Марлон Джеймс - Краткая история семи убийств

– Ну и?..

– Вот тебе и «ну». У Гризельды, конечно же, было желание от них избавиться, но ума на это явно недоставало. Да и живой силы, которая управилась бы с вами, ямайцами. Для того чтобы с вами сладить, ей нужен был не человек, а истинно скала. Предпочтительно такой, который уже жил бы в Штатах и мог быстро сплотить силы, ну и, безусловно, иметь к тому делу надлежащий интерес. И чтобы этот мазафакер, Джозеф, был не ты. Получается, mijо, ты допустил не свойственную тебе промашку: недооценил парня. А он отдал ей Южный Майами. А она отдала ему Ревуна. И тот парень решил переиграть могучего Джоси Уэйлса. Просто дождаться, когда ты лажанешься. Зайдешь в тот притон. И чего тебя тогда так понесло, что ты сорвался?

– Терпеть не могу вкус ссак.

– Чего?

– Да ничего.

– Нет, ты что-то сказал.

– Ничего я, бомбоклат, не сказал, Доктор Лав.

– Буквально один человек, Джоси.

– Юби?

– Юби.

– Я просто ни разу не была вблизи, как бы это сказать…

– Вблизи чего?

– Мужчины. В смысле, одного из таких мужчин.

– Как ты выражаешься мудрено… Я тебе, что ли, сказала, что мой мужик один из тех?

– Ты же сказала, что он из «Иерархии донов».

– А. Ну не каждый же, кто в церкви, христианин.

– Мне кажется, я не вполне тебя понимаю.

– Ей кажется, она меня не понимает. Нет, серьезно, ты всегда так витиевато разговариваешь? Или это ты так от белых наблатыкалась?

– Ты думаешь, если кто-то правильно говорит на английском, то это обязательно из подражания белым?

– Ну, мало ли чему бывает подражание…

– В таком случае, если ты говоришь небрежно, то это значит, что ты настоящая ямайка. Хочу тебя порадовать: белым ваш говор гораздо милей на слух, чем мой.

– Ваш .

– Да, ваш. Настоящих ямайцев. Вы все такие, черт возьми, натуральные. И вы… ну ты знаешь. Мне здесь, на этаже, не место, и меня за это могут даже уволить. Мало того, что я говорю с ближайшей родственницей, так теперь я еще и влипаю в разборки. Если дальше начнут поступать жалобы, меня если не уволят, то точно объявят выговор. Уж лучше бы он поправился.

– Ты хочешь сказать, что ни разу не видела ганмена? С чего тебе так захотелось его увидеть?

Она смотрит на меня так, будто это в самом деле вызывает у нее интерес. Брови чуть приподняты, рот приоткрыт, словно ее действительно разбирает любопытство. Мне бы ополчиться на ее заносчивость, но ей как будто в самом деле хочется знать. А у меня нет ни одного ответа, который звучал бы правдоподобно. Возможно потому, что мне самой ничего не известно. Она встает с табурета и отходит от кровати к окну. День ни к черту. И это март месяц?

– Я не представляю никого в целом свете, кого бы я хотела видеть, – произносит она.

– Я понимаю.

– Откуда ты вообще, с какого района?

– Из Хэйвендейла.

– Тогда ты точно не знаешь. И вблизи их никого не видала.

– Да. То есть нет.

– Ну, оно и понятно. Смотришь и разговариваешь, как будто мы тут в зоосаде, а он горилла. Впору рассмеяться, настолько оно забавно. Вообще эта заваруха между «Донами» и «Штормом» кипит уже давно.

– Но зачем переносить ее сюда?

– Здрасте. А куда ж еще? Там, где у людей нужда в наркоте, там все эти разборки и вспыхивают, разве нет?

Она смотрит на меня с видом матери, теряющей терпение со своим тугодумным дитятей. Я хочу сказать, что не идиотка, но вместо этого подхожу к окну и становлюсь рядом с ней.

