Виктор Точинов - Неопознанные летающие убийцы (из сборника Темные игры)

Один…

Человек рычит. Карта, на которую поставлено всё, бита. Удар уйдет в никуда. Почти в никуда… Радиус разлета осколков позволит зацепить одну-две цели, в лучшем случае — три. Что-то менять — поздно.

— Контакт!

Он видит на экране крохотные стилизованные изображения ракет. Спокойно и уверенно выполняет всё необходимое. Внутри — пустота и холод. Бомбовозы прорвались. Почти все. Бомбы полетят на жену. На Бонни…

Кажется — ракеты в самой гуще врага. Кажется — пора.

— Ну же!!! — истошно вопит молодой лейтенант, забыв о том, что подрыв боеголок с земли не управляется. Маломощный радар в носовой части ракеты — с крохотным радиусом действия — насчитает восемь отраженных от цели импульсов. И грянет взрыв…

Синие ракеты на экране исчезают — одна за одной. Вместо них расцветают красные цветочки взрывов — красивые и безобидные. Но там, наверху, гуляют огонь и смерть.

— Есть!!! — орет кто-то. Может быть, он сам. Два изображения самолетиков разваливаются на куски. Всего два.

Пятьдесят семь лет назад:

Бомбы падают на Дрезден. Сюда не доносятся звуки разрывов, даже не ощущается содрогание почвы — но они знают.

— Уничтоженных — около пятнадцати, прорвавшихся — свыше сотни, — говорит напарник. — К утру проявят снимки — будем знать точно.

Он кивает на фотоаппарат, установленный за их спинами и отщелкавший пленку в автоматическом режиме. Добавляет:

— Все не так уж плохо. Мы сделали всё, что смогли.

Гауптштурмфюрер Крюге не отвечает. Встает с табурета, подходит к шкафу, открывает. От кристалла почти ничего не осталось. Еще один налет — и всё. Вся аппаратура превратится в груду металлолома.

Хочется шнапса. Много шнапса. Напиться и забыть обо всем.

Фюрер — на портрете над шкафом — задумчиво смотрит вдаль. Крюге страстно желает плюнуть ему в лицо. Но не плюет.

Сейчас:

Бомбы падают на Миннеаполис. Сюда не доносятся звуки разрывов, даже не ощущается содрогание почвы — но они знают.

— Двух мы все-таки прихватили, — подает кто-то голос. — И истребители на подлете…

Он не понимает — кто говорит и о чем. Тот же голос добавляет — утешающе:

— Все не так уж плохо. Вы сделали всё, что смогли…

Капитан Стив Тонелли рявкает яростно:

— Отставить разговоры! Что с пусковыми?!

Он не ждет ответа. Знает сам — сейчас в бешеном темпе ракеты снимают с транспортеров и устанавливают на направляющие. Капитан Тонелли встает с кресла, подходит к шкафу, открывает. Достает плоскую фляжку. Делает долгий обжигающий глоток. И еще один. И еще.

Президент Буш — на портрете, над шкафом — обаятельно улыбается. Тонелли хочется плюнуть ему в лицо. И он смачно харкает.

Элис и Кеннеди, гостиница ВВС в Милуоки

9 августа 2002 года, 06:15

Толком выспаться Элис так и не удалось.

Сначала — после того как их не то привезли, не то доставили под конвоем в гостиницу ВВС — Рональд сообщил, что через час состоится совещание остатков подгруппы «Дельта». Потом совещание отложилось на полчаса, потом — еще на полчаса. Потом пришла весть о бомбежке Миннеаполиса, и про совещание как-то забыли.

В общем, Элис уснула три часа назад — не слишком крепко. А сейчас проснулась от ворвавшейся в ее тревожный сон негромкой барабанной дроби.

Она открыла глаза. За окном серел рассвет. И — маячил силуэт Кеннеди, выбивавшего пальцами дробь по стеклу.

Элис встала, драпируясь в простыню. Приоткрыла балконную дверь. Начала было:

— Ну что за манера ходить…

Кеннеди поднес палец к губам. Прошептал:

— Тише! Одевайся, быстро!

По его тону стало ясно — дело серьезное. Осознание этого факта отнюдь не прибавило Элис хорошего настроения. Она, не пригласив Кеннеди в номер, резко задернула занавеску — тут тебе не стриптиз-клуб. Быстро натянула камуфляж. Подобный наряд донельзя опостылел, к тому же конкретно этот комбинезон — полученный вчера от щедрот ВВС — оказался на два размера больше нужного. Но иной одежды у Элис сейчас не было, лишь залитый кровью индейский костюм. Не было косметички, не было зубной щетки, не было даже расчески… Агент Блэкмор появилась на балконе весьма быстро — и весьма не в духе.

— Молодец, — тихонько похвалил Кеннеди. — Новобранцев армии США учат одеваться за полторы минуты. Ты уложилась в минуту семнадцать.

— Ты разбудил меня, чтобы делать дебильные комплименты? — прошипела Элис как разъяренная гремучая змея.

— Нет. Нам надо срочно и незаметно исчезнуть отсюда. Не по коридору.

— У тебя парашют? Или дельтаплан? — мрачно поинтересовалась Элис, посмотрев вниз. Вид с седьмого этажа открывался неплохой.

— Вот! — Кеннеди жестом иллюзиониста продемонстрировал тонкий черный леер, свисающий вниз.

— Ты спятил, — констатировала Элис. — С чего ты взял, что я полезу по этому ботиночному шнурку? Он пятилетнего ребенка не выдержит!

— Он выдерживает полторы тонны, — машинально ответил Кеннеди, закрепляя на леере приспособление, отдаленно напоминающее руль от детского самоката. — Спускайся первая. Держись за ручки, притормаживай этим вот рычагом…

Элис перелезла через ограждение балкона, думая: и почему я не стала врачом? Родители были бы счастливы…

— Точно полторы? — спросила она и заскользила вниз, не дожидаясь ответа.

Кеннеди укрепил на леере второе такое же приспособление…

…Они быстро шагали какими-то пустынными закоулками. Впрочем, и главные улицы Милуоки оставались в этот час пустынными — если не считать многочисленных пеших и моторизованных патрулей. Кеннеди вел уверенно — судя по всему, он неплохо знал дорогу.

Элис в конце концов не выдержала:

— Может быть, ты все же объяснишь цель своего визита и нашей совместной прогулки? В противном случае я возвращаюсь в номер и ложусь спать.

— Сейчас, найдем подходящее место и потолкуем спокойно…

— А гостиница тебя для этой цели не устраивала?

— Ты не пробовала выглянуть в коридор? В последние два часа?

— Кеннеди… Я спала эти два часа. СПА-ЛА. И с охотой проспала бы еще два, и еще…

Кеннеди не обратил внимания на ее сетования. Только сказал:

— А вот я попробовал… В общем, нас без особого шума взяли под домашний арест. Вернее, под гостиничный. В коридоре — ровно напротив наших дверей — сидят пятеро прилично одетых молодых людей. И вежливо так заявляют: покидать номера запрещено приказом полковника Сондерса. А для большей доходчивости демонстрируют автоматы с глушителями. И, знаешь, — убеждает. Мне, по крайней мере, гулять по коридору сразу расхотелось…

Подходящего места, как на грех, не попадалось. В утреннем, затаившемся городе бездомные агенты ФБР были видны за милю — присесть на скамейку в сквере или на улице значило неминуемо обречь себя на объяснения со скучающими патрульными.