Сидни Шелдон - Гнев ангелов

Благодаря высоким показателям в учебе Дженнифер получила предложение о работе от представителей дюжины крупных адвокатских фирм.

Уоррен Оакс, ее преподаватель по уголовному праву, сказал ей:

– Это признание ваших достоинств, леди. Женщине очень трудно получить место в хорошей адвокатской конторе.

Вскоре после выпуска проблема Дженнифер разрешилась сама собой. Уоррен Оакс попросил ее зайти к нему после занятий.

– Я тут получил письмо из канцелярии окружного прокурора Манхэттена. Они просят прислать им самого лучшего выпускника. Тебе это подходит?

Нью-Йорк!

– Да, сэр! – Дженнифер была настолько поражена, что ответ сам слетел с ее губ.

Она слетала в Нью-Йорк, где сдала экзамен на звание юриста, и вернулась в Келсо закрыть контору отца. Это была грустная процедура, так как здесь все напоминало ей о прошлом. Дженнифер казалось, что все ее детство прошло в этой конторе.

Она решила не бросать работу в юридической библиотеке университета, пока не узнает результаты экзамена на право заниматься адвокатской деятельностью.

– В Нью-Йорке одна из самых строгих комиссий в стране, – предупредил ее Уоррен Оакс.

Дженнифер и сама об этом знала.

Сообщение о том, что она успешно сдала экзамен, пришло вместе с приглашением из канцелярии окружного прокурора Нью-Йорка.

Через неделю Дженнифер перебралась в Нью-Йорк.

Она нашла на Третьей авеню небольшую квартирку с имитацией камина, на третьем этаже в доме без лифта. «Подъем пешком пойдет мне только на пользу», – подумала она. В Манхэттене не было ни высоких гор, на которые можно было совершать восхождения, ни быстрых рек, чтобы плавать на каноэ. Квартирка состояла из небольшой гостиной, где стоял диван-кровать, и крошечной ванной, единственное окошко в которой было закрыто наглухо и выкрашено черной краской. Мебель, похоже, была пожертвована бывшему хозяину Армией спасения. «Конечно, я не задержусь здесь надолго, – подумала Дженнифер. – Это лишь временное пристанище, пока я не стану настоящим адвокатом».

Но это осталось в мечтах. Реальность была совсем другой: в Нью-Йорке она находилась менее семидесяти двух часов, ее вышвырнули из штата окружного прокурора, и к тому же ей грозило потерять права на адвокатскую практику.

Дженнифер перестала читать газеты и журналы, не включала телевизор, так как вокруг речь шла только о ней. Она чувствовала, как люди показывают на нее пальцами на улице, в автобусе, в магазине. Она заперлась в своей квартирке, не отвечала на звонки и не подходила к двери. Дженнифер подумывала о том, чтобы собрать чемодан и вернуться в Келсо. Подумывала и о том, чтобы подыскать работу в другой сфере. Подумывала о самоубийстве. Долгими часами она сочиняла письма окружному прокурору Роберту Ди Сильве. В одних письмах она язвительно отзывалась о его бесчувственности и скудости ума. В других униженно извинялась и просила дать возможность начать все сначала. Ни одно из писем так и не было отправлено.

Впервые в жизни Дженнифер была на грани отчаяния. Друзей, которым можно было излить душу, у Дженнифер в Нью-Йорке не было. Целыми днями она сидела дома и лишь поздно вечером выходила погулять по опустевшим улицам. Забулдыги, которым город принадлежал ночью, никогда не приставали к ней. Возможно, в ее глазах отражалось их собственное одиночество и отчаяние.

Гуляя по улицам, Дженнифер снова и снова прокручивала одну и ту же сцену, но каждый раз с другим концом.

Человек отходит от группы людей, собравшихся вокруг Ди Сильвы, и направляется к ней. В руках у него пакет.

– Мисс Паркер?

– Да.

– Шеф хочет, чтобы вы передали это мистеру Стеле.

Дженнифер холодно смотрит на него:

– Предъявите, пожалуйста, ваше удостоверение.

Человек в панике убегает.

Человек отходит от группы людей, собравшихся вокруг Ди Сильвы, и направляется к ней. В руках у него пакет.

– Мисс Паркер?

– Да.

– Шеф хочет, чтобы вы передали это мистеру Стеле.

Дженнифер открывает пакет и видит дохлую канарейку.

– Я вас арестовываю.

Человек отходит от группы людей, собравшихся вокруг Ди Сильвы, и направляется к ней. В руках у него пакет. Он проходит мимо нее и обращается к другому молодому помощнику прокурора:

– Шеф хочет, чтобы вы передали это мистеру Стеле.

Она могла обыгрывать эту сцену бессчетное количество раз, но ничего нельзя было изменить. Одна глупая ошибка перечеркнула всю ее карьеру. Но кто сказал, что перечеркнула? Пресса? Ди Сильва? Пока еще никто не сказал, что ее лишили звания юриста, значит, она все еще является адвокатом. «Многие адвокатские фирмы предлагали мне работу», – сказала сама себе Дженнифер.

Обрадовавшись, она достала список фирм, с представителями которых встречалась, и принялась обзванивать их. Кого бы она ни спрашивала, человека никогда не оказывалось на месте. Прошло четыре дня, прежде чем она поняла, что стала парией в мире юристов. Шум, поднятый вокруг нее, улегся, но люди продолжали помнить.

Дженнифер без устали звонила потенциальным работодателям, переходя от отчаяния к негодованию и опять к разочарованию. Она часто думала, чем еще может заниматься, и всегда приходила к одному и тому же выводу – единственное, что ее действительно волновало, так это юриспруденция. Она была юристом, и, Бог тому свидетель, пока ее не дисквалифицировали, будет искать способ заниматься адвокатской практикой.

Она стала обзванивать все адвокатские конторы Манхэттена. Приходя без предварительного звонка, она сообщала свое имя секретарше и говорила, что хочет встретиться с начальником отдела персонала. Иногда ее удостаивали аудиенции, но Дженнифер чувствовала, что делалось это скорее из любопытства. Она была «уродом», и им хотелось просто поглазеть на нее живьем. Но чаще всего ей сообщали, что свободных вакансий нет.

Спустя шесть недель деньги стали таять. Она переехала бы в более дешевую квартиру, но дешевле квартир уже не было. Дженнифер отказалась от завтраков и обедов, позволяя себе поужинать в дешевых забегаловках, где кормят плохо, но цены доступные. Она обнаружила две пивные, где за скромную сумму подавали горячее блюдо, сколько угодно пива и салата. Дженнифер ненавидела пиво, но оно притупляло чувство голода.

Когда Дженнифер обошла все крупные адвокатские фирмы, она переключилась на небольшие конторы и снова взялась за телефон. Но о ее репутации были наслышаны и там. Мужчины предлагали ей свидания, но работы не предлагал никто. Она впала в отчаяние. «Ладно, – с вызовом подумала она. – Раз никто не хочет принять меня на работу, я открою собственную адвокатскую контору». Вся беда была в том, что на это требовались деньги. По крайней мере десять тысяч долларов. Ей надо было оплатить аренду помещения, телефон, секретаршу, приобрести книги по юриспруденции, столы, стулья. А у нее не хватило бы денег и на почтовые марки.