслуженные активисты гей-движения Приуральска. Юрий Тестоедов, наблюдавший за событиями из окна высотки, расположенной в десяти метрах от начала маршрута демонстрации, в первый момент не узнал своего недавнего посетителя. Голову предводителя гей-славян украшал огромный рыжий парик с плюмажем из страусиных перьев. На длиннющих накладных ресницах можно было устроить воробьиную посадочную площадку, ярко-красные стринги едва прикрывали гениталии Владим Саныча, открывая на всеобщее обозрение посиневшую от легкой утренней прохлады задницу. Огромные накладные груди раскачивались в ламбадном ритме. Господин Чванцев на удивление ловко перемещался в пространстве, постукивая по мостовой двенадцатисантиметровыми шпильками дамских туфель сорок четвертого размера. В одной руке борец с гомофобией сжимал гигантский фаллоимитатор карамельного цвета, а в другой – держал плакат с текстом откровенно провокационного содержания. Тестоедов одобрительно хмыкнул: «Молодец, гоморасина! Не подкачал, петух гамбургский!»

Налоговые

Рейдерские

Коррупционные

Схемы

Обновление каждый день

www.1sns.ru

подпишись, прямо сейчас и стань лучшим в своей профессии

За Чванцевым и гей-активом двигались грузовики, на платформах которых разместились гомосексуалисты и лесбиянки. Вызывающе вихляя бедрами под латиноамериканскую музыку, разодетые (вернее, практически раздетые) борцы за права секс-меньшинств потряхивали перьями боа, жеманно кривлялись, облизывали и затем показывали притихшей толпе средние пальцы. Борта грузовиков украшали лозунги: «Гомофобов на кол!», «Геи лучше алкоголиков», «Даешь однополые браки!», «Геи – классные папаши», «Голубые розы – первые цветочки на ваших могилах», «Розовые голуби – птицы счастья». А над всем этим похабным шествием гордо реял воздушный шар в виде огромной задницы.

Мрачные омоновцы внимательно следили за настроением зрителей. Как показывают опросы общественного мнения, больше восьмидесяти процентов российских граждан относится к гомосексуализму резко отрицательно. Жители Приуральска, судя по их реакции, превысили этот показатель процентов на девятнадцать.

И тот факт, что весельчаков, показывающих народу «факи», приуральцы не забрасывали тухлыми овощами, как нью-йоркские евреи фашистов, объяснялся высокими ценами на дары природы в местных магазинах и низкой покупательской способностью измученных экономическим кризисом граждан. Но ропот в толпе зрителей нарастал, постепенно к месту событий подтягивались все новые люди. Настроение у них было самое боевое. Кульминация наступила с прибытием группы работяг с местного литейного завода. Задержка зарплаты на три месяца, жена-кондукторша в качестве основного кормильца семьи, пренебрежение прыщавого потомства к безденежному отцу и невозможность похмелиться, ввиду полного отсутствия свободных финансовых ресурсов – смесь весьма взрывоопасная.

– Слышь, Василий, кто такие гомофобы? – спросил угрюмый мужичина в старенькой штормовке у своего приятеля.

– Это, Сашок, те, кто против пидарасни выступают, которая есть глубоко чуждое пролетариату классовое явление.

– Ага, это мы, значит. А как это – на кол?

– А вот как, Сашок, они нас опустить угрожают.

Сашок расправил широченные плечи, смачно плюнул в пудовый кулак и ринулся на ближайшего омоновца…

Потасовка, последовавшая за этим нелояльным по отношению к представителям секс-меньшинств поступком несознательного представителя в целом прогрессивного российского рабочего класса, вошла в историю Приуральска. Имя этого скромного провинциального города в течение двух дней не сходило с первых полос ведущих мировых изданий. Блюстители правопорядка дали-таки волю своим гомофобным инстинктам. В ход пошли резиновые дубинки. Кадры, на которых визжащие гомосексуалисты отбивались от омоновцев полуметровыми фаллоимита-торами, вошли в классику телевизионной публицистики. Но больше всего Тестоедову понравилось фото, где крупным планом был показан господин Чванцев, пытающийся заслониться от натиска озверевших гомофобов, выставляя перед собой огромный плакат с отчетливо читаемой надписью: «Мы любим губернатора Шаркунова!»

Вскоре после того, как омоновцы, наконец-то, навели порядок на улицах Приуральска, в кабинете мэра раздался телефонный звонок.

– Ну и сволочь ты, Юрик! – только и сказал губернатор, после чего бросил трубку.

Хорошая сказка всегда строится на архетипических образах. Сестрица Аленушка и ее братец Иванушка поплатились за инцест; Емеля при помощи щуки-фаллоимитатора пытается реализовать свои сексуальные фрустрации; царь-батюшка в «Коньке-горбунке» становится жертвой неудачной пластической операции по омоложению. С этой точки зрения понятно, что образ Мойдодыра отражает тревожные настроения советского общества времен НЭПа: только начинаешь жить по-человечески, зарабатывать деньги, создавать эффективный бизнес, как из маминой из спальни на вас надвигается грозный фининспектор. Так что термин «отмывание денег» придумал, скорее всего, Корней Чуковский.