– Хотя сейчас оно уже почти кончилось.

– Что кончилось? – выговариваю я так тихо, что она вряд ли меня и слышит.

– Все это смертоубийство.

– Откуда ты знаешь?

– Людей не так много осталось, чтоб убивать. А Джоси Уэйлса скоро упекут в америкосовскую тюрягу, и надолго. Я сразу это поняла, как только узнала.

– А я не знала, что он в тюрьме.

– Да что ты вообще знаешь о Ямайке? Там все газеты только и писали, что про Джоси Уэйлса. Считай, что все новости про одного него. Я сама читала. Что ни день, то новые россказни о суде, о слушаниях, о свидетелях, о показаниях, о Тайном совете. О всех тех, которых он убил, и как янки хотят его к себе заполучить. Включишь телик, а там даже в американских новостях разговор все о нем, будто он какая кинозвезда. Всё Джоси Уэйлс, Джоси Уэйлс, Джоси Уэйлс, и… С тобой все в порядке? Ой, дорогая ты моя… Тихо, тихо… Дай помогу… Всё, всё, подхватила…

Я киваю и осознаю, что сижу на стуле у кровати того «Дона». Даже из головы вылетело, как я сюда добралась, хотя сознания вроде не теряла. Только голова кружится.

– Ты щас в порядке?

– Ага. Не, воды не надо.

– Чё?

– Это в сериалах людям вечно суют воду, чтоб отмякли. Кажут всякую фигню…

– Девочка моя, это ты что, лишилась чувств и вдруг заговорила на ямайском? Ну и дела…

– Да нет, я в себе.

И тут она начинает смеяться, да так громко, что как бы не очнулся ее муженек из «Донов». Смех переходит в широкую улыбку, гасится в смешок, затем ее грудь просто приподнимается. Что-то мне подсказывает: в какой-то момент я перестала быть для нее мишенью смеха.

– Так когда ты последний раз говорила на ямайском?

– Я? Да я на нем говорю все вре… Впрочем, знаешь когда? На прошлой неделе, когда тот жирюга, что заправляет «Райт Эйд» в Бронксе, спросил, как высоко под юбкой у меня кончаются белые чулки.

– Омля… А ты что ему сказала?

– А я ему: тебе, говнюга, не дотянуться.

Головокружение вроде бы унялось. Непонятно. Точно даже не знаю, зачем и как оно открылось. А затем она говорит:

– Интересно, а сам процесс по телику будут казать?

– Какой еще процесс?

– Ты чё, до сих пор не в себе? Судебный, над Джоси Уэйлсом.

Знаете, как можно понять, что женщина напускает на себя равнодушный вид? По тому, как она распрямляет и без того прямую спину, начинает играться со своим колье и отворачивается, даже если на нее никто не смотрит. И при этом туманно улыбается, будто ей что-то смешное рассказывает призрак. Улыбается до тех пор, пока от улыбки не остается и следа, а губы растягиваются в гримасе, напоминающей скорее оскал. Да, именно такую женщину я сейчас исподтишка разглядываю в зеркало по ту сторону кровати, на которой лежит «Дон».

– По тому типу плачет петля. Или пуля от кого-нибудь из тюряги. Лично я была бы «за».

– Из-за этого? – спрашиваю я.

Указывать на лежачего мне не хочется – слишком уж пафосно, – и я ограничиваюсь тихим кивком.

– А «Доны», по-твоему, никого не убивали и чисты как агнцы? – спрашиваю я.

Забавно: всю эту муть я пытаюсь гнать из головы, но помню, что не так давно в «Нью-Йорк пост» мне на глаза попался заголовок… да-да, статья о ямайце, который подсадил на крэк Нью-Йорк и встал во главе «Иерархии донов». Я это помню как раз по тому, что это был последний раз, когда я вообще брала в руки «Нью-Йорк пост».