Йоаким Зандер - Пловец

Кивнув, Габриэлла сделала еще один обжигающий глоток виски.

– Мне нужно вызвать такси, – сказала она, доставая сотовый.

Спустя двадцать минут мы сидим в темном баре в Джорджтауне в самой дальней кабинке на скользких красных виниловых диванчиках. Этот бар не для слабаков. Мой первый «Ржавый гвоздь» ласкает горло и вызывает ностальгию. Второй впечатывает меня в диван, заставляет забыть обо всем.

Я ставлю стакан на темный покарябанный стол. Сьюзен потягивает через трубочку «Клаб Соду». Вертит круглый бокал так, чтобы лед позвякивал.

Из динамиков доносится знакомая песня. These mist covered mountains are a home now for me . В этих затянутых туманом горах я обрел дом.

В полумраке Сьюзен похожа на привидение. Кожа кажется почти прозрачной. Она согласилась пойти со мной в бар выпить. Почему?

– Но почему сейчас? – спрашивает она.

Мы достигли финиша. Продрались сквозь заросли истории и вышли на прямую дорогу. Дорогу, ведущую к прощению, спасению, забытью… Если кого-то еще можно спросить.

– Моя дочь, – отвечаю я. – Это из-за нее.

Ее лицо невозмутимо. Она делает глоток коктейля.

– Клара Вальден, – говорю я. – Я нашел ее в нашей базе. Мне нужна вся информация о ней. Все отчеты. Все данные. Прямо сейчас. Сегодня ночью.

Сьюзен смотрит на меня взглядом без всякого выражения.

– И если ты получишь эту информацию, что это изменит? Что ты будешь с ней делать?

Я допиваю содержимое бокала одним глотком. Кусочки льда бьются о зубы. Откидываюсь на спинку кресла, чувствую, как комната сжимается вокруг меня. И как мир снаружи растет и расширяется. Алкоголь обжигает внутренности и пробуждает горе. Я чувствую жажду мести. Мне страшно, но я чувствую, что должен это сделать. Я понимаю, что это мой единственный шанс восстановить справедливость. В жизни каждого человека наступает момент, когда нельзя больше быть равнодушным, когда теории относительности больше не работают, когда нужно принять единственно правильное решение, чтобы спасти свою душу. Я причинил людям много зла. Настало время творить добро.

– В чем дело? – спрашиваю я. – В чем она замешана?

Сьюзен смотрит мне прямо в глаза.

– Почему ты раньше не спрашивал о дочери?

Знаю, что не следует этого делать. Знаю, что уже зашел далеко, пересек последнюю черту, но все равно машу бармену. Он кивает, берет бокал, наполняет льдом, виски, Драмбуи.

– Я первый спросил, – говорю я.

– Думал, что сможешь ее защитить? Если не будешь спрашивать? – отвечает она.

Вид у Сьюзен грустный. Бледная кожа кажется еще бледнее на фоне красной обивки дивана. В баре царит полумрак. Под глазами у нее темные круги, которым не поможет макияж. Уже поздно, но мы привыкли к бессонным ночам.

– Ты же понимаешь, что я все знала? Еще тогда, тридцать лет назад, когда ты подкинул ее к шведскому посольству через пару дней после взрыва? Я знаю, что она выросла с бабушкой и дедушкой в шхерах. Знаю, что ты искал ее имя в наших базах и что ты занимаешься этим уже десять лет. Мы все о тебе знаем.

У меня кружится голова. Я чувствую себя голым, беззащитным и безмерно виноватым перед самим собой. Каким же я был наивным. Не замечал, что живу в искусственном мире, придуманном для меня другими людьми.

Подавляю желание выплеснуть содержимое бокала, который бармен поставил передо мной. Делаю глоток. Лед позвякивает в бокале. Все, что она сказала, я уже знаю. Еще глоток. Откидываюсь на спинку дивана. Допиваю коктейль. Позволяю сладкой жидкости разлиться теплом внутри. Черпаю из нее силы. Я ни во что не верю. Мне не во что верить. Меня бросает в жар. Начинаю теребить бежевую папку, лежащую на столе между нами.

– Мне плевать, – отвечаю я. – Плевать, что вы все знали. Дай мне информацию о Кларе, Сьюзен. Для меня все кончено. Это конец. Я обращусь в «Вашингтон пост» и расскажу все, что знаю, все, что могу доказать. Богом клянусь, Сьюзен. С меня хватит. Дай мне шанс исправить то, что еще можно исправить.

Сьюзен бесшумно ставит стакан на стол и открывает бежевую папку, лежащую между нами. От сквозняка бумаги разлетаются по столу. Десять листов. Может быть, двадцать. Может быть, тридцать. Все пустые. Чистые белые листы А4. И больше ничего.

Мы садимся в машину. Я чувствую, как меня качает от спиртного. Сьюзен спокойно ведет машину через спящий город. Ведет и рассказывает о Кларе и Махмуде. Об ошибках. О потере контроля. О повседневных реалиях нашего безнадежного мира, в котором такие операции – обычное дело.

Закончив рассказ, Сьюзен делает телефонный звонок. Она просит безымянного ночного дежурного организовать мне поездку.

Мы подъезжаем к моему дому. Сьюзен поворачивает руку и смотрит на элегантные дорогие часы на запястье.

– Четыре часа до отлета, – сообщает она. – Тебе нужно принять душ и выпить кофе. У тебя есть фальшивый паспорт?

Я киваю. В ящике у меня два канадских паспорта на разные имена. Я думал, все это в прошлом. Что игра закончена. Но всегда есть еще одна партия. Всегда есть шанс отыграться.

– Почему, Сьюзен? – спрашиваю я. – Почему ты мне помогаешь?

Мотор шумит. Снежные хлопья танцуют в свете фонаря.

– Не важно. Может, я чувствую, что должна. Может, надеюсь, что ты сможешь распутать эту паутину. Иди.

Я открываю дверцу. Алкоголь придает мне энергии, буквально выталкивает из машины. Действительно, не важно, зачем она мне помогает. Важна только следующая партия.

В полупустом грязном ночном автобусе Париж – Амстердам Клара наконец задремала. Автобус компании «Юролайнс» был удачным выбором. Никаких проверок документов. Никаких пограничных пунктов. «Юролайнс» – дешевая, но медленная альтернатива европейским железнодорожным и авиамаршрутам. Сеть рейсов «Юролайнс» охватывает всю Европу и обслуживает тех, кому не по карману билеты на поезд или самолет.

Те же пункты, но другие пассажиры. Не европейский средний класс – бизнесмены с чемоданчиками от «Самсонайт» и улыбающиеся семьи с детьми – заполняли автобус, а польские слесари с бутылкой водки и ящиками с инструментами, одинокие мусульманские женщины с узлами и пластиковыми пакетами, набитыми до краев. Иногда попадались нищие студенты, отправляющиеся учиться по программам обмена «Эразмус».

Клара лежала на двух сиденьях с сумкой под головой в качестве подушки. Ремень от сумки с ноутбуком она намотала на запястье. Она заснула, не успел автобус выехать за пределы Парижа.

Клара проснулась, только когда автобус подъехал к вокзалу Амстел в центре Амстердама.

На улице еще было темно. Когда двери открылись, ветер сразу ворвался в автобус. Клара надела куртку и натянула на голову шапочку. Протерев глаза, Клара выглянула в окно. Она ожидала увидеть полицейскую машину, но на улице было пусто. На тротуаре перед зданием в стиле тридцатых годов тоже было пусто. Только темный городской автобус под неработающим фонарем. Клара вышла в проход и медленно пошла к выходу вслед за другими пассажирами. Стрелки часов на вокзале показывали почти семь. У нее еще три часа.