Ю Несбё - Охотники за головами

– Вы, вероятно, видели меня по телевизору. Я там постоянно…

– Точно, именно там вы и меня видели, – сказал я.

– А-а-а! – оживился он. – А в какой передаче?

– Может, в той же самой, где были вы. Раз уж вам кажется, что мы встречались. Телевизор ведь окно, хоть и непростое, не все могут через него разглядеть друг друга. С вашей стороны телекамеры это скорее… зеркало, правильно?

Вид у Сперре сделался растерянный.

– Шутка, – сказал я. – Сейчас отъеду. Всего вам доброго!

Я поднял стекло и отвернулся. Ходили слухи, будто Сперре трахает новую жену Одда Г. Дюбвада. И будто раньше он трахал его прежнюю жену. И будто бы даже трахал самого Г. Дюбвада.

Выехав с парковки, Сперре остановился, прежде чем повернуть, так что мы две секунды простояли лоб в лоб. Я поймал его взгляд. Это был взгляд обманутого человека, только что сообразившего, что его провели. Я светски кивнул. Он газанул и уехал. А я глянул в боковое зеркало и шепнул:

– Так держать, Роджер.

Я вошел в двери «Альфы», оглушительно гаркнув: «Доброе утро, Ода!», и увидел Фердинанда, вылетающего мне навстречу.

– Ну? – спросил я. – Они уже тут?

– Да, готовенькие, – ответил он, семеня за мной по коридору. – Тут к нам, кстати, один полицейский заглядывал. Высокий, блондинистый, такой… шикарный мужчина.

– Чего ему тут понадобилось?

– Узнать, что нам рассказывал о себе Клас Греве во время собеседования.

– Так ведь он давно уже умер, – сказал я. – Они что, до сих пор с этим делом ковыряются?

– Не с убийством. Это насчет той картины Рубенса, они никак не поймут, у кого он ее украл, никто не заявлял о пропаже. Теперь они хотят отследить все его контакты.

– Ты сегодня газет не читал? Теперь уже вообще сомневаются, была ли у Рубенса такая картина. Так что, может, Греве и не крал ее. А, скажем, в наследство получил.

– Да ладно!

– Что ты сказал этому полицейскому?

– Дал ему наш отчет по собеседованию, естественно. По-моему, он ничего интересного там не нашел. Сказал, что выйдет на связь, если понадобится.

– И ты, конечно, на это очень рассчитываешь?

Фердинанд рассмеялся своим визгливым смехом.

– Как бы то ни было, – сказал я, – займись этим сам. Я целиком полагаюсь на тебя, Ферди.

Я мог заметить, как он вырос и как уменьшился – вырос от оказанного доверия и сжался от уменьшительного имени. Баланс – это наше все.

Тем временем мы дошли до конца коридора. Я остановился перед дверью и поправил галстук. По ту сторону двери уже сидели они, ожидая последнего собеседования. Чистый ритуал. Потому что кандидат уже рекомендован и уже назначен, просто заказчик этого еще не осознал, они полагают, что им теперь следует еще сказать какие-то слова.

– Запускаешь кандидата ровно через две минуты, начиная с этой, – сказал я. – Через сто двадцать секунд.

Фердинанд, кивнув, посмотрел на свои часы.

– Один момент, – сказал он. – Ее на самом деле зовут Ида.

Я открыл дверь и вошел.

Скрип отодвигаемых кресел – все встали.

– Прошу прощения за опоздание, господа, – сказал я и пожал три протянутые мне руки. – Но кто-то занял мое место на парковке.

– Ничего страшного, – сказал председатель правления «Патфайндера» и вопросительно повернулся к руководителю службы информации.

Тот энергично закивал. Третьим был представитель коллектива, парень в красном пуловере и выглядывающей из-под него дешевой белой рубашке, наверняка какой-нибудь инженеришка.

– Кандидат собирает правление в двенадцать часов, так что давайте, наверное, начнем? – сказал я и сел к столу с торца.

Другой торец был, разумеется, предназначен для человека, которого они через полчаса единодушно признают новым главой «Патфайндера». Свет падал под таким углом, чтобы освещать его наилучшим образом, а кресло кандидата было с виду такое же, как остальные, но с чуть более высокими ножками. На стол перед ним я уже положил заранее купленную мной кожаную папку с его инициалами и авторучку «Монблан» с золотым пером.

– Конечно, – сказал председатель правления. – Я хотел бы взять назад свои требования. Просто Клас Греве произвел на нас очень хорошее впечатление после того собеседования.

– Да, – сказал руководитель службы информации. – Мы решили, что вы нашли нам великолепного кандидата.

– Конечно, он был иностранец, – сказал председатель, и его шея покачнулась, как резиновый шланг. – Но шпарил по-норвежски, словно тут родился. И мы тут, кстати, вспомнили, когда вы пошли его проводить, что голландцы всегда умели работать с рынком экспорта гораздо лучше нас.

– А мы со временем, возможно, смогли бы овладеть более, так сказать, европейским стилем управления, – подхватил руководитель службы информации.

– И когда вы сказали, что все-таки не уверены, что он – подходящая фигура, то мы все страшно удивились, Роджер.

– Правда?

– Да, мы просто-напросто решили, что у вас не хватает способностей оценить человека. Я раньше вам этого не говорил, но мы думали отозвать у вас наш заказ и выйти на Греве напрямую.

– И вы это сделали? – спросил я с кривой усмешкой.

– Чего мы не можем понять, – сказал руководитель службы информации, переглянувшись с председателем правления и улыбнувшись, – так это как вы разглядели, что с ним что-то не так?

– Как вы интуитивно смогли понять это, пока мы были словно слепые? – сказал, кашлянув, председатель правления. – Как вы ухитряетесь так здорово разбираться в людях?

Я медленно наклонил голову. Пододвинул мои бумаги на пять сантиметров ближе к середине стола. И откинулся на высокую спинку кресла. Оно качнулось – несильно, чуть-чуть – назад. Я посмотрел в окно. На свет. На темноту, которая придет. Сто секунд. В комнате наступила теперь полная тишина.

– Просто это моя работа, – сказал я.

И краем глаза увидел, как все трое многозначительно кивнули друг дружке.

Я добавил:

– К тому же я тогда уже начал подумывать о более подходящем кандидате.

Троица повернулась ко мне. И я был готов. Думаю, что-то похожее чувствует дирижер в последние секунды, оставшиеся до начала концерта, ощущает, что взгляды всех оркестрантов прикованы к его палочке, и слышит, как напряженный гул замирает в зале у него за спиной.

– Именно поэтому я и пригласил вас сегодня, – сказал я. – Человек, которого вы сейчас увидите, – это новая звезда не только на норвежском, но и на мировом небосклоне топ-менеджеров. В прошлый раз мне казалось совершенно нереальным вытащить его с его нынешней работы, он ведь там Бог Отец, Сын и Дух Святой в одном лице.

Я переводил взгляд с одного лица на другое.

– Я и теперь ничего не могу обещать, но рискну сказать все-таки, что, кажется, сумел его перехватить на лету. И если нам удастся его… – Я завел глаза в потолок, показывая, что это, конечно, всего лишь мечта, утопия, но все-таки…