Джулия Корбин - Не доверяй мне секреты

А пока уговариваю девочек как следует позавтракать. Приносят почту, в том числе и бумагу о том, что Полу предоставляют творческий отпуск. Месяца через два, может, даже раньше мы уедем в Австралию. Радости моей нет предела, словно мы выиграли миллион в лотерею. Мы будем жить в Мельбурне. Пол откупоривает бутылку шампанского, мы смешиваем его с апельсиновым соком и поднимаем бокалы за удачу. В душе я надеюсь, что мы полюбим новую для нас страну и никогда больше не вернемся сюда.

Девочки на весь день отправляются в парусный поход, организованный молодежным клубом, Пол с Эдом собирают вещи, готовятся ехать на Скай, и я с нетерпением жду, когда наконец останусь одна, чтобы на досуге как следует все продумать. Потом втроем садимся за поздний завтрак.

– Ты меня прости, Грейс, – говорит Эд, – но твой бекон нож не берет.

– Наверно, пережарила…

Я кладу нож и вилку, убираю тарелки.

– Еще кофе?

– Ты только не подумай, нормальный бекон, любовь моя, – утешает меня Пол. – Просто жевать надо дольше.

Какой великодушный. Я все никак не могу сосредоточиться. Эд внимательно смотрит на меня. Хмурится и переводит взгляд на Пола:

– А где твоя мать?

– Куда-то ушла, папа. У нее вечно какие-то дела.

Эд снова смотрит на меня:

– Ты не моя дочь. Ты не Элисон.

– Ну да, я Грейс. – На нем сейчас морской свитер с закрытой шеей, и я снимаю с воротника пушинку. – Я замужем за Полом, вашим сыном.

Он смеется:

– Ничего подобного. Ты разве не замужем за тем молодым человеком, с которым целовалась на Маркетгейт? На днях, когда я шел играть в боулинг, а? Я видел, вы стояли возле его калитки.

Мгновенно с ужасом соображаю, что он прав, память его не подводит, и мне становится трудно дышать. Хочу сделать вдох и не могу. Действительно, так оно и было, в понедельник, после того как мы занимались любовью. Я оглядела улицу и никого не заметила. И мы с Юаном поцеловались. А Эд, наверно, как раз в это время проходил мимо. Вот почему он со мной не разговаривал все это время. «Если сама не догадываешься, тебе же хуже, а у меня не спрашивай». Тогда он ничего не сказал, но теперь память выплеснулась наружу.

На Пола я не гляжу. Да и не надо. И так чувствую, как спина его распрямляется, он замирает и ждет продолжения. Качаю головой и говорю:

– Вряд ли это была я, Эд. Я ведь замужем за Полом.

Тянусь к руке Пола, но за долю секунды он успевает убрать ладонь.

– Ты, ты, кто ж еще! – хихикает Эд. – Если еще не выскочила за этого молодого архитектора, то поторопись! – Он наливает себе кофе сам. – Видел-видел, как вы с ним там обжимались.

Смотрит через стол на Пола:

– Эх, вспомнились деньки, когда я ухаживал за твоей матерью. Самая красивая девочка была у нас, во всей округе такой не сыскать. Красавица, каких мало… Кстати, где она, в конце концов? Опять по магазинам отправилась?

Пол все еще ждет. Чувствую, глаз с меня не сводит. Нужно время, чтобы собраться с силами и вести себя естественно, но времени у меня нет, щеки вспыхивают, на них пылают отсветы моего греха.

Эд поднимает голову.

– Или я все-таки ошибся? Если так, то простите меня… – Похоже, что он наконец видит нас обоих, переводит взгляд с меня на Пола. – О чем это я только что толковал?

– Ни о чем, папа. – Лицо Пола посерело, губы дрожат. – Давай-ка начнем укладывать вещи в машину. Снасти я уже вынес на крыльцо.

– Ах да, конечно, удочки и прочее, отлично, отлично!

Посвистывая, он выходит. Пол поворачивается ко мне:

– Ну, Грейс, что скажешь?

Я уже слегка успокоилась и надеюсь, лицо меня не выдает. Но удар получился поистине оглушительным. Всю неделю только и думала о том, как бы этак помягче сообщить о своей причастности к смерти Розы, а вместо этого меня поставили перед необходимостью признаваться в измене. Я стараюсь тянуть время. Складываю тарелки. Муж останавливает меня, крепко взяв за запястья:

– С кем это ты целовалась, с Юаном?

– Нет. Нет, все было не так! Конечно нет!

Пытаюсь сделать шаг назад, но он держит крепко.

– Ну да, мы с ним обнимались, – признаюсь я. – Я получила новый заказ, вот он меня и поздравил.

– Новый заказ? – спрашивает он, склонив голову набок. – Когда успела? Ты ничего не говорила. От кого?

– От одной подруги Марджи Кэмпбелл.

Стараюсь дышать ровно, но слышу, слышу, черт возьми, что дыхание звучит прерывисто, как у человека, который панически чего-то боится.

– Она узнала, что я пишу картину для Марджи, и позвонила на мобильный.

– Как ее зовут? – быстро выпаливает он.

– Элспет Муллен. Она живет в пригороде Глазго.

– А почему мне ничего не сказала?

– Сама не знаю, – пожимаю плечами я. – Как-то закрутилась. День рождения девочек, день памяти Розы…

Умолкаю. Он не верит ни одному моему слову. Как ни странно, но я отчасти говорю правду, что касается заказа. Я действительно никому об этом не говорила, даже Юану, потому что не до того было.

Пол отпускает меня, складывает руки на груди:

– А если я сейчас прямо возьму и позвоню Юану? Расскажет ли он то же самое – и про эту твою Элспет Муллен, и про заказ?

– Мне почему-то хочется, знаешь, чтоб ты мне верил.

Ах, как тихо, как безжизненно звучит мой голос. На Пола я не гляжу. Совсем завралась, и что бы я сейчас ни сказала, будет только хуже. Мне очень плохо, очень стыдно. Хочется закричать: «Этого не должно было случиться!» – а потом убежать куда-нибудь в темный угол и спрятаться, никого больше не видеть.

– Я всегда толерантно относился… – Он умолкает, барабанит пальцами по крышке стола, размышляет. – Нет, даже поддерживал, да, именно поддерживал твою дружбу с Юаном. Потому что понимал, вы друзья детства и все такое. Но Бог свидетель, если у тебя с ним роман… – Он вздыхает и сжимает кулаки. – Если ты подвергаешь опасности наше счастье, нашу семейную жизнь ради…

– Пол, прошу тебя!

Я понимаю: чтобы хоть чем-то подкрепить свое вранье, мне сейчас надо прикинуться оскорбленной. Изобразить на лице этакое гневное изумление (как ты мог даже подумать такое!), которое может оправдать меня в его глазах и восстановить мою честь. Но я не могу. Не очень-то благоприятная минута для того, чтобы лишний раз убедиться: в критической ситуации лгать мужу я не могу и не умею. Не могу, и все. Прикладываю руку к груди:

– Пол, ты должен знать одно: я люблю тебя.

– Всем сердцем? – спрашивает он ледяным тоном. – Или не совсем?

– Я… Я не…

– Уж не по этой ли причине ты хотела выставить Орлу из дома? – Голос его хрипит. – Потому что она все знает про вас?

– Нет! Это не так! Все, что я говорила про Орлу, чистая правда!

– Так, значит, тут что-то другое, да? – Он склоняется надо мной, лицо побелело от гнева, кожа на скулах натянулась, кажется, сейчас порвется. – Что-то другое? Ты что-то еще от меня скрываешь?