Мэтью Квирк - Ставка в чужой игре

– Алло?

– Майк?

– Кто это?

– Эмили. Эмили Блум. Хотела узнать, как прошла встреча. У вас все хорошо? Вы сейчас можете говорить?

– Попал в небольшую передрягу, – прохрипел я. – Вы, случайно, не поблизости?.. Точно не скажу… Кажется, я неподалеку от Херндона.

Из-за боли я с трудом дышал. Каждое слово звучало как стон.

– У вас ужасный голос. Вы в порядке?

– Нет.

– Ранены?

– Да.

– Я буду через десять минут.

Я не хотел втягивать ее в это дело, но еще меньше намеревался помереть из вежливости.

– Спасибо.

– Дайте мне адрес.

Я вызвал свои координаты на GPS телефона и продиктовал их.

Дожидаясь Эмили, я позвонил отцу.

– Привет, – сказал я, очень стараясь говорить как обитатель мира живых.

– Что случилось, Майк? Джек в порядке?

– Я не узнавал. Я тут вспомнил про дока, вашего с Картрайтом знакомого. Ветеринара.

– Макоско?

– Можешь ему позвонить и спросить, нельзя ли к нему сегодня заехать?

– Что случилось?

– Я в порядке. Просто надо кое-что заштопать.

– Что? Езжай на станцию скорой помощи, черт побери! У тебя же есть страховка.

– Не могу.

– Это еще почему?

– Меня… немного подстрелили.

– Немного подстреленных не бывает, Майк. Да что там за хрень у тебя случилась?

– Потом расскажу, сейчас не могу говорить. Ты можешь позвонить Макоско? Пожалуйста.

– Я приеду за тобой.

Ему до меня было не меньше получаса езды.

– Ко мне уже едет друг. Если будут проблемы, я сообщу.

Какое-то время я слышал лишь его дыхание, потом отец уступил:

– Позвоню.

Я пытался не терять сознание, но снова начал отключаться, несмотря на дождь. Я очнулся, ослепленный светом фар.

Приехала Блум. Она захотела узнать, что произошло и как я из офиса ФБР попал на обочину сельской дороги, истекая кровью, но у меня уже не осталось сил рассказывать. Она взяла с заднего сиденья большой фирменный пакет, надорвала его вдоль и положила на пассажирское сиденье.

– Не возражаете, если я просто отдохну? – спросил я. – Не хочу показаться неблагодарным, но день сегодня выдался тяжелый.

– Конечно. В больницу?

– Нет.

Я проверил эсэмэски и назвал ей адрес.

Проехав с полмили в сторону от шоссе, мы подъехали к домику, на котором горела вывеска «Ветеринарная клиника НоВа».

Ветеринар был другом Картрайта. Полагаю, за доком водились карточные долги или другие грешки, а потому он соглашался обрабатывать раны, происхождение которых полиции предпочитали не объяснять. Я узнал про него, когда мы с отцом попали в неприятности из-за моего прежнего босса.

Кровь у меня текла медленно, но постоянно. Боль немного стихла, а может быть, я к ней притерпелся. Я начал надеяться, что пуля все-таки не прошла насквозь, а рана на спине – результат удара. Когда я попытался снять бронежилет, то снова вырубился из-за боли, поэтому он так на мне и остался.

Макоско встретил нас в прихожей с кружкой в руке, в спортивных штанах и фланелевой рубашке.

– Огнестрел? – уточнил он, доставая из кружки пакетик чая и бросая его в мусорное ведро.

– Кажется, пуля ударила в бронежилет.

– Так-так…

Он прошел мимо регистрационного стола, я последовал за ним. Две собаки в клетках у стены оскалились. Док усадил меня на металлический стол. Тут было даже уютнее, чем в последней больничке для людей, где мне довелось побывать.

Макоско расстегнул липучку на боковинах жилета и поднял нагрудник. Я скрипнул зубами.

– Здесь нормально?

– Угу.

Он аккуратно отделил от спины заднюю половинку жилета. Я выдал парочку отборных матюгов.

– Все понятно, – сказал док.

– Что там?

– Тупая травма, нанесенная забарьерным воздействием пули. Из чего в тебя стреляли?

– Думаю, из винтовки.

Док подготовил шприц и ввел иглу в вену на локтевом сгибе.

– Пригодится, – пояснил он, нажимая на поршень.

Голова закружилась от приятного и легкого дурмана.

Док ухватил пинцетом марлевый тампон и велел Блум взять жилет за плечи. Все крепежные липучки уже были расстегнуты.

– Снимете его, когда я скажу, – объявил он. – Готовы?

Блум крепко вцепилась в жилет.

– Снимайте!

Она дернула. Мне показалось, будто в спину вставили горящую римскую свечу. Я глухо зарычал и стиснул края стола. У меня за спиной что-то звякнуло, упав на пол. Я повернул голову и увидел, как покореженная винтовочная пуля катится по линолеуму и закатывается под шкаф.

По спине потекло что-то теплое. Макоско вставил марлевый тампон в пулевое отверстие. Боль оказалась сильнее, чем при ранении. Я уже слишком устал, чтобы стонать, поэтому лишь стиснул зубы и крепче сжал края стола.

– Пуля вошла в тело? – спросил я.

– И да и нет. – Он осмотрел рану сквозь очки. – В подобных случаях пуля входит, но неглубоко, и увлекает за собой материал жилета. Примерно как фокусник заталкивает платок в кулак. Вам повезло, что я видел много огнестрельных ран. Многие врачи предположили бы, что пуля вошла в тело, вскрыли бы вас и пару часов ковырялись бы в животе.

Он шлепнул ладонью по столу, давая понять, что надо лечь ничком. Я медленно лег. Док принялся зашивать рану.

– Все гораздо лучше, чем выглядит.

Судя по голосу, док был почти разочарован. Блум отыскала пулю и несколько секунд ее рассматривала.

– Кажется, калибр пять пятьдесят шесть. Тебе повезло, что жив остался. Такие пули кувыркаются, когда входят в тело.

На зашивание ушло еще минут десять. Я сел, и Макоско дал мне несколько таблеток. Я взглянул на флакон:

– Они же для собак.

– Да какая разница? – возразил он. – При чесотке тоже помогает. Вы жена? – спросил он Блум.

– Нет.

– Ну, это не мое дело. – Док принялся загружать инструменты в автоклав. – Но вот он… – док показал на меня, – он получил лошадиную дозу оксикодона. Так что приглядывайте за ним внимательно ближайшие часов восемь-двенадцать. У него все должно быть в порядке, но Господь свидетель, мне случалось и ошибаться.

Блум вывела меня на улицу. Избавившись от пули и получив дозу болеутоляющего, я словно заново родился.

– Итак, насколько я поняла, встреча прошла не так, как было запланировано? – спросила Блум, когда мы сели в ее машину.

– Не так, – согласился я. – Мне надо лишь добраться до дому и отлежаться.

– А Энни там?

– Нет.

– Кто-нибудь другой?

– Нет.

– Тогда мы едем ко мне. Как доктор прописал.

Я проснулся и потерся щекой о прохладную простыню и матрац – на таком удобном я в жизни не спал. Это уж точно не мой.

На комоде я увидел семейные фото: на лыжах в Альпах, верховая езда, похоже в Монтане, получение диплома в Стэнфорде. И на всех Эмили Блум.

– О нет… – медленно простонал я.