Мэтью Квирк - Ставка в чужой игре

– Откуда тебе все это известно, Майк? – спросила Энни.

– Потому что это я украл для него директиву. Сегодня, в Нью-Йорке. Он работал через посредника, принуждал меня, угрожал Джеку и мне. И все ради того, чтобы узнать нужные сведения, а ответственность свалить на меня. И заодно поссорить нас, развести навсегда.

– Да что ты несешь? – не поверила Энни.

Кларк хохотнул:

– Он говорит очень убедительно. А теперь, Энни, пойдем в дом, пока этот тип не причинил тебе вреда.

В каждой комнате этого дома стоял телевизор, и все они непрерывно показывали биржевые новости по каналу «Блумберг ньюс». Кларк уделял им половину внимания даже во время бесед.

Часы показали 2:15.

Едва войдя в главную переднюю, Кларк уставился на экран. Телевизор работал на полную громкость: ничего удивительного, если в строках котировок мелькают сотни твоих миллионов.

– Как нам только что сообщили, поступление директивы Федерального комитета по открытому рынку может задержаться на несколько минут, – сообщил диктор. – На моей памяти такого еще не бывало. Давайте свяжемся с Джонатаном Маурером в Вашингтоне.

Стоя на самом пороге, Кларк повернулся к нам, затем кивнул охранникам. Те достали пистолеты и подошли ближе. Я вынул свой.

– Ты и меня собираешься застрелить, Майк? – Кларк с отвращением покачал головой. – Вот он, твой жених, Энни. Полюбуйся на него.

Она так и сделала. Энни уже видела, как я убиваю. Это всегда представало кошмарным сном, безвоздушным пространством, брешью в нашей реальной жизни. И вот я взялся за старое: стою у двери ее родного дома, нацелив пистолет на ее отца.

В зеркале за дверью я видел отражение своего искаженного лица, засохшую на губах кровь. Кларк одерживал победу. У меня был вид того самого убийцы, которого так боялась Энни.

– Заходи в дом, дорогая.

Кларк протянул ей руку.

Он не станет избавляться от меня у нее на глазах, но, если она войдет в дом и оставит меня наедине с охранниками, мне конец. Они схватят меня и передадут Линчу. А Блум подправит историю всех событий, пока не останется только ложь: что именно я убил Сакса, что я обычный преступник, и не более того.

Энни шагнула к отцу и заколебалась, переводя взгляд то на него, то на меня.

Когда-то я спросил, будет ли она любить меня, если для нее это будет означать потерю всего.

– Конечно, – ответила она.

Но все меняется. Она шагнула к отцу. А потом заговорила. Она не искала у него защиты. Ей понадобились ответы.

– С кем ты спорил по телефону, папа?

– Что?

– На прошлой неделе, у себя в кабинете. Ты на кого-то орал. Никогда не слышала тебя таким перепуганным. Кто это был?

– Не помню, Энни. А вспоминать некогда. Прошу тебя, любовь моя, иди сюда.

– Расскажи мне о Бернсбери.

– Что?

– Расскажи, как тебе удалось мгновенно сколотить фонд с миллиардным капиталом, когда на рынках был спад.

– Прошу тебя, Энни…

Я молчал, позволяя ей делать выводы самостоятельно. Наверное, я заронил в нее семя сомнений тогда, во время приема для родственников, укрепив кое-какие подспудные подозрения.

– Расскажи, почему нам пришлось так быстро уехать из Лондона, когда я была еще ребенком.

Мне было незачем убеждать Энни. Да я, наверное, и не сумел бы, даже если бы попытался. Она прекрасно управлялась сама и явно навела кое-какие справки.

– Мама говорила, что со временем все мне расскажет, но так и не успела. Скажи мне правду.

– Энни, клянусь – он лжет. Да ты посмотри на него!

Охранники заколебались. Они ничего не станут делать в ее присутствии. Я оставался жив только благодаря ее сомнениям.

– Майк, убери пистолет, – попросила она.

– Правильно, дорогая, – поддакнул Кларк.

Я убрал палец со спускового крючка и направил ствол вверх. Кларк расплылся в улыбке. Он одерживал победу.

– Я не уйду от него, – заявила Энни отцу.

– Да послушай же, Энни! – взорвался тот, и в эту секунду диктор заговорил снова.

– Федеральный комитет по открытому рынку опубликовал свою директиву. Несмотря на растущие внутренние разногласия, комитет рекомендовал меры по стимуляции экономики…

Кларк шагнул к телевизору.

– Это ошибка, – пробормотал он.

Энни обмерла: отец удалялся, ради акций позабыв о ее судьбе и вооруженном противостоянии.

Кларк переключился на «Фокс бизнес».

– …продолжать прежнюю политику, как было решено на сегодняшнем откровенно полемическом заседании Федерального комитета…

Канал Си-эн-би-эс:

– …продолжить вливание денег в экономику. В ближайшее время эта тенденция не изменится.

– Это ошибка, – повторил Кларк.

Энни посмотрела на меня.

– Я ведь тебе говорил, Энни.

Осознание пришло. Кларк понял, что я его победил, и с ревом бросился обратно в прихожую.

– Убью! – прорычал он. – Что ты натворил?!

Я увидел, что к дому торопятся черные «сабурбаны».

– А что случилось? – поинтересовался я. – Подсказочка оказалась неверной?

– Что происходит, Майк? – спросила Энни.

– Может, объяснишь? – спросил я Кларка.

Тот шагнул ко мне, сжав кулаки и готовый ударить. Я бы даже согласился на нокаут, чтобы продемонстрировать Энни, кто здесь настоящий мерзавец.

– Энни, тебе надо уйти, – сказал я. – Это может плохо кончиться.

– Ты же был под колпаком, – процедил Кларк. – Ты не мог ее подменить.

Я абсолютно доверял Джеку в одном немаловажном отношении: в том, что ему совершенно нельзя доверять. Это само по себе было ценно – примерно как знать человека, который всегда выбирает проигрывающую команду. Если исходить из этого в своих действиях, то руки будут развязаны.

Я знал, что Линч не даст мне завершить дело, не подсунув шпиона: он должен был увериться, что я их не подставлю. Таким шпионом стал Джек. В его предательстве я был убежден не меньше, чем в том, что тот карточный шулер из Нью-Йорка подсунет мне проигрышную карту, если я выберу туза. Джек притворился, будто у него сдают нервы перед ограблением, чтобы заставить меня раскрыть мой план. И как только я передал ему нужные для подмены бумаги, Линч и Блум расслабились. Они накрыли меня колпаком, предотвратили мою попытку обернуть преступление против них.

Но я подстраховался, когда планировал это дело. Я всегда подстраховывался. У меня было две копии поддельной директивы. Вторую я спрятал в меню из забегаловки, когда люди Линча меня обыскивали. И когда я посвятил Джека в план подмены, я использовал его втемную против Блум и Линча. Когда же Джек отказался помочь мне подменить бумаги, они поверили, что директива в моем кармане – подлинная.

Но это была подделка. Настоящую директиву я сунул в шредер и заменил ее копией, где значилось совершенно противоположное. Поэтому все ставки Кларка стали стопроцентно ошибочными.