Йоаким Зандер - Пловец

– Нас кто-нибудь преследует? – спросил Махмуд.

Клара обернулась.

– Не знаю. Слишком много снега. Погоди, вижу черный микроавтобус. Он стоял на дороге напротив, когда мы выезжали, а теперь едет за нами. Черт!

Дорога стала посвободнее. Махмуд включил вторую передачу и въехал в левый ряд. Прибавил газу. Объехал два автомобиля и вернулся в правый ряд. Автомобилисты из встречных машин недовольно засигналили, начали грозить кулаками и показывать неприличные жесты. Махмуд не обращал на них внимания. Главное – скрыться.

– А сейчас? – крикнул он Кларе.

Та повернулась, вытянула шею.

– Не вижу.

Вдали послышались сирены. В зеркало Махмуд увидел синие огни полицейских машин.

– За нами? – спросила Клара.

Махмуд пожал плечами и сосредоточился на дороге. Асфальт был мокрый, видимость из-за снега плохая.

– Кто знает? Может, твой парень сдал нас полиции за кражу машины.

– Он больше не мой парень.

Они подъехали к перекрестку. Загорелся желтый. Махмуд сменил ряд и вдавил педаль газа. Пан или пропал. Автомобиль, который заехал на тротуар, чтобы избежать столкновения с их «Ягуаром», он даже не заметил. Сирены приближались. Черный микроавтобус. Все еще в левом ряду он поехал на «красный». Встречные машины стояли, парализованные при виде его безумства. Он повернул руль. Перекресток приближался. Справа была улица, прямая и узкая, похожая на туннель между аккуратными парижскими балконами. Он принял решение и свернул направо. Колеса взвизгнули, но не потеряли контакт с асфальтом. Гул сирен стих.

– Где они? Видишь? – крикнул он Кларе.

– Там, впереди! – крикнула она, показывая влево. – Супермаркет с подземной парковой. Поезжай туда.

Махмуд тоже увидел указатель. «Supermarché Casino» . И стрелка на парковку. Пятьдесят метров. Он сбросил скорость и повернул руль. Судя по всему, магазин был открыт. Въезд на парковку преграждал шлагбаум. Махмуд остановил машину, опустил окно, нажал зеленую кнопку. Прошла вечность, прежде чем шлагбаум поднялся и они въехали на парковку.

– Видишь их? – спросил он, пялясь в зеркало заднего вида.

– Пока нет, – ответила Клара.

Они словно попали в другой мир. В холодном свете ламп семьи толкали тележки с продуктами к своим семейным автомобилям. Дети и родители. Будничная картина поразила Махмуда с Кларой. Они уже и забыли, что существует обычный мир. Мир, в котором его не разыскивают по подозрению в убийстве. Мир, в котором ему не угрожают оружием, в котором он не бьет молодых французских политиков, где на глазах у него не убивают старых товарищей. Махмуд припарковал «Ягуар», чувствуя себя обычным парижанином. Отключил мотор, положил голову на прохладный руль. И только потом осторожно разжал вцепившиеся в руль пальцы.

Клара уже открывала пассажирскую дверцу.

– Выходи! – крикнула она. – Кто знает, сколько у нас времени, черт возьми!

Они не могли найти лестницу и поехали на лифте, зажатые в угол тележками и детьми. Из динамиков доносилась «Silent night» Бинга Кросби. Стены лифта пестрели предложениями фуа-гра, устриц, шампанского. Парижская рождественская еда. Клара посмотрела на Махмуда. Его челюсти непрерывно двигались, глаза были прикованы к дверям лифта. Клара тоже была в напряжении. Она словно чувствовала каждый мускул в теле и необыкновенную ясность мысли. Только одно имело для нее значение. Сбежать, выжить.

Двери раскрылись. Покупатели выкатили тележки, и в лифте остались только Клара и Махмуд. Они переглянулись.

– Идем.

Они вышли в зал супермаркета. И ничего. Вокруг только рождественские гирлянды. И толпа покупателей.

– Мы справились?

Махмуд оглянулся по сторонам, напряженный, готовый в любую секунду бежать. Он словно не мог поверить своим глазам.

– Судя по всему, да. Может, они оторвались на светофоре.

Они медленно пошли в сторону выхода.

– Черного микроавтобуса не видно, – сказал Махмуд, выглядывая в окно. Когда автоматические двери разъехались в стороны, Клара сразу увидела ее. На противоположной стороне улицы в слабом свете фонаря. Те же глаза. Тот же конский хвост. В тридцати метрах от них.

– Это они! – крикнула Клара, поворачиваясь и хватая Махмуда за руку, чтобы втащить обратно в магазин. – Они здесь!

Но рука Махмуда была тяжелой. Она тянула ее вниз на пол. Автоматические двери закрылись за ними.

– Давай же! Надо бежать! – крикнула она, таща его за руку.

Стеклянные двери разлетелись на сотни осколков. Время замерло. Клара бросилась на пол перед кассами. Рядом с ней рухнула пирамида из бутылок с игристым вином, стоявшая у входа в рекламных целях. Бутылки разбились, вино потекло по полу. В воздухе запахло дешевым алкоголем. Раздались крики. Начался хаос. Покупатели тоже начали ложиться на пол. Из динамиков доносилось « Jingle bells, jingle bells, jingle all the way » Бинга Кросби.

Клара потянула Махмуда за руку.

– Ну иди же!

Она обернулась к Махмуду.

Он лежал на спине. Темные глаза были открыты и безжизненно смотрели на нее. В его голове над правым глазом Клара увидела маленькое темное отверстие.

А потом – кровь.

Лужа крови, которая растеклась вокруг головы, перемешиваясь с пролитым вином.

– Муди, Муди, вставай!

Она потянула его за руку изо всех сил, пытаясь спрятать его за кассой. Вокруг кричали люди, переворачивались тележки, товары сыпались с полок на бетонный пол. Махмуд был слишком тяжелым. Клара не могла сдвинуть его с места. И тогда Клара наклонилась над его лицом, над шеей, которую она столько раз целовала. Джинсы впитали его кровь, скользили по мокрому полу. Осколки стекла впились в ладони, когда Клара нагнулась над ним и прижалась щекой к его рту. Пальцами нащупала артерию на шее. Пульса не было. Дыхания тоже. Только безжизненный пустой взгляд и все еще теплая кожа.

«Сейчас и я умру», – подумала Клара.

Она подняла голову. Через разбитые двери она увидела, как мужчина и женщина бегут к ней с оружием наперевес.

– Муди! Муди!

Паника. Шок. И горе, такое глубокое, что оно напугало ее сильнее, чем убийцы снаружи. Но она не хотела умирать. За сотые доли секунды сознание снова прояснилось. Она никогда не переставала любить Махмуда. Никогда не забывала его. И она не могла допустить, чтобы все вот так закончилось. Чтобы он вот так умер, застреленный, как собака, на грязном полу в супермаркете, когда все считают его убийцей и террористом. Нет, она не может этого допустить.

– Я люблю тебя, Муди, – прошептала она, выпустила его руку, поднялась и бросилась бежать вглубь магазина. С улицы доносился вой сирен. Но Клара ничего не слышала. Ни сирен, ни криков, ни рыданий. В голове у нее было пусто, пока она бежала вдоль рядов с полками. Клара бежала не оборачиваясь.