Мэтью Квирк - Ставка в чужой игре

Джек дернулся к выходу. Я его удержал.

Через несколько секунд на улице, судя по звукам, началась свалка.

– Назад! – заорал какой-то коп.

– Охренеть! – завопил кто-то на улице. – Это же сотенные банкноты!

Полицейские и спецназовцы побежали к выходам, разворачиваясь на бегу. Мы стали красться вдоль стены. Все их внимание поглотило то, что происходило на улице.

Не представляю, почему это зрелище их огорчало. Ведь Вашингтон только что проголосовал за подъем экономики, а мы с Джеком, как и трейдеры наверху, вносили свой скромный вклад в увеличение денежного оборота. Хотя, полагаю, наш способ был куда веселее.

Вскоре мы увидели Мейден-лейн. Банкноты кружились и порхали в воздухе, как осенние листья. Уличная толпа гонялась за ними, ловила и распихивала по карманам. Полиция пыталась их сдерживать, и я замечал, как то один, то другой коп не брезговал втихаря сунуть в карман сотню-другую. Сейчас перед ними стояла задача удерживать толпу на улице, не дать ей ворваться на территорию банка, а потому их меньше всего волновали двое застегнутых на все пуговицы субъектов, желающих выйти наружу.

Мы шагнули на тротуар и устремились прочь от места основных событий.

Холодный ветер закручивал банкноты вихрями, вздымал высоко между офисными башнями, прижимал к каменным фасадам. Я переступил через лужу. Из мутной воды на меня взглянул Бен Франклин.

Чудесное было зрелище. Секретарши, торговцы шаурмой, посыльные-велосипедисты, банкиры, туристы, таксисты выхватывали из воздуха сотни, прижимали деньги к груди, смеялись и дрались посреди улицы.

И лишь двоим не было до этого дела. Мы с Джеком пробирались через толпу, быстро шагая в сторону более спокойных улиц, к свободе.

Мы встречались с Линчем возле одиннадцатого причала на Ист-Ривер. Как только копы остались позади, я схватил Джека за руку:

– Отдай поддельные директивы.

Нам нужно было совершить подмену, а после смываться как можно быстрее и как можно дальше. До четверти третьего времени оставалось совсем мало. Пока Линч и Блум не поняли, что их обманули, я должен предупредить Энни и отца и обеспечить их безопасность.

– Даже не знаю, Майк…

– Кончай! Мы сделаем подмену и прихлопнем этих сволочей.

Джек отступил на шаг:

– Извини, Майк.

Я развернулся, но опоздал: Линч и очкарик уже зажали меня с обеих сторон. Ухватившись за локти, они завернули мне руки за спину.

– Иуда! – бросил я Джеку.

Наверное, все его поведение перед похищением, весь это наигранный страх были уловкой, чтобы я рассказал, как собираюсь подставить Линча и Блум. Они знали, что я попробую что-нибудь отмочить. Джек был их страховкой, и как только я раскрылся перед ним, они решили, что держат меня на поводке, и только после этого позволили мне сделать дело. Наверное, именно об этом Джек послал сообщение перед тем, как мы вошли в банк.

– Мне пришлось выбирать: или подставить тебя, или умереть, – повинился Джек. – Что бы ты выбрал на моем месте?

Я знал ответ, потому что уже сделал такой же выбор до похищения, когда отдал Джеку бумаги. Но он пока этого не знал.

Линч обыскал мои карманы и нашел директиву.

Меня повели по Перл-стрит, и я поливал Джека площадной бранью, пока Линч не зажал мне рот. Я ощутил вкус и запах табака. Подъехал фургон. Нас затолкали в заднюю часть.

Пока мы катили по Рузвельт-драйв, к одиннадцатому причалу подошел паром. Мы развернулись на сто восемьдесят градусов, поехали на север, потом свернули к вертолетному аэродрому возле Ист-Ривер. Подручный Линча на переднем сиденье положил директиву на колено, сфотографировал ее смартфоном и отослал снимок.

Фургон остановился. Меня вытащили, потом мы направились к стоявшему на причале зданию из серого и белого камня. За ним находилась посадочная площадка. Вертолетные лопасти с оглушительным шумом перемалывали воздух. Мы прошли через площадку и забрались в небольшой вертолет. Он взлетел и развернулся. Город под нами стал съеживаться.

Как только директива попадет к боссу Блум и Линча, тот выбросит на торги активы стоимостью в десятки, а то и сотни миллионов, обеспечив себе гарантированную позицию, пока весь мир ждет новости из Вашингтона. Менее чем через два часа решение будет объявлено, и он подсчитает прибыль.

– Куда мы летим? – спросил я Линча.

– Вы настоящий геморрой, мистер Форд. Нам нужно держать вас под присмотром до четверти третьего.

Во время службы на флоте я старался избегать вертолетов – это была часть моей стратегии «дожить до старости», но несколько раз мне летать пришлось. Я привык к трясущимся сиденьям, холодному металлу и ремням с креплениями в пяти точках. А этот вертолет был оборудован, как лимузин: бар, кожаные кресла и номера «Файнэншиал таймс», аккуратно сложенные возле каждого.

Мы пролетели над Гудзоном и каменными оградами, Джерси. Полет до Тетенборо занял менее десяти минут. Мы вышли. В сотне футов на полосе уже дожидался частный реактивный самолет. Когда мы поднялись на борт, нас поприветствовал пилот. Мне улыбнулась сказочно красивая стюардесса. Едва мы расположились в салоне, Линч пристегнул мое запястье к подлокотнику.

Я взглянул на клеймо производителя наручников: «Смит-Вессон». Хорошо.

Если хотите быть похищенным, то настоятельно рекомендую частный самолет. Ни проверки багажа, ни просвечивания рентгеном, ни обысков в аэропорту, туфли не снимают, везти можно любые жидкости, огромное кресло, кушетка и бар в хвосте салона. Шикарная показуха на пути к месту, где меня убьют.

Летели мы чуть больше часа и совершили посадку на маленьком аэродроме. Оглядевшись, я увидел пологие холмы.

Пока самолет выруливал к месту стоянки, я узнал машину на летном поле: «лендкрузер» Блум.

Когда Линч выволок меня из самолета, она уже ждала меня на поле.

– О, Майкл, – сказала она. – Мы ведь предостерегали тебя от чрезмерного любопытства. Мне действительно очень жаль.

Линч сунул дубинку между моими скованными запястьями и крутанул. Цепочки натянулись, металл впился в кожу, а Линч явно порадовался возможности причинить мне боль.

– Все было бы намного проще, если бы ты и впредь ничего не знал. Но теперь…

Она покачала головой. Линч крутанул дубинку сильнее.

– Грузите его, – сказала она Линчу. – Я займусь вторым.

Джек подошел к машине Блум и забрался в нее. Руки у него были свободны. Линч затолкал меня на пассажирское сиденье черного фургона. Я поморщился, когда тонкое лезвие, спрятанное в нагрудной планке рубашки, кольнуло грудь чуть ниже старого шрама.

Линч снял наручник с одного моего запястья, и я ощутил болезненное жжение в пальцах, когда в них начало восстанавливаться кровообращение. Но это стало лишь секундным облегчением, потому что он пропустил браслет через дверную ручку, защелкнул его снова и запер наручники ключом.