Сидни Шелдон - Пески времени

Полковник Акока возглавлял группу по борьбе с терроризмом, действовавшую безжалостно и целеустремленно.

Его сотрудники работали без огласки, пользуясь маскировкой, никогда не фотографировались, и имевшаяся на них информация не предавалась огласке во избежание мести террористов. «Если кто-то и сможет остановить Хайме Миро, то это полковник Акока», – думал премьер-министр. Загвоздка была только в одном: кто сможет остановить полковника Акоку?

Идея поручить руководство операцией полковнику Акоке принадлежала не премьер-министру. Как-то ночью ему позвонили по личному телефону. Он тут же узнал голос.

– Мы очень обеспокоены действиями Хайме Миро и его террористов. Предлагаем вам поставить полковника Акоку во главе ГОЕ. Вам понятно?

– Да. Я немедленно позабочусь об этом.

Связь прервалась.

Голос принадлежал одному из членов ОПУС МУНДО – организации, являвшейся тайным советом, в состав которого входили банкиры, адвокаты, главы крупнейших корпораций и министры правительства. По слухам, организация располагала огромными денежными средствами, но информация об источниках их поступлений и о том, как и на что они расходовались, была тайной. Задавать слишком много вопросов по этому поводу считалось неразумным.

Премьер– министр поставил полковника Акоку во главе группы особого назначения, выполнив данную ему инструкцию. Но этот громила оказался ярым фанатиком. Его ГОЕ установила царство террора. Премьер-министр вспомнил о баскских мятежниках, схваченных людьми Акоки в окрестностях Памплоны. Их осудили и приговорили к повешению. Но именно Акока настоял на том, чтобы их казнили с помощью варварской гарроты -железного обруча со штырем, который, постепенно стягиваясь, ломал жертве позвоночник и разрывал спинной мозг. Схватить Хайме Миро стало навязчивой идеей полковника Акоки.

– Мне нужна его голова, – сказал Акока. – Как только я отрублю ему голову, баскское движение умрет.

«Это преувеличение», – подумал премьер-министр, хотя не мог не признать, что в этом была немалая доля правды. Хайме Миро был от Бога наделен даром увлекать за собой людей, он был фанатично предан своему делу и потому опасен.

«Однако, – думал премьер-министр, – полковник Акока по-своему не менее опасен».

– Ваше превосходительство, трудно было предположить, что в Памплоне случится такое, – это был Примо Касадо, генеральный директор службы национальной безопасности. – Хайме Миро, он…

– Я знаю, кто он, – оборвал премьер-министр. – Меня интересует, где он.

Он повернулся к полковнику Акоке.

– Я напал на его след, – сказал полковник. От его голоса в комнате повеяло холодом. – Я бы хотел напомнить вам, ваше превосходительство, что мы боремся не с одним человеком. Против нас все баски. Они снабжают Хайме Миро и его террористов едой, оружием, предоставляют им убежище. Этот человек для них герой. Однако не стоит беспокоиться. Скоро этот герой будет повешен. Конечно, после того как я предам его справедливому суду. «Не мы, а я. Интересно, заметили ли это остальные. Да, – нервно подумал премьер-министр, – с этим полковником надо будет что-то делать». Премьер-министр встал.

– На сегодня все, господа.

Поднявшись, все стали уходить, кроме полковника Акоки.

Леопольдо Мартинес принялся расхаживать по кабинету.

– Проклятые баски! Почему им мало быть просто испанцами? Что им еще надо?

– Они жаждут власти, – сказал Акока. – Им нужна автономия, свой язык, свой флаг…

– Ну нет. По крайней мере, пока я занимаю свой пост, этому не бывать. Я им не позволю растаскивать Испанию по кускам. Правительство решает, что они могут иметь и что не могут. Они – лишь толпа, которая…

В кабинет вошел один из его помощников. – Простите, ваше превосходительство, – сказал он извиняющимся тоном. – Приехал епископ Ибанес.

– Пусть войдет.

Глаза полковника сузились.

– Уверяю вас, что за всем этим стоит церковь. Пора их проучить.

«На церковь вообще нельзя полагаться, как показывает вся наша история», – с горечью подумал полковник Акока.

В начале гражданской войны католическая церковь была на стороне националистов. Папа римский поддерживал генерала Франко и позволял ему заявлять, что Бог на его стороне. Но когда гонениям стали подвергаться баскские церкви, монастыри и священники, Церковь тут же изменила свою позицию.

Церковь потребовала предоставить баскам и каталонцам больше свободы. «Вы должны прекратить казни баскских священников», – заявила она.

Генерал Франко пришел в ярость. Как смеет церковь указывать правительству?

Началась изнурительная война. Войска Франко нападали на церкви и монастыри, убивали монахов и священников. Епископов сажали под домашний арест, а священники по всей Испании штрафовались правительством за бунтарские проповеди. И только когда церковь пригрозила Франко отлучением, он прекратил свои нападки на нее.

«Проклятая церковь! – думал Акока. – После смерти Франко она опять стала всюду совать свой нос».

– Пора показать церкви, кто управляет Испанией, – сказал он, повернувшись к премьер-министру.

Епископ Кальво Ибанес, тощий и хилый, с облачком белых волос, обрамлявших его голову, внимательно посмотрел на присутствовавших в кабинете сквозь стекла своего пенсне.

– Buenas tardes. – Добрый вечер.

Полковник Акока почувствовал, как переполнявшее его раздражение готово было выплеснуться наружу. От одного вида духовников его начинало подташнивать. Он считал их иудиными козлами, ведущими своих глупых козлят на бойню.

Епископ стоял, ожидая, когда ему предложат сесть. Но этого не произошло. Его даже не представили полковнику. Ему выказывалось нарочитое пренебрежение.

Премьер– министр взглянул на полковника, предлагая начать ему.

– До нас дошла тревожная информация, – резко заговорил Акока. – Нам сообщили, что баскские мятежники устраивают сборища в католических монастырях. Нам сообщили также, что с позволения церкви в монастырях хранится оружие повстанцев, – продолжал он стальным голосом. – Помогая врагам Испании, вы сами превращаетесь в ее врагов. Внимательно посмотрев на него, епископ повернулся к премьер-министру Мартинесу.

– Ваше превосходительство, при всем уважении к вам должен заметить, что все мы – дети Испании. Баски не являются вашими врагами. Все, что они просят, – это свободы…

– Они не просят, – прорычал Акока. – Они требуют! Они разбойничают, грабят банки и убивают полицейских по всей стране. И вы осмеливаетесь говорить, что они нам не враги?

– Я признаю, что непозволительные эксцессы имели место. Но иногда в борьбе за свою веру…

– Они ни во что не верят, кроме самих себя. Им все равно, что станет с Испанией. Как сказал один из наших великих писателей: «Никого в Испании не заботит общее благо. Каждая сторона преследует свои интересы – и церковь, и баски, и каталонцы. И всем наплевать на остальных».