Монс Каллентофт - Дикая весна

– Пока это остается в центре нашего внимания, – говорит Свен. – Юхан, Вальдемар и Бёрье, вы продолжаете заниматься этим. Кроме того, мы запросим бумаги Стенссона из банка и попросим отдел экономической преступности все проверить. Может быть, там что-нибудь обнаружится.

Малин кивает, сама не понимая почему. Она закрывает глаза, желая, чтобы мозг сам все упорядочил, но стройной схемы не складывается – возможно, они ищут в правильном направлении, а может быть, и нет.

Затем звонит телефон Свена – они слышат, как он говорит: «да», «нет», «да-да» и кладет трубку.

– Это был Андерссон из технического отдела. Им удалось выяснить, откуда было послано сообщение в редакцию «Корреспондентен». С одного из компьютеров в кафе «Сайдуок» на автобусном терминале возле Центрального железнодорожного вокзала в Стокгольме.

– Я знаю это место! – восклицает Малин. – Там наверняка есть камеры наблюдения. Вдруг нам повезет?

– Запросим снимки немедленно, – говорит Свен. – Не должно быть сложностей в том, чтобы выяснить фамилию владельца и название охранного предприятия.

– Отлично. Все знают, чем им заниматься? – спрашивает Карим.

Полицейские, сидящие вокруг стола, кивают.

Малин думает, что их разные версии крутятся вокруг единого центра, как молекулярные частицы вокруг ядра атома. Частицы похожи на заблудившиеся луны.

Исламисты, мотоклубы и самое горячее, что, скорее всего, и является ключом к загадке, – Фронт экономической свободы. Видео на «Ютьюбе», похожее на заявления исламистов, мужчина в записи камеры наблюдения возле банкомата…

Один и тот же человек? Нет. Это можно было увидеть – но кто знает, сколько человек насчитывает этот самый Фронт?

– Дайте мне вегана, я засуну ему в задницу кусок мяса, – внезапно произносит Вальдемар, и все замолкают, уставившись на него.

– Пардон, – бормочет он. – Но я чувствую, что мы должны начать куда-то двигаться. Сейчас все торчит во все стороны, как иглы у ежа.

– Малин, Зак, – говорит Свен. – Пойдемте ко мне в кабинет, попытаемся совместными усилиями найти того или тех, кто послал сообщение в «Корреспондентен». Окей?

– Окей, – отвечает Малин. – Прямо сейчас.

Свен Шёман стоит за своим письменным столом, прижав к уху белую потрескавшуюся телефонную трубку. Воздух в его кабинете проникнут атмосферой сосредоточения. Малин и Зак сидят на стульях для посетителей, от нетерпения подавшись вперед.

Три коротких разговора – и Свен вышел на нужного человека, того сотрудника «Секуритас», который отвечает за камеры видеонаблюдения на автобусном терминале Стокгольма.

Малин только что в очередной раз увидела, как работает Свен, и снова подивилась его мощи и опыту, тому, как вся его усталость испаряется, когда он сосредотачивается на важной задаче.

– Добрый день, меня зовут Свен Шёман, полиция Линчёпинга, начальник предварительного следствия по делу о взрыве на Большой площади. Вы в курсе, хорошо…

Свен умолкает. Малин видит, как он сжимает челюсти, как набухают желваки, когда он слышит, что отвечает ему человек на другом конце.

– Вы хотите сказать, что СЭПО связались с вами еще вчера и запросили видеозапись за интересующее нас время? И вы отдали ее им?

Снова тишина, затем опять голос Свена – начальственный и умоляющий одновременно:

– А копия? Я предполагаю, что у вас все хранится в цифровом виде, так что вы наверняка можете послать нам копию? По электронной почте?

И тут лицо Свена замирает в гримасе отвращения.

– Вы хотите сказать, что запись была у вас в одном экземпляре? На видеокассете – и вы отдали ее СЭПО?

Свен приподнимает бровь, глядя на них, и Малин понимает, что у них возникнут проблемы – ни за что на свете СЭПО не отдаст им копию записи теперь, когда они обогнали полицию на два шага.

– Хорошо, мы поговорим с ними. Спасибо за помощь.

Свен кладет трубку и опускается в свое рабочее кресло.

– СЭПО опередили нас, – произносит он. – Об остальном вы уже догадались.

– Нам чертовски нужно это гребаное видео, – говорит Зак.

Малин ухмыляется.

– Все пошло еще хуже, чем можно было ожидать, – говорит она. – Что будем делать?

– Вы вдвоем поедете и навестите СЭПО в Центральном отеле. Проверьте, не отдадут ли они нам то, что нам нужно. Надавите на них, насколько это возможно.

На Большой площади вовсю работают мастера. Миллионы парящих в воздухе частиц пыльцы отражаются в лучах весеннего солнца и отбрасывают микроскопические тени на свежевымытые булыжники.

Столяры монтируют новую крышу над верандой «Мёрнерс инн», натягивают новую ткань на отремонтированные кресла Центрального отеля. Стекольщики вставляют новые стекла в окна отеля на первом этаже, техники устанавливают новый банкомат в здании закрытого офиса банка «SEB», в то время как другие стекольщики заменяют фанеру, которой временно были забиты окна, на новые сияющие стекла. Возле магазинчика «Пресс-бюро» уборщики собирают последний мусор, оставшийся от взрыва, в большие желтые контейнеры.

Но отгоревшие свечи оставлены на месте. И цветы. Хотя большинство из них уже завяло и новых, кажется, не появляется.

Вчера в церквах было куда меньше народу.

А вскоре кто-нибудь выметет с площади и свечи с цветами.

«Взрыв бомбы, – думает Малин. – А для кого-то – новая работа».

Толчок, который так необходим жителям Линчёпинга. Во всяком случае, некоторым из них – тем, кто оказался безработным и никак не может найти новую работу. Тем, у кого нет образования, – или просто слишком старым, кого общество прожевало и выплюнуло, больше ими не интересуясь.

Черные ласточки летают низко, проносясь над блестящими крышами.

«Они не поют, – думает Малин, когда они с Заком направляются к входу в отель. – А ласточки вообще когда-нибудь поют? Голуби воркуют, это я знаю…» Тут она осознает, что мысль о птицах – всего лишь способ не думать о девочках, об оторванной щеке с открытым одиноким испуганным глазом, который снова смотрит на нее, стоит ей подумать о них. Такие красивые были девочки – кажется, так высказался Стенссон, когда они бежали, когда ели сосиски – с очаровательной детской жадностью, полностью поглощенные своим голодом и его утолением, словно это самое главное в жизни».

– Не думай о них, Малин, – во всяком случае, не думай так, – говорит Зак, и она молча кивает.

Они уже вошли в холл и направляются к светловолосой девушке с безупречным макияжем, стоящей за зеркальной стойкой отеля, в которой Малин видит отражение своей голубой юбки и своих белых кед. Она вынимает полицейское удостоверение, спрашивает:

– СЭПО. Где они устроились?

Похоже, на девушку производит сильное впечатление вид Малин – наверное, она узнала ее. Вероятно, не раз видела на страницах газет.