Андерс Рослунд - Сделано в Швеции

Внутри этой зоны он задерживал палец у каждой новой улицы, вводил в компьютер адреса для первичного поиска – людей, проживающих в пределах зоны и осужденных в прошлом за преступления, связанные с насилием.

– Привет.

Второй поиск – люди, которые там не жили, но были осуждены за насильственные преступления, совершенные в этом районе.

– Джон?! Привет!

Он оторвал взгляд от экрана. Даже не слышал, как она вошла.

– Я тебя разбудила?

Санна слегка прислонилась к дверному косяку, с пачкой бумаг в руках.

– Все гильзы помечены цифрами восемь-ноль-семь-ноль-ноль, что подтверждает уже установленный факт – шведское производство, армейский заказ.

Она с любопытством огляделась и протянула ему бумаги. Казенное помещение. Картонные ящики у стен и на полу. Он словно никогда и не собирался обживать этот кабинет.

– Давно у тебя этот офис?

– С тех пор как начал здесь работать.

– Почти десять лет. И ни единого твоего следа. Ни одного личного предмета. Ни фотографии, ни… вообще ничего.

– Угу.

– Джон… здесь даже не пахнет тобой.

– Это мне и нравится. – Не поднимая глаз, он перелистал бумаги. – Итак, мы закончили, Санна?

Он не видел, как она повернулась и пошла прочь.

– Да, закончили, Джон.

Только слышал, как ее шаги, такие знакомые, удаляются по коридору.

Смотрел на экран компьютера, на РПР и результаты двух первых поисков.

В общей сложности семнадцать вариантов.

Все еще сжимая в руке первый чертеж – фантомовской Пещеры Черепа, которая решала проблему хранения, – Лео глянул в единственное окно комнаты, выходящее на фасад, и увидел, как они подъехали, все трое на переднем сиденье.

Остановились у входной двери, рядом с невысокой лесенкой и утлым крыльцом над ней. Не опоздали. И одеты как положено. Феликс снял с кузова брезент, и Яспер с Винсентом сгрузили тридцатикилограммовый перфоратор, четыре заступа, четыре совковые лопаты, деревянный сундучок с инструментом, пакет хирургических масок и перчаток и ящик кока-колы.

Они занесли все это в комнату, и Лео сказал:

– Мы сдвинули границы, изменили правила. Но лишь до того дня, когда они откроют арсенал.

Он достал из сундучка длинную монтировку, отдал Феликсу, а ту, что покороче, оставил для себя. Первым делом они оторвали тонкий плинтус, потом сняли желтое пластиковое покрытие и, наконец, слой мейсонита и ДСП. Яспер и Винсент выносили обломки и складывали их возле грузовика.

– Сейчас мы передвинем границу еще немного дальше. Опять пересмотрим правила, чтобы к тому времени, когда они обнаружат кражу, у нас был собственный арсенал.

Он стал на колени и с помощью складного метра и карандаша разметил в середине комнаты прямоугольник, 202x160 см.

– Мы их опережаем. И воспользуемся своим преимуществом – нанесем быстрый удар. Возьмем банк у круговой развязки через тринадцать дней. – Лео вооружился тяжелым перфоратором и продолжил: – А если поблизости объявится патруль, дадим понять, что любое количество насилия – для нас не проблема.

Джон Бронкс сомневался, что бывал здесь раньше. Церковь, станция пригородной электрички, крытый бассейн, библиотека. Заурядное предместье, где большинство автомобилистов не задерживается. Он опустил боковое стекло; потеплело, дождь обернулся туманом, ничего толком не разглядишь.

Низкие здания, окруженные парковками, Эсму-Центр, а прямо за ними двухэтажный кирпичный дом. Туда-то ему и надо.

Семнадцать вариантов на мониторе – семнадцать преступлений с насилием против личности, занесенные в подвальные архивы Крунуберга, давным-давно закрытые дела. Джон принес их оттуда, рассортировал, сложил пачками на полу кабинета.

Двое преступников уже скончались. Трое жили за пределами Стокгольма – в Гётеборге, Берлине и на испанской Коста-дель-Соль, – их алиби удостоверены тамошней полицией. Четверо в тюрьме, на момент ограбления за решеткой. Пятеро получили сроки за изнасилование при отягчающих обстоятельствах и за тяжкие сексуальные домогательства в отношении детей, что в общем-то не вписывается в профиль данного преступления.

Он притормозил у почтового ящика, который владелец явно красил сам, и припарковал машину. В доме кто-то стоял у окна, наблюдая за ним.

Оставалось трое. С этими надо было встретиться лично, и, направляясь на встречу с бывшими арестантами из Шёндаля, которые могли бы совершить означенное ограбление, он прихватил с собой материалы расследований.

Первая встреча состоялась всего в двух кварталах от полицейского управления, на Санкт-Эриксгатан, объект отсидел за серьезное преступление, связанное с наркотиками. Сорокалетний мужчина, а выглядел лет на восемьдесят, сгорбленный, волосы жиденькие, щеки впалые, глаза подернуты мутной пленкой, – Бронкс только посмотрел на него и сразу же вычеркнул из числа подозреваемых в ограблении, продолжавшемся около двадцати минут. Он спешно покинул городскую квартиру у Карлбергсканала и лишь задним числом сообразил, что они примерно одного возраста и, в сущности, могли бы поменяться местами. Н-да, время измерялось не только часами и секундами.

Кирпичный дом с большим садом. Судя по веранде и окнам, построен, скорее всего, в 1920-е. И за одним из окон действительно сидит мужчина.

С Санкт-Эриксгатан он поехал в Якобсберг, по второму адресу в зоне поисков. Этого подозреваемого Бронкс тоже вычеркнул. Сорокасемилетний мужчина получил срок за убийство – в ту пору, когда еще мог передвигаться. Сейчас он страдает ожирением, давно на пенсии, лысый, говорит спокойно, почти шепотом, пьет кофе на кухне таунхауса. Ходит на протезах, лишился обеих ног до колен в результате нападения, квалифицированного как акт мести; следствие прекратили, поскольку все свидетели отказались от своих показании.

Остался один. Тот, что сидит за грязными занавесками.

Бронкс открыл папку, пятнадцать лет пролежавшую в полицейских архивах. Пятидесятиоднолетний мужчина, в 1960-е годы эмигрировал из Югославии, несколько раз сидел, последний раз за тяжкие телесные повреждения провел 18 месяцев в тюрьме в Норртелье. В материалах дела были фотографии: женщина стоит на фоне голубой стены, словно позируя для школьного снимка, белокурые волосы собраны в конский хвост, так что видны травмы. Вокруг глаза большая опухоль, согласно диагнозу – явный перелом лобной кости, криминалист смыл кровь, и была видна глубокая рана. Тем не менее остальное лицо выглядело еще ужаснее – сплошная гематома, сине-желтые разорванные капилляры. Последние снимки – тело, правый бок, бледная кожа вокруг белого бюстгальтера, пересекающего громадный кровоподтек от подмышки до бедра. Он действовал методично.