Сидни Шелдон - Пески времени

Этот роман – художественный вымысел. И все же…

Окутанная романтикой родина фламенко, Дон Кихота и экзотических сеньорит с черепаховыми гребнями в волосах является также и страной Торквемады, испанской инквизиции, и землей, где произошла одна из самых кровавых гражданских войн в истории человечества. В борьбе за власть между республиканцами и мятежными испанскими националистами погибло более полумиллиона человек. С февраля по июнь 1936 года было совершено 269 политических убийств, националисты ежемесячно казнили по тысяче республиканцев, запрещая при этом траурные церемонии. Сто шестьдесят церквей было сожжено дотла, и монахинь выгоняли из монастырей, «словно шлюх из публичных домов», как писал граф де Сен-Симон об одном из более ранних конфликтов между испанским правительством и церковью. Разгонялись редакции газет, по всей стране вспыхивали бунты и восстания. Гражданская война закончилась победой националистов во главе с Франко, а после его смерти Испания стала монархией.

Гражданская война, продолжавшаяся с 1936 по 1939 год, официально может считаться законченной, но две враждовавшие Испании так и не примирились. Сегодня в Испании продолжает бушевать другая война, которую ведут баски за восстановление своей автономии, полученной ими при республиканцах и утраченной при режиме Франко. На этой войне рвутся бомбы, грабятся банки для получения средств на оружие, совершаются политические убийства и мятежи.

Когда один из членов ЕТА – подпольной группировки баскских партизан умер в мадридской больнице после пыток в полиции, вспыхнувшие по всей стране бунты привели к отставке генерального директора испанской полиции, пятерых начальников службы безопасности и двух сотен высших офицерских чинов полиции.

В 1986 году в Барселоне баски публично сожгли испанский флаг, а в Памплоне тысячные толпы людей бежали в страхе, когда между баскскими националистами и полицией произошли вооруженные столкновения, распространившиеся затем по всей Испании и угрожавшие положению правительства. Военизированная полиция ответила на это яростными атаками, стрельбой без разбора по домам и магазинам басков. Терроризм продолжается с невиданной жестокостью.

Этот роман – художественный вымысел. И все же…

«Если план сорвется, мы все погибнем». В последний раз он снова мысленно прокрутил его в голове, анализируя и проверяя, стараясь обнаружить слабые места. Но не смог найти ни одного. План был дерзким и требовал скрупулезного расчета времени с точностью до долей секунды.

Если он сработает, это будет блестящая победа, достойная великого Эль-Сида. А если провалится…

Поздно терзаться сомнениями, философски рассудил Хайме Миро. Пора действовать.

Хайме Миро слыл легендой, героем среди басков и анафемой для испанского правительства. Он был высокого роста, с волевым умным лицом, мускулистым телом и задумчивыми темными глазами. Видевшие его были склонны преувеличивать его рост, смуглость кожи и жестокость. Он был сложной личностью: реалистом, ясно понимавшим большой перевес противника, и одновременно романтиком, готовым умереть за то, во что верил.

В Памплоне царило безумное оживление, город словно сошел с ума. Было утро праздника – фиесты святого Фермина, – ежегодно проводившегося с 7 по 14 июля. Со всего света в город съезжались тридцать тысяч гостей. Некоторые приехали просто посмотреть на захватывающее дух зрелище бегущих по улице быков, другим хотелось принять в нем участие и, демонстрируя свою храбрость, пробежать перед несущимися животными. Все номера гостиниц были уже давно забронированы, и студенты Наваррского университета располагались на ночлег в подъездах, вестибюлях учреждений, машинах, на городских площадях и даже на улицах и тротуарах города.

Все кафе и гостиницы были заполнены туристами, наблюдавшими за красочными шумными шествиями великанов из папье-маше и слушавшими музыку уличных оркестров. Участники процессии были одеты в лиловые накидки с зелеными, гранатовыми и золотистыми капюшонами. Шествие растекалось по улицам радужными реками. Общий шум и гам дополнялся взрывами скользивших по проводам вдоль трамвайных путей хлопушек.

Толпы людей собрались посмотреть вечерний бой быков, но самым зрелищным событием был encierro – прогон ранним утром по улице быков, которые вечером того же дня будут участвовать в боях.

Накануне за десять минут до полуночи быков вывели из загонов -corrales de gas – на темные улицы нижней части города и погнали по мосту через реку к загонам в конце улицы Санто-Доминго, огражденную на каждом углу деревянными преградами. Добежав до конца улицы, быки попадут в загоны на площади Хемингуэя, где их продержат до начала боев. Съехавшиеся на праздник были слишком возбуждены, чтобы спать. С полуночи до шести часов утра они пили вино, пели и занимались любовью. На шее тех, кто собирался пробежаться с быками, были повязаны красные шарфы святого Фермина.

Утром без четверти шесть по улицам началось шествие оркестров, игравших зажигательную музыку Наварры. Ровно в семь в воздух взвилась ракета, возвестившая о том, что ворота загона открылись. Людей охватило лихорадочное возбуждение. Через несколько секунд в воздух взлетела вторая ракета, предупреждавшая город о том, что быки побежали.

За этим последовало незабываемое зрелище. Сначала донесся звук: слабый, едва различимый, похожий на отдаленный шум ветра, который все усиливался, пока не перерос в грохот копыт внезапно появившихся шести волов и шести огромных быков, каждый весом в тысяча пятьсот фунтов. Они неслись по улице Санто-Доминго со страшной скоростью, словно разогнавшийся поезд. За деревянными баррикадами, сооруженными на каждом перекрестке, толпились сотни возбужденных молодых людей, готовившихся продемонстрировать свою отвагу, выскочив к разъяренным животным.

Быки неслись с дальнего конца Санто-Доминго мимо улиц Лаэстрафета и де Хавьер, мимо аптек, магазинов и овощных базаров к площади Хемингуэя. «Ole!» – кричала ошалевшая толпа. Когда быки приближались, люди отчаянно пытались увернуться от их острых рогов и смертоносных копыт. Внезапное осознание приближавшейся смерти заставляло некоторых участников искать спасение в подъездах домов и на пожарных лестницах. «Cobardon! Трус!» неслось им вслед из толпы. Тех, кто, споткнувшись, падал на пути быков, быстро оттаскивали в безопасное место.

За баррикадами, в нескольких футах от разворачивавшегося зрелища, затаив от волнения дыхание, стояли мальчик с дедушкой.