Сидни Шелдон - Утро, день, ночь

Когда Кендолл вошла в кабинет, Мериуитер поднялся из-за стола и поспешил ей навстречу. Обаятельно улыбнулся, тепло пожал руку.

– Очень рад вас видеть. Присядьте. Хотите кофе или что-нибудь покрепче?

– Нет, благодарю.

– Хочу принести вам соболезнования в связи с кончиной вашего отца. – В голосе банкира слышалась подобающая случаю печаль.

– Благодарю вас.

– Чем я могу вам помочь? – Он знал, что услышит от нее. Она пришла, чтобы с его помощью инвестировать доставшиеся ей миллиарды долларов…

– Я хочу попросить у вас ссуду.

Он мигнул.

– Простите?

– Мне срочно нужно пять миллионов долларов.

Мысли Мериуитера лихорадочно заскакали, налезая друг на друга. Согласно газетным сообщениям, она унаследовала более миллиарда долларов. Даже с налогами…

Он улыбнулся:

– Что ж, я не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Вы из тех клиентов, что пользуются у нас режимом наибольшего благоприятствования. Какой вы можете предложить залог?

– Я наследую состояние отца.

Он кивнул:

– Я читал об этом.

– Я бы хотела получить ссуду под залог моей доли наследства.

– Понятно. Завещание вашего отца еще не утверждено судом по делам о наследствах?

– Нет, но оно находится на рассмотрении.

– Вот и отлично. – Мериуитер наклонился вперед. – Разумеется, мы должны ознакомиться с копией завещания.

– Конечно, – энергично кивнула Кендолл. – Копию я вам представлю.

– И мы хотели бы знать точную сумму вашей доли наследства.

– Точная сумма мне неизвестна.

– Видите ли, банковские инструкции очень строги. Рассмотрение завещания в суде может и затянуться. Почему бы вам не прийти к нам после того, как завещание будет утверждено? Вот тогда я с удовольствием…

– Но деньги нужны мне сейчас. – В глазах Кендолл застыло отчаяние. Она с трудом сдерживала слезы.

– Дорогая, естественно, мы всей душой хотим вам помочь. – Он развел руки, как бы показывая свое бессилие. – Но, к сожалению, ничего не можем предпринять до того момента, пока…

Кендолл встала.

– Благодарю вас.

– Как только…

Она уже выходила из кабинета.

Едва Кендолл вернулась на работу, в кабинет влетела Надин.

– Я должна поговорить с вами.

Сейчас ей только не хватало проблем Надин.

– В чем дело?

– Мне только что позвонил муж. Его переводят в Париж. Так что я увольняюсь.

– Ты… уезжаешь в Париж?

Надин просияла.

– Да! Чудесно, не правда ли? Хотя мне жаль покидать вас. Но не волнуйтесь. Я буду вам звонить.

«Значит, Надин! И нет возможности что-либо доказать. Сначала норковое манто, теперь Париж. С пятью миллионами долларов можно жить где угодно. И что мне теперь делать? Если я скажу ей, что я ее вычислила, она будет все отрицать. Может, потребует большую сумму. Марк подскажет мне, как надо себя вести».

– Надин…

Вошла одна из помощниц Кендолл.

– Кендолл, я должна поговорить с вами о брючной коллекции. Мне кажется, нам надо добавить…

Кендолл не выдержала.

– Извините, мне что-то нехорошо. Я еду домой.

Помощница в изумлении вытаращилась на нее.

– Но ведь у нас…

– Извините…

И Кендолл ушла.

Ее встретила пустая квартира: Марк был на работе. Она обошла комнаты, любуясь тщательно подобранной мебелью, безделушками, привезенными со всего света. «Они не остановятся, не выдоив меня досуха, – решила она. – Не остановятся, пока не заберут все. Марк был прав. Мне в тот же вечер следовало пойти в полицию. А теперь я преступница. Мне надо признаваться в содеянном. Признаваться…»

Что будет с ней, с Марком, с семьей? Аршинные заголовки в газетах, суд, возможно, тюрьма. Конец карьеры. «Но и так дальше продолжаться не может, – подумала она. – Я же сойду с ума».

Словно в трансе, Кендолл направилась в кабинет Марка. Она помнила, что на полке стенного шкафа стоит портативная пишущая машинка. Достав ее, Кендолл поставила машинку на стол, сняла футляр, вставила в каретку чистый лист бумаги и начала печатать.

«Всем заинтересованным лицам!

Меня зовут Кендолл Стен…»

Она замерла. Буква «е» западала.

– Почему, Марк? Скажи мне, почему? – Голос Кендолл переполняла душевная боль.

– Все из-за тебя.

– Нет. Я говорила тебе… Это был несчастный случай. Я…

– Я не о несчастном случае. Речь идет о тебе! О жене, взлетевшей на гребень успеха, которая слишком занята, чтобы выкроить время для мужа.

Ей словно влепили пощечину.

– Это неправда. Я…

– Ты всегда думала только о себе, Кендолл. Куда бы мы ни ходили, ты старалась играть первую роль. А я тащился за тобой, как домашний пудель.

– Ты несправедлив!

– Неужели? Ты летаешь по всему миру, не пропуская ни одного показа мод ради того, чтобы твою фотографию лишний раз тиснули в газете, а я сижу дома один, дожидаясь тебя. Ты думаешь, мне нравилось быть «мистером Кендолл»? Нет, я хотел, чтобы у меня была жена. Но не жалей меня, дорогая Кендолл. Когда ты уезжала, я находил утешение в объятиях других женщин.

Ее лицо посерело.

– Это были настоящие женщины, из плоти и крови, у них находилось для меня время. А ты всего лишь раздутый пузырь, внутри которого пустота.

– Замолчи! – воскликнула Кендолл.

– Когда ты рассказала мне о том инциденте, я понял, как освободиться от тебя. Знаешь, что я тебе скажу? Я с наслаждением наблюдал, как тебя корежило, когда ты читала эти письма. Я хоть немного сумел отплатить тебе за те унижения, которым ты меня подвергала.

– Хватит! Собирай чемоданы и проваливай. Я больше не хочу тебя видеть!

Марк усмехнулся.

– Едва ли мы еще когда-нибудь свидимся. Между прочим, ты по-прежнему хочешь пойти в полицию?

– Убирайся! – выкрикнула Кендолл. – Немедленно!

– Я ухожу. Думаю, мне пора возвращаться в Париж. И, дорогая, я никому ничего не скажу, даже если ты не пойдешь в полицию. Ты в полной безопасности.

Час спустя он уехал.

В девять утра Кендолл позвонила Стиву Слоуну.

– Доброе утро, миссис Рено. Чем я могу вам помочь?

– Сегодня я прилетаю в Бостон. Я должна сознаться в…

Она сидела напротив Стива, бледная, подавленная. И никак не могла начать, словно потеряла дар речи. Стиву пришлось брать инициативу на себя:

– Вы сказали, что должны сознаться.

– Да. Я… я убила человека. – Она расплакалась. – Это был несчастный случай, но… я уехала. – Лицо Кендолл исказилось. – Уехала… и оставила ее на дороге.

– Успокойтесь. И давайте начнем с самого начала.

Тридцать минут спустя Стив стоял у окна, думая о только что услышанном.

– Вы хотите пойти в полицию?

– Да. Это следовало сделать сразу. Я… мне безразлично, что теперь со мной будет.

– Поскольку вы являетесь с повинной и это был несчастный случай, я думаю, суд отнесется к вам с пониманием